Последняя Империя - Сартинов Евгений Петрович. Страница 19

Все понимали, что работает одна и та же группа, во всех случаях использовалась схожая самодельная взрывчатка, и даже пакеты, склеенные криминалистами из оставшихся ничтожнейших кусочков полиэтилена, были однотипные, с ковбоем «Мальборо» на фото. Последние три раза бомбы закладывались в урны. Те, массивные, бетонные, хотя и ослабляли силу удара — большая часть взрывной волны уходила вверх, но люди продолжали гибнуть. Многие жители столицы не решались пользоваться самым удобным видом городского транспорта. На борьбу с террористами были брошены лучшие силы МВД и ФСБ. Опрашивались тысячи людей, многократно просматривались все записи камер слежения. Результата пока не было.

Вечером субботнего дня вся следственная группа, собравшись в одной комнате, пыталась использовать метод мозгового штурма и понять что-то новое, скрытое от них до сих пор.

— Почему они перестали подкладывать бомбы в вагоны? — спросил Воронов, следователь по особо важным делам от министерства внутренних дел.

— Может, это показалось им очень опасным?

— Конечно. И взрывчатка, и взрыватели у них самодельные, я бы с такими никогда работать не стал. Они боятся тряски, нестабильны, — заметил специалист-подрывник, майор с лицом, испещренным мелкими ямками от некогда взорвавшейся рядом с ним самодельной бомбы. Минеру тогда повезло, бомба была маломощной и без оболочки.

— Последние три раза бомбы подкладывались в урны, — напомнил Воронов.

— Ну, просто все забытые пакеты вызывают сейчас подозрение и панику. Как раз перед этим по телевидению показали сюжет про ложную панику на "Комсомольской".

— Может, убрать со станций все урны? Так делали в Англии в период борьбы с ИРА, — предложил кто-то.

— Значит, будет больше жертв. Нет уж, пусть урны останутся. Они хоть немного ослабляют взрывную волну.

Все разговоры прервало появление Волошина, первого заместителя министра внутренних дел. За ним шел человек, лицо которого было знакомо всем присутствующим.

— Господа, знакомьтесь. Юрий Лужный, наш известнейший артист, вызвался помочь вашей бригаде.

Полтора десятка глаз взглянули на знаменитого экстрасенса и гипнотизера не очень дружелюбно. Лужный прославился своими психологическими опытами. Он умудрялся одновременно делать сразу несколько дел: решать в уме арифметические задачи, считать буквы в читаемом ему тексте, диктовать и при этом самому писать диктант.

"Сейчас начнет рассказывать про чудеса телепатии," — решил Воронов, заранее морщась. Словно прочитав его мысли, Лужный примиряюще поднял вверх ладони рук:

— Нет-нет, мне не нужно что-то особенное, просто я прошу предоставить мне пленки видеозаписей на тех станциях, где произошли взрывы. И скажите мне, каков примерно завод часового механизма?

— Мы имеем дело с электронными таймерами, самыми обычными, бытовыми. Так что определить трудно, но мы считаем, что завод ставится от тридцати минут до двух часов.

— Значит, мне нужны пленки последних трех часов перед каждым взрывом.

— Хорошо, только это материалы следствия, выносить их из здания нельзя, — предупредил Воронов.

— Мне нужен только видеомагнитофон и удобный стул. Если к тому же мне выделите отдельное помещение, я буду вам предельно признателен.

К удивлению всех, отдельный кабинет в битком набитом здании для экстрасенса нашли, и Воронов решил, что без гипноза тут явно не обошлось. Сняв пиджак и галстук, Лужный засучил рукава, помассировал лицо. Несколько минут он сидел, опустив руки на колени и склонив голову, затем включил монитор.

За повседневными хлопотами об артисте постепенно забыли. Лишь под утро Воронов, проходя мимо знакомого кабинета, вспомнил про иллюзиониста и, приоткрыв дверь, заглянул внутрь. Лужный по-прежнему сидел перед монитором, курил сигарету, судя по густому дыму в помещении, далеко не первую и не десятую.

Следователю стало совестно.

— Юрий Семенович, может оторветесь, пообедаете? — предложил он.

Не поворачиваясь, Лужный отрицательно мотнул головой и коротко бросил через плечо:

— Кофе и сигареты, мои кончаются.

Экстрасенс провел за монитором еще четыре часа, потом позвонил Воронову.

— Зайдите, по-моему, что-то есть.

В маленькую комнатку набилось полтора десятка людей, почти все свободные члены следственной бригады. Лужный, явно уставший, но по-прежнему невозмутимый, дождался тишины и окурком показал на экран:

— В этих записях только один человек постоянно появляется перед взрывом. Вот этот.

За полчаса они проверили все шесть кассет и убедились, что Лужный прав. Невысокий парнишка, на вид лет семнадцати, не больше, в короткой светло-бежевой куртке с коричневой оторочкой и большой спортивной сумкой через плечо неизменно появлялся на каждой станции примерно за час до взрыва. Чем больше Волошин смотрел записи, тем сильнее убеждался, что именно этот человек и был им так нужен. Ни разу не было зафиксировано, как он закладывал в урну пакеты, парень явно знал, где расположены камеры слежения, только раз он вышел из-за колонны, на ходу застегивая молнию своей неизменной черной сумки.

— Он, — ахнул кто-то за спиной Волошина. — Как раз за этой колонной и рвануло в прошлый раз!

— Гаденыш, и такой молодой!

— Как же он проносит взрывчатку, неужели его не осматривают с такой большой сумкой?

— Надо посмотреть другие записи в это же время.

В поднявшемся ажиотаже все забыли про экстрасенса, а Лужный скромно вышел из комнаты и не торопясь спустился вниз. Около выхода его остановил дежурный милиционер:

— Ваш пропуск, пожалуйста.

Лужный хлопнул себя по карманам, но потом вспомнил, что машинально скрутил пропуск в трубочку, измочалил его до невозможности и оставил в пепельнице. Подниматься было невмоготу, он чуть напрягся, достал из паспорта фотографию младшей дочери и протянул ее сержанту.

— Вот.

Внимательно глянув на снимок, сержант кивнул головой и сказал:

— Проходите.

Оставшиеся наверху члены следственной группы быстро поняли, что парень все время откуда-то приезжал, но установить, откуда именно, никак не получалось.

Волошин, лично курировавший дело о взрывах в метро, быстро набросал план действий.

— Оповестить все посты милиции в метро. Приметы парня, его одежды, переснять с монитора лицо, размножить фотографии.

— А если он работает в органах? — спросил Воронов.

— Придется рисковать. И заняться поисками этой сволочи через отдел кадров метро и всех организаций, имеющих отношение к метрополитену.

Сзади Воронова кто-то присвистнул:

— У нас полстолицы работает в метро.

— Придется проверить всех! — жестким тоном приказал Волошин.

Первый день апреля выдался необычно жарким, и, отправляясь на дело, Сергей Сунин сменил свою обычную куртку на более легкую, демисезонную. Он нервничал больше чем обычно. Страх преследовал его уже давно, пусть в первый раз он шел с бомбой легко, насвистывая и даже чуть помахивая пакетом, пусть Химик и не советовал этого делать. Но, посмотрев вечером в новостях отчет о деле рук своих, Сергей понял всю серьезность положения. В следующий раз он уже шел с миной как на смертную казнь, психуя и безмерно потея. Турникеты тогда Сунин прошел на подгибающихся ногах, ему казалось, что все смотрят только на него. С каждым разом страх увеличивался, он буквально кожей чувствовал, как нарастает напряжение и ненависть милиционеров и контролеров. Сергей попробовал отказаться от своей миссии, но Валерий резко отбрил его:

— Это твое задание. Каждый делает свое дело. Кроме того ты из нас самый незаметный. Не Кириллу же идти с его баскетбольным ростом, и тем более не Инке. На тебя никто и никогда не обратит внимания.

Последняя фраза Валерия покоробила Сунина. Он всю жизнь страдал из-за своего маленького роста, невыразительной внешности. На его лице все было усредненно, черты словно чуть размыты, как на неудачной фотографии. Собственно и в организацию он пошел как раз для того, чтобы почувствовать себя большим и сильным. Последние три года Сергей работал в метрополитене электриком. Это и позволяло ему довольно беспрепятственно проносить свой смертоносный груз.