Адвокат империи (СИ) - Карелин Сергей Витальевич. Страница 58
В мою сторону улетел с десяток воздушных лезвий, но я уже был готов. Отскочил в сторону за колонну. Между нами всего метра два оставалось, если не меньше, так что я не сомневался. Выскочил с другой стороны, оказавшись с ней лицом к лицу.
Точнее, лицом к глухой маске, прикрытой сверху и по бокам капюшоном. Но это уже не важно. Я ощущал её эмоции. Холодные и неприятные, как у змеи. Уцепился за них, как тогда, во время драки у «Параграфа».
— Замри! — произнёс я.
И она замерла.
Я перевёл дух. Несмотря на свою уверенность, где-то глубоко в душе звучали отголоски сомнений…
Убийца вдруг наклонила голову, а затем рубанула меня кинжалом. Это произошло настолько неожиданно, что я даже не понял, как именно это случилось. Просто вот она стоит, а затем остриё клинка в её руке змеёй метнулось к моему горлу.
А я отшатнулся назад. Её оружию не хватило каких-то считаных миллиметров, чтобы дотянуться до меня.
А вот мне хватило. Гаечный ключ подлиннее оказался. Тяжёлый инструмент в моей руке описал короткую дугу, задев краем её лицо. Раздался глухой стук, и маску сорвало, откинув назад вместе с капюшоном. Молодая девушка с яростным выражением на лице уставилась на меня горящими от злобы глазами. Перехватила кинжал и прыгнула вперёд, целя мне в грудь.
— Стой! — крикнул я, в этот раз глядя прямо в её глаза.
Вот в этот раз сработало. Действительно сработало! Но, помня о случившемся, я всё равно отошёл от замершей девушки подальше на пару шагов. На тот случай, если снова какая-то ерунда произойдёт.
Так это что получается? Мне нужен прямой зрительный контакт? Или всё же нет?
Нет! Стоп! Потом с этим разберусь! Сейчас есть дела важнее.
Держа ключ наготове, осторожно подошёл и забрал у неё кинжал. Это оказалось несложно. Её пальцы двигались неохотно, словно восковые. Затем снял с неё кольцо и браслет. Всё это время на меня смотрели пылающие от злобы глаза. Ей-богу, если бы взгляд мог убивать, меня бы уже среди живых не было.
Дальше уже проще. Заломить ей руки за спину и связать собственным галстуком. Уложив девушку на пол, я кинулся к Лазареву.
Роман лежал на полу с пугающей неподвижностью и закрытыми глазами. Рубашка разрезана, а на груди виднеется глубокий порез. Что ещё хуже, края раны потемнели, а в стороны от них начали расползаться тёмные, нехорошего такого вида прожилки.
Честно, в тот момент я подумал о худшем. Но быстрая проверка показала, что пульс есть и сердце ещё бьётся.
Схватив телефон, я принялся звонить в скорую и объяснять им, что именно случилось. Девушка на том конце трубки начала теряться, едва только я заговорил про кинжал и оставленную им рану. Чёрт, это же магическая хрень!
Приказав им ехать сюда как можно скорее и объяснив, кого именно ранили, оборвал звонок и принялся искать другой номер в истории, мысленно молясь, чтобы мне ответили.
Пока в трубке раздавались гудки, я посмотрел в сторону лежащей без движения девушки и только сейчас понял, что знаю её. Эта мысль оказалась подобна удару током. Настолько, что я даже не сразу понял, что человек, которому я звонил, всё-таки мне ответил…
— Так, ещё раз, — сказал стоящий предо мной полицейский, держа в руках блокнот. — Что произошло?
— Я вам уже дважды всё рассказал, — раздраженно ответил. — Говорю же, мы шли к своей машине…
— Вы так и не сказали, с какой целью вы приезжали в это здание? — снова повторил вопрос полицейский.
— Это был рабочий вопрос, какая вам вообще разница…
— Такая, молодой человек, что здесь явно произошло покушение на убийство! И мы должны знать все подробности.
— Я вам уже все сказал! Говорю же, мы вышли вон из того лифта. А эта сумасшедшая на нас набросилась…
Уже в третий раз я стал пересказывать то, что произошло. Ситуация эта меня бесила. Какого чёрта! На нас напали, а меня допрашивают как подозреваемого!
Так. Ладно. Успокойся, Саша. Это стандартная процедура. Мужик просто делает свою работу… в третий, сука, раз. Вздохнул, сосчитал до десяти и принялся снова пересказывать всё случившееся.
— Я всё это уже слышал, — чванливо проговорил полицейский, делая очередные пометки в своём блокноте. — Но мне нужно знать все подробности…
Но я его уже не слушал. Увидев, что дверь стоящего на парковке белого микроавтобуса открылась, я тут же направился к нему.
— Куда это вы собрались, Рахманов? — вспылил полицейский, хватая меня за руку. — Я ещё с вами не закон…
— Я арестован?
— Нет, но…
— Тогда убрал от меня свои руки, — приказал ему. — Или иск за превышение своих полномочий будет меньшей из твоих проблем.
Мужик посмотрел на меня недобро, но руку отпустил и молча махнул ладонью, мол, ладно, проваливай.
Не тратя больше на него своё время, я пошел прямо к автобусу скорой помощи и появившемуся из него мужчине.
— Как он, Григорий Александрович?
— В тяжелом состоянии, но жить будет, — произнёс Распутин, раскатывая рукава своей рубашки. — Вы правильно сделали, что сразу позвонили мне, молодой человек. Сделай вы это хотя бы на пять минут позже, и боюсь, что тут не помогли бы даже мои знания и способности.
Я глянул внутрь медицинского автобуса. Лазарев с бледным лицом лежал пристёгнутым к специальным носилками. Сейчас пара медиков занимались им и обрабатывали рану на груди, после того как Распутин выполнил основную работу. На моё счастье, рана уже выглядела как обычный порез. Да, всё ещё очень и очень неприятный, но уже не столь пугающий, как раньше.
— Что это было?
— Яд. Магического свойства, — пояснил мне лекарь. — Вызывал резкий некроз тканей. Так ещё и удар пришёлся рядом с сердцем. Так что на его месте я бы поблагодