Демоны могут смеяться (СИ) - Семух Григорий. Страница 8

Телекинетический импульс сопровождался вспышкой света сырой маны, что не успела сконвертироваться в удар. Времени на подготовку было мало, пробить духовный щит Данте не вышло, но зато он отлетел на пару метров, впечатавшись в стену переговорки. Телекинез всегда мне хорошо давался.

Брат поднялся на ноги, нисколько не расстроившись, а словно бы наоборот, получив то что хотел — подтверждение того, что сдаваться я не собираюсь и играть можно уже без правил и со всеми читами.

— По-взрослому значит играем? — весело улыбнулся он — Зря ты полез играть с дядями малыш.

— Я старше тебя вообще-то — огрызнулся я.

— Ну что же, ты сам так решил — брат бросил короткий взгляд на отца, спрашивая одобрения, и его лицо поплыло, превращаясь в жуткую чешуйчатую харю, покрытую огненными прожилками. Правая рука резко удлинилась, коснувшись кистью пола, стала толще, вслед за ней изменилась левая, а потом метаморфоза коснулась и остального тела. Брат пока не умел переключаться между формами так же легко как отец.

Метаморфы, такие вот магические, как отец и братья, физически, как простые оборотни, не меняются. Они словно достают откуда-то из-за границы мира, может быть из какого-то недоступного нам измерения, новое тело. Словно оно уже существует где-то в параллельной реальности, и метаморф просто перемещает его сюда, заменяя оригинальное. Одежда при трансформации не рвется, а сменные тела никак между собой не связаны — именно поэтому стокилограммовый мужик может превратиться в двадцатитонного медведя, а человек из плоти и крови — в полукаменного монстра с текущей по жилам расплавленной лавой. Никто не задается вопросом откуда метаморфы берут массу для трансформации или каким образом привычная органическая ткань становится чем-то другим.

Не прошло и трех секунд как передо мной стояло нечто огромное, чешуйчато-бронированное, покрытое огненными прожилками и местами полыхающее багровыми языками пламени. Черный дым, словно жуткая тварь работала на мазуте или даже на угле, клубился над монстром, в совокупности с огнем делая его похожим на демона.

Настолько похожим, что брата даже проверяли представители святой инквизиции — структуры что стоит над страной, над законом и даже над аристократами. Я до сих пор не знаю, что случилось бы, если бы в Данте нашли хоть мельчайший след демонической скверны, пожалуй судьба всей страны тогда висела на волоске.

Отец мог как отправить Данте на костер, подчинившись закону, так и развязать новую войну, спасая сына. Ко всеобщему облегчению узнать, что для отца дороже — семья или бизнес-империя, так и не довелось. Никаких демонических отголосков в Данте не было, просто таким хитрым образом сложились родовые дары нашего отца и его матери.

— Черт, ну вот нахера? — я с грустью подумал, почему-то, о досках паркета, которые эта полыхающая образина наверняка подпалит своими раскаленными лапами… — можно было и без этого обойтись.

Полыхающая тварь двинулась ко мне, раскочегаривая в руках коптящее пламя, а я вместо того, чтобы укреплять щит и строить стратегию сопротивления, думал о том какой же брат позер — он мог расправиться со мной и в человеческой форме, но вместо этого хочет понтануться родовыми способностями, и главное перед кем?

Мы все прекрасно знаем какими силами он владеет. Смесь фамильных даров отца — метаморфа и матери — сильного мага огня, породили вот это. Мы все знаем на что он способен, и на что неспособен тоже знаем… Уязвимости есть у всех.

Из-за дыма, который он испускает в боевой форме, брат в этом режиме не может пользоваться духовным доспехом. Замкнутый контур доспеха сразу же заполняется дымом изнутри, а дышать Данте в боевой форме тоже нужно, в отличии от Неро, тот, вроде бы, умеет обходиться без воздуха.

Из-за этой особенности своей боевой формы Данте может пользоваться только фрагментарными духовными щитами. Силовой мозаикой из неплотно подогнанных энергетических полигонов, что теоретически, делает его уязвимым. Жаль, что мне от этого ни холодно ни жарко, потому что он компенсирует отсутствие духовного щита мощной каменной броней, из какого-то неизвестного науке минерала, которую из танка не в любом месте пробить можно… В моем арсенале, точнее в том который я могу использовать, ничего что могло бы пробить его броню просто нет.

Где-то под потолком с тихим щелчком включились форсунки, разбрызгивая воду — хитрая автоматика наглоталась черного дыма что клубился вокруг псевдодемонической фигуры брата и поспешила принять меры.

Отец недовольно дернул уголком губ, разворачивая над собой силовой купол, отсекающий капли, по удивленной, монстроподобной морде брата с шипением потекла вода, превращаясь в пар.

— Блин, пап, я не хотел — прогудел Данте трубным басом, в который превращался его голос в боевой форме, а потом умные противопожарные турели вылезли из ниш под потолком и безошибочно определив очаг возгорания залили брата густой пеной и потоками углекислоты с каким-то порошком. Часть огнегасящей химии пришлась на сегментарные щиты, которые брат держал перед собой, но конечно же не вся. Огненная образина скрылась в густом белом облаке, из недр которого тут же послышался кашель и хриплая, басистая брань.

Умная автоматика, определив, что очагов огня больше нет вырубила форсунки, вместо этого ударив направленными струями в огненного монстра, который не торопился гаснуть.

Нескольких секунд, на которые Данте ослеп и оглох, извергая вместе с густым черным дымом еще и густой поток мата и пытаясь избавиться от облепившей его пены и порошка, мне хватило. Я рванул телекинезом висящий на стене телевизор, выдирая вместе с ним из под слоя штукатурки провода будто кишки, метнул всю эту груду искрящейся электроники в белое облако в центре зала, рванул с потолка несколько ламп, вскрывая гипсокартон и вытягивая вслед за ними жилы проводов, взмахнул рукой словно вбивая копье, и отправил искрящийся клубок туда же…

Ворох проводов и обломков электроники скрылся в белом тумане, в недрах которого тут же засверкали искры. Грохнуло, затрещали электрические разряды, уцелевшие в помещении лампы замерцали, а Данте с матерным полурыком полукриком, рухнул на пол, приняв на мокрую шкуру и броню, разряд тока.

— Так… Ох черт… Не… Ай, су… Больно то, как… Не честно! — Данте валялся на полу, трепыхаясь и пытаясь избавиться от проводов, которые застряли где-то в сочленениях его костяной брони и продолжали долбить его током, но в боевой форме у него были скорее лапы чем руки, больше подходящие для разрывания танковой брони, и сделать это было непросто — дерись честно слабак! Он сжульничал… ох… ай… сук… так не честно!

Я подскочил к брату, поняв, что тот временно недееспособен, и со всей силы врезал ему в лицо ногой, вложив в удар всю силу и столько маны сколько получилось. Таким ударом, я, помнится, опрокидывал автомобиль, но Данте лишь охнул, да выставил вперед руку, защищаясь от моих ударов. Уже на третьем пинке он сумел меня подловить, схватил за ногу — его ладонь в боевой форме была шириной со снегоуборочную лопату — и замахнувшись, швырнул меня как котенка через всю комнату.

— Я тебя прикончу… — пообещал он все так же пытаясь выковырять из своей брони провода, и напоминая медведя который пытается почесать загривок — это не честно.

— Все брат, моя очередь — Неро легко вскочил со стула, который так и не покинул в ходе драки, лишь откатился чуть назад, и подскочив к Данте, содрал с его брони застрявший там ворох проводов. Ухмыльнулся и явно рисуясь, облизнул искрящийся конец кабеля, отчего его глаза засверкали, а между прядями белых волос запрыгали искры.

Кожа Неро на глазах посерела и приобрела серебристый блеск, словно его покрыли металлом, собственно, так оно, по сути, и было. Брат тоже переходил в боевую форму.

Мать Неро была из новой элиты, молодого рода, магия которого только начала проявляться. Новая магия, завязанная во многом на технологии. Техномагия. Неро, как и его мать, прекрасно умел силой мысли управлять любой электроникой, слышать радиосигналы, буквально глазами видеть перемещающуюся по беспроводным сетям информацию и менять ее, прямо на лету, едва ли не тыкая туда пальцем. В детстве помнится, когда мы куда-то ездили на машине, он любил развлекаться с другими автомобилями в потоке — он чувствовал направленные на себя взгляды автомобильных камер, сигналы лидаров, дальномеров и парктроников, а поймав входящий информационный канал в машину, мог посылать туда хитрые созданные едва ли не в воображении вирусы, переписывая функционал систем и заставляя машины творить всякое…