Последняя Империя - Сартинов Евгений Петрович. Страница 112

— Давай, Спартач, давай! Еще!

— Тебе в цирк надо!

— Быстрей!

И случилось то, что должно было случиться. Спартач не успел поймать ребенка, и тот, с высоты двух метров упал на асфальт головой. Александр услышал даже треск лопнувшего черепа, алая лужа крови мгновенно проступила на сером асфальте. Цыганка взвыла особенно отчаянно, она сумела оттолкнуть трех рослых жлобов и подбежала к «жонглеру». Тот как раз поймал второго ребенка, но, увидев перед собой женщину, рассмеялся и поднял заходившегося в крике младенца высоко над собой.

— Ну-ка, подпрыгни, сучка, — ухмылялся скин. — Я сейчас и этому твоему гаденышу башку раскрою.

Неожиданно он почувствовал сильную боль в запястье и невольно разжал пальцы. Рубежный подхватил тело ребенка и, отпустив руку скина, отдал младенца матери. Та метнулась за ворота, а на Александра уже надвигались все семеро действующих лиц.

— Назад, — спокойно и внушительно сказал лейтенант, доставая пистолет и свои корочки. — Я из ФСБ. Перестреляю всех, не надейтесь.

Шестеро остановились, а вот его недавний знакомец продолжал двигаться вперед.

— Что, жалко стало? — спросил он, ухмыляясь. — А мне вот нет, не жалко. Я их голыми руками готов всех передушить!

Спартач глянул куда-то поверх головы Рубежного, и тот затылком почувствовал опасность. Лейтенант успел дернуться в сторону, и здоровая железная труба, которую держал появившийся над забором скин, лишь скользнула по его голове, вызвав острую, но не смертельную боль. В тот же момент Спартач ловким ударом ноги выбил пистолет из рук фээсбешника. А чуть позже, когда Александр увернулся от нового удара сверху, прямой удар Спартача достиг цели. Он был особенно жесток, ибо на руке скина был жуткий кастет с острыми шипами. Эти шипы распороли лицо Рубежного, он невольно прикрыл его руками, а затем почувствовал страшной силы удар по затылку, и все померкло вместе с отключившимся сознанием….

Александра спас тот самый лейтенант-милиционер, обративший внимание на группу скинхедов, ожесточенно пинающих человека в знакомом коричневом пальто. Выстрелами из пистолета лейтенант отогнал их в сторону и на своем «уазике» отвез Александра в больницу. В сознание Рубежный пришел через сутки, только на одну его голову наложили сорок швов, а разодранное лицо местные эскулапы так толком и не смогли собрать.

Дело о екатеринбургском погроме вызвало большой шум. По стране прокатилась целая серия подобных «мероприятий», но только екатеринбургский удалось заснять и показать не только по западному, но и по российскому телевидению. Эти кадры вызвали ужас и отвращение у большинства, кто видел съемки местного телевидения. Губернатора сняли, так же как и начальника ГОВД, и генерала Марусева. Их попытка свалить все на своих молодых подчиненных не удалась именно благодаря мерам, предпринятым Рубежным. Кроме того, никто не решился назвать героя, едва ли не ценой своей жизни спасшего ребенка, виновником случившегося. Единственное, что тогда сильно задело Рубежного, — так и не нашли того скинхеда по кличке Спартач. Лейтенант узнал про него все, имя, фамилию, но тот как сквозь землю провалился, хотя искал его Александр долго и упорно.

ЭПИЗОД 48

И вот теперь, спустя годы, они все-таки встретились.

"Имя прежнее, но другая фамилия, а вот сам он вряд ли изменился", — подумал Рубежный, бросая фотографию на стол.

— Этим займемся в первую очередь. Мне нужны его часы. И вызывайте группу захвата из Москвы.

Через час с подмосковного аэродрома поднялся Ил-76 с тридцатью оперативниками группы «Феб». Все подобные соединения Федерального агентства безопасности начинались с буквы «Ф»: «Федра», «Фобос», «Фавн». Это было прихотью Демидова, быстро получившего у своих подчиненных кличку Гувер.

…В то утро Федор Шикунов поднялся с постели в дурном настроении. Угрюмо глянув на раскинувшуюся рядом в блаженном сне пышную блондинку, он скривился, беспричинно выругался и побрел в ванную. Все утро его продолжало мучить дурное настроение. Порой волны панического страха накатывались одна за одной. А ведь Федор ничего не знал о вчерашней неудаче зятя губернатора. В эстетствующем высокомерии Молодцов даже не соизволил предупредить своего подельника по темным делам ни о странном визите московского гостя на квартиру опального бухгалтера, ни о последующей неудаче «топтунов» из ФСБ. Если бы Шикунов узнал обо всем этом, то не раздумывая рванул бы из города куда глаза глядят, бросив и насиженное теплое место, и все хорошо отлаженные связи.

Как и большинство людей своего круга, Шикунов практически не обладал комплексом неполноценности, этим пережитком начитанности и интеллигентности. Ему было по фигу то, что зовут моралью. Если он хотел иметь что-то из земных благ, то брал, не обращая внимания на всякие там христианские заповеди. Но было нечто другое, доставшееся ему от пещерных предков и сидевшее где-то в области мозжечка. Это было неким предчувствием опасности, просто звериной интуицией. Именно она сорвала его с места четыре года назад из Екатеринбурга, хотя ничто, вроде бы, не предвещало грозы, даже наоборот. Руководство местного отделения скинхедов от души поблагодарило его за проявленное при погроме мужество и доблесть и пообещало продвинуть в руководящие органы только зарождающегося "Союза молодежи". Но что-то словно толкало Спартача в спину, и в ту же ночь он навсегда отбыл из уральской столицы, а затем и сменил фамилию, воспользовавшись найденным на погроме паспортом.

Лишь однажды, еще в юности, Федор Аверьянов пошел против своего звериного предчувствия — и получил срок за нанесение диких побоев фанату столичного «Динамо». На того малохольного парня с синим шарфом на шее Федор наткнулся в тихом переулке в районе Сретенки. Настроение было дурное, ни копейки денег, по этому случаю хотелось хоть кому-нибудь набить морду, а этот хлюпик как раз шел навстречу. Таких драк у бывшего боксера Аверьянова было много и до и после. Но в тот раз что-то все время заставляло его оглядываться по сторонам, а в спину словно толкал странный, впервые испытанный страх. Как потом оказалось, избиение происходило под бдительным оком скрытой телекамеры одной из охранных фирм, карауливших в переулке совсем другую «рыбу». В тот же вечер Спартача арестовали, его давно уже знали в милицейской среде по заметному шраму на голове, полученному от хлесткого удара велосипедной цепью еще в тринадцать лет. Отсидев три года, Федор стал умнее и научился чутко прислушиваться к своему внутреннему «я», доверять ему и ставить выше любой самой проверенной информации.

Вот и в этот раз он мучался не долго.

"Все, пора линять, — решил Федор, глянув в окно на заснеженную улицу. — Сейчас съезжу в контору, заберу новый паспорт и рву когти. Раньше надо было этим заняться, когда только стукача засекли. Какую там мне Надька фамилию выписала? Зубов, что ли? Не перепутать бы чего".

Вернувшись в спальню, он растолкал свою нынешнюю подругу, Виолу, бывшую стриптизершу, жившую с Шикуновым второй год.

— Иди приготовь чего-нибудь пожрать, — буркнул он ей.

Дождавшись, когда сонная, позевывавшая девушка ушла на кухню, Федор развернул объемную тумбочку под телевизором. Поддев перочинным ножом тонкую фанеру, Шикунов обнажил дверцу небольшого, но хитроумного сейфа. Торопливо открыв его, он рассовал по карманам пачки денег и два небольших мешочка с бриллиантами.

— Федь, твои гаврики приехали, — крикнула с кухни Виола. Судя по шипящим звукам и характерному запаху, экс-стрипризерша готовила свое единственное фирменное блюдо — яичницу с колбасой.

Шикунов глянул в окно. Джип стоял на обычном месте, как раз под знаком проезд запрещен, а трое его телохранителей не торопясь, солидно, в перевалочку направлялись к подъезду.

— Ладно, я пошел, — сказал он.

— А завтрак? — удивилась Виола.

— Сама его жри, — буркнул Федор и, надевая куртку, шагнул за порог квартиры.

Все дальнейшее походило на дурной сон. Сильный удар в живот заставил его согнуться, руки мгновенно заломили за спину, и неудобная, холодная сталь наручников лучше всего подтвердила правоту его подспудных мыслей о надвигающейся грозе. На голову Шикунову тут же напялили черную, вязаную шапку, закрывшую глаза, и поволокли не к главному выходу, а к запасному, выходившему во двор и впервые открытому за последние пятнадцать лет.