40к способов подохнуть. Том 5 (СИ) - "Hydra Dominatus". Страница 29

И в тот день тоже рядом оказался тот, кто мне помог. И даже когда я не смог сделать того, что был должен, а слёзы текли по щекам… он взял часть моей ноши на себя.

В тот день я впервые увидел космос. Необъятный и просторный, такой красивый и полный возможностей. Это опьянило меня, свело с ума. Сколько ошибок я тогда наделал из-за собственной глупости? Их было не счесть, как и всех тех, кого я всё же подвёл.

Мне было тяжело, однако и это было ценным уроком.

Когда пылали миры и лишь гул реактора говорил о том, что я ещё жив и сражаюсь… то был ад, в котором навсегда умер мальчик и дал место мужчине. Вновь жестокие бои и неподвластные испытания… как много я мог сделать, как сильна была его боль, что стала навеки моей. Одна ошибка была допущена, не надо было слушать Тзинча…

Но и тогда я не сломался, хоть и глаза вытекали от жара.

В теле криговца я познал то, что значит быть настоящим солдатом и что даже не достигший восемнадцатилетия пацан может стать не просто хорошим защитником, а идеальной машиной смерти. Инстинкты покорились передо мной, страх смерть исчез и я встал над простым человеком, как это делают миллиарды людей по всей галактике. Не сломался, не опозорился, хоть и мир в очередной раз стал пеплом под моими ногами.

И ещё одно поражение вновь стало бесценным опытом.

Как и пробыв в теле космодесантника я был полностью уверен лишь в одном. Только само Человечество может определять сгорит ли галактика в огне или нет, и только сам Человек может определять свой путь. И пока горит искра души ничего не кончено и ничто не упущено.

— Умрёшь в неудаче — стыд тебе. Умрёшь в отчаянии — стыд всем над, — хрипло и безумно повторил Торквемада. — Шестьдесят третье Послание Терре, стих сто четырнадцатый.

— Этот мир не будет уничтожен, — произнёс я, чувствуя как разгорается безумное пламя Торквемады, вышедшее из-под моего контроля.

— И это почему же? — засмеялся Нургл, пока последние выстрелы делались в туннелях главной магистрали.

— Потому что я так решил.

И с грохотом взорвалось пламя, после чего в огне засияли девяносто девять маленьких Птичек, в чьих хрустальных оболочках сверкал огонь. Кровь стекала из семьдесят семи дыр, но я поднимался и ярость Торквемады хоть и не подчинялась более мне, но сегодня его безумие было направлено лишь против гнили и отчаяния. И всё дальше отступал сам страх, что пытался сгореть в пламени, чьим топливом становились не только души, но и любые эмоции.

— Вот что такое жизнь! — воскликнул я, изрыгнув из обожжённой глотки серый дым. — Огонь, что горит так ярко, что тускнеет всё остальное!

Отдавая этому огню всё больше, я продолжал делать один шаг за другим, хромая и опираясь на свой посох. Всё моё мастерство и знания библиария направляли безудержные потоки энергии. Вся решимость Алора заставляла судорожно сокращающиеся мышцы нести это бренное тело к цели. Ярко сверкала и гордыня Мордреда, о которую с шипением разбивались капли яда.

И никакой жалости я не испытывал ни к себе, ни к врагу, как это делал Юртен, для которого не существовало ничего кроме одной единственной цели, что равнялась приказу. Даже слегка удивился Лекс, когда вопреки его пессимизму волна за волной огонь сжигал преграды, а тысячи демонов стремительно начинали отступать и прыгать в эту магистраль, чтобы помешать тому, что не должно было случиться.

Словно потоп вся собранная мощь хлынула на меня, но было поздно.

— Здесь только у меня есть право решать, — засовывая руки в гнилостное пульсирующее сердце прохрипел я, передав посох тени Торквемады. — Я судья и палач. И приговор мой никогда не обжалуется.

И нащупав проклятую книгу я с силой его захлопнул, после чего схлопнулись и два мира. Под заливистый смех Тзинча случилось нечто, что смогло заставить смеяться и Слаанеш вместе со своим врагом. Ведь вероятность случившегося была невероятно мала и даже Тзинч делал ставку на совершенно иной исход.

— Так даже лучше… — усмехнулся Тзинч, утерев слёзы у девяносто девять своих лиц. — Умеют же смертные удивлять… к несчастью для него, только что этим он подписал приговор миллиардам невинных… так и остался всё тем же дураком, что не может усвоить самое главное правило…

— Не надо спорить с Богами… — раздался и шепот Слаанеш, что сверкнула своим Оком, делая вид, что давно раскусила замысел Тзинча.

А Тзинч в этот раз решил промолчать, чем ещё сильнее запутал Слаанеш. Но куда важнее было то, что эти волнения в варпе уловили не только другие из Четвёрки, но и некоторые иные сущности, что начали действовать, разгоняя маятник войны.

Это понял даже я, когда захлопнул книгу. Но было уже слишком поздно, ведь Ящик Пандоры был открыт и теперь ничего нельзя было изменить. Оставалось лишь сетовать на собственную самоуверенность… или думать о том, как разгрести последующие последствия.

* * *

Дальше будет много эльдарок, потому что… в шестом томе будет Комморра. Ведь на бусти уже аж 250+ глав и там уже реально очень далёкое тёмное будущее.

Глава 160

Жуткий хрип раздался среди могильной тишины и тысяч трупов, после чего хрип стал невероятно жадным и продолжительным вдохом.

— Сюда! — заметив движение среди тел, закричал один из солдат. — Ещё выживший!

И какого же было удивление бойцов, когда убрав одно из тел они увидели стальную руку, что продолжала держать болт-пистолет, тянущийся стволом к небу. А ещё через два трупа уже показалось и лицо живого Сиберуса, полностью покрытого запёкшейся кровь врагов, товарищей и своей. И первыми его словами стали:

— Доложите обстановку.

— Мы… мы выстояли…

Но Сиберус прямо слышал как сочилась неуверенность и сомнения из слов солдата. Боец не верил в то, что говорил, как и Сиберус выбравшись из-под трупов не мог понять, каким образом они были ещё живы? Почему враги перестали наступать? Они же сломили оборону и прорвались, им не было числа, а теперь…

Сиберус направил взгляд к выходу из туннеля, в который начали падать солнечные лучи. Не осталось ни одного живого демона или культиста. Все они будто бы в один миг взяли и исчезли. А вместе с ними пропал и страх, что сковывал души новобранцев, что слабо улыбались. Им было жаль товарищей, но… они радовались, что выжили сами и… кажется спасли этот мир?

— ПЕРЕГРУППИРОВАТЬСЯ!!! — тут же рявкнул Сиберус, что впервые за последние сто пятьдесят лет чувствовал… спокойствие?

Комиссар даже не мог точно сказать спокойствие ли это или умиротворение, может быть… расслабленность? Но одно он знал точно, произошло нечто непоправимое и вероятно крайне ужасное. И поэтому он отдал новый приказ, после чего с перегруппировавшимися тремя дюжинами бойцов начал уходить прочь от солнца, вглубь туннеля к центральной магистрали, где также не раздавались выстрелы.

Зловоние трупов било в нос, перешагивать приходилось сотни тел и разбитая техника продолжала гореть, но не слышно было голосов и яд не капал с потолка. Как и… даже после лицезрения жуткой поле битвы никто не дрогнул. И хоть Сиберус уважал каждого солдата и понимал на какие жертвы идут эти юнцы, что не видели до сегодняшнего дня крови и смерти, но… даже они сейчас казались бесстрашными, чего быть не могло.

— Комиссар Сиберус Карфакс, что тут произошло⁈ — как всегда громко говорил комиссар, обращаясь к выжившей свите инквизитора.

— Враг был сокрушён, — хмуро ответила Алисия, что помогала оказывать помощь раненым.

— Каким образом⁈

— Не знаю, — без особого интереса ответила Алисия.

На лице её лежал такой мрак, который даже на войне Сиберус редко видел. Время от времени взгляд Алисии также становился словно бы… стеклянным. Взгляд на две тысячи ярдов, несфокусированный взгляд в пустоту, полная отрешенность и кажется даже потеря связи с реальностью. Видно было, что эта девушка обладала сильной волей, но от того Сиберус напрягся ещё больше.