Демоны могут смеяться (СИ) - Семух Григорий. Страница 16

Охранник меж тем продолжал захлебываться — вбитые в подкорку рефлексы говорили ему что при любой угрозе, сначала надо усилить доспех, и он продолжал инстинктивно напитывать его маной, не соображая, что именно защита его же и душит, или скорее топит. Это неосознанное действие, рефлекторное, как отдернуть руку от горячего.

— Остановись у обочины — попросил водилу старший группы, и едва не захлебнувшийся блевотиной бедолага, наконец сообразил сбросить доспех, и высунулся в окно, продолжая блевать — чего это с тобой?

— Три — на мое лицо помимо воли выползла хищная улыбка.

— Господин, ваши татуировки — удивленным взглядом указал сидящий справа бодигард на мои руки, и я, мельком бросив вниз взгляд, увидел, как татуировки расползаются чернильными кляксами и стекают вниз, словно впитываясь в рукоять трости. В тот же миг, игнорируя духовный доспех, под одежду сидящего справа от меня охранника скользнула чернильная змея, метнулась вверх, и впилась крошечными клыками в кожу, где-то под воротником, рядом с шеей.

— Валите его! — скорее завизжал, чем закричал водитель, видимо про дар предвидения не соврал, и события понеслись со страшной скоростью. Я придавил пальцем ноги ощутимый бугорок на стельке, и прежде чем услышал щелчок выскочившего ножа, успел заметить мгновенно почерневшую сетку вен и капилляров на шее и лице охранника укушенного змейкой.

С громким щелчком короткое лезвие выскочило из ботинка, а я выбросил вперед ногу, пинком всадив нож куда-то под ребра блюющего, неодоспешенного охранника, дернул, кромсая ливер и короткое лезвие обломилось. Старший группы выронил телефон и как-то заторможенно вскинул руки, но сделать уже ничего не успел — я тряхнул тростью, сбрасывая со шпаги ножны, и обратным движением полоснул его костяным клинком по лицу, отрезав кусок уха, вскрыв кожу на виске и зацепив глаз. Обратный взмах и клинок перерубает трапецию, практически срезав ее с кости, я даже почувствовал клинком скрежет, когда он скользил вдоль ключицы царапая кость. Минус рука. Движением назад я полоснул сразу же по плечу и по груди, перерезая мышцы и выводя из строя вторую руку — клинок пластал плоть как масло, а на костях лишь чуть-чуть замедлялся. Минус трое, не вставая с дивана.

Лезвие, еще недавно блеклое и матовое, сейчас глянцево поблескивало чернотой, напитавшись демонической скверной. Духовный щит, который мог бы удержать если не танковый снаряд то как минимум очередь из крупнокалиберного пулемета, сумел лишь едва замедлить шпагу.

Из вспоротого лба хлынула кровь, заливая глаза и перекрывая бодигарду обзор, клинок каждый раз проходя сквозь плоть выбивал веер кровавых брызг, но на меня не упало ни капли — вскрытый духовный доспех мгновенно смыкался за лезвием из демонической кости, и кровь теперь, заполняла его изнутри. Мне на мгновение вспомнилась сувенирная бутылка вискаря, которую я еще мелким, вместе с Данте и Неро, стащил из бара отца. Сидящий, воющий волк, из хрусталя, запрокинувший к небу голову, с пробкой в носу. Мы помнится, тогда выпили на троих, целую «голову», ну или как минимум весь нос. Было противно и невкусно, зато мы казались сами себе взрослыми… С тех пор я выпил уже не один центнер алкоголя, но таким взрослым как тогда, себя больше не ощущал.

Еще живой охранник, сейчас напомнил мне ту самую бутылку, только в форме человека, которая стремительно заполнялась кровью. На драку ему сил, не хватит, остается только держать доспех до последнего.

Для верности я еще раз вогнал шпагу в тело охранника, в последний момент все же направив клинок не в сердце а чуть левее пупка. Шпага вошла едва ли не до рукояти, прошивая и охранника, и сиденье, но зацепить водилу удалось лишь самым краешком — он, в этот момент, вываливался на улицу из распахнутой двери и выскочивший из спинки сиденья клинок, лишь вспорол ему бок.

Духовный доспех вокруг тела охранника, пришпиленного мной к сидению, наконец исчез, сил у него уже не хватало. Кровь одной большой кляксой выплеснулась из силового сосуда, когда исчезли его невидимые стенки, но струи крови уже не хлестали, и я перепачкал только руки. Тут же отбросил в сторону фалду пиджака, потерявшего сознание бодигарда, и выхватил из его наплечной кобуры пистолет.

Надавил пальцем, сдвигая вниз флажок и подключая интегрированный глушитель, и прицелившись сквозь открытое окно, спустил курок.

Водила, уже успевший пересечь пустую улицу, бежал вдоль обшарпанной стены четырехэтажного дома, держась рукой за правый бок, и почему-то припадая на ногу. За мгновение до выстрела он дернулся в сторону, и пуля прошла мимо.

— Чертов провидец!

Переключатель режимов огня дважды щелкнул, и я высадил весь магазин одной длинной очередью. Уклониться от всех пуль водила не смог, несколько из них высекли искры из духовного доспеха, но одна все же перегрузила защиту. Получив пулю, бедолага как-то даже театрально вскинул руки, и упал на тротуар.

Получивший клинок в пузо охранник все еще продолжал блевать, только теперь еще и кровью. Что это с ним? Отравился чем-то что ли? Выживет, скорее всего, но сейчас ему не до меня — обеими руками он держался за брюхо, дабы внутренности оставались внутренностями, а не внешностями. Бодигард укушенный змейкой хрипел и задыхался, и все его силы явно были направлены на то, чтобы заставить легкие сделать очередной вдох, а сердце — протолкнуть сквозь вены еще одну порцию сильно сгустившейся крови. Живой но в боевом плане — менее чем ноль.

Все трое сейчас мне не соперники, им бы до прибытия подмоги дотянуть. Коснулся одного из бойцов, с удивлением встретил под пальцами духовный доспех, но тот раскололся стоило лишь чуть-чуть надавить. Рванул за ворот пиджака, нашел кобуру, вытащил магазин. Пистолеты у ребят одинаковые. Передернул затвор.

Вышел из машины, пересек улицу. Людей не было — может и впрямь район в такое время совсем пустынный, а может попрятались, услышав стрельбу. Пистолет, конечно, с глушителем, но несмотря на свое название, устройство бесшумной и беспламенной стрельбы, не делает выстрел не бесшумным, не беспламенным.

Слишком просто. Я не мог справиться с тремя боевыми магами. Четвертый — водила, судя по всему, боевиком не был, он даже не пытался вступить в бой. В любом случае, в родовую охрану кого попало не набирают, убитые мной бодигарды были профессиональными воинами, но я обезвредил их без особого труда… Они были какими-то заторможенными, да еще и этот блюющий охранник. Судя по всему, их отравили, и я даже догадываюсь кто.

Водила лежал на тротуаре, заливая брусчатку кровью, и все еще подавал признаки жизни. Минус печень, но тоже везучий, жив. Убедившись, что угрозы больше нет вернулся в машину.

Подобрал ножны-трость, убрал шпагу. Пошарил по карманам бодигардов и, как и ожидал, нашел у одного из них пачку наличности, перетянутую банковской бумажной лентой. Котлета пятисотевровых купюр толщиной в три пальца, верхние купюры немного испачкались кровью, но не критично. Для простолюдина сумма, наверное, заоблачная, но я столько мог потратить меньше чем за неделю. Если вычесть стоимость билетов и жить, не шикуя то на полгода-год, наверное, хватило бы, с натяжкой. Скорее всего мочить меня собирались не сегодня возможно, что и не в самое ближайшее время, уже в новом свете. Почему не в подвале замка? Зачем этот цирк с отправкой в Европу?

Позвонить дорогому папочке и спросить не отдавал ли он приказ меня грохнуть что ли? Вряд ли он мне так прямо все и скажет. Скорее всего попробует убедить что это происки коварных врагов, бойцы действовали без его приказа, и прикончит, когда я вернусь домой… Веры дорогому папочке нет. Кстати, телефоны.

Собрал из карманов едва живых охранников мобилы, снял с поясов рации. Скинул все в одну кучу на полу и хлопнул телекинетической ладонью, превращая технику в труху. Подмогу не вызовут. Их конечно найдут, но какая-то фора у меня есть.

Пока разбирался с охранниками, чисто на автомате, в голове не прекращали роем носиться мысли. Мою кончину организовали откровенно тупо. Словно в последний момент. Может быть отец все же не отдавал приказа меня убивать? Если бы хотел — наверное убил бы дома, зачем так усложнять? Может вернуться во дворец?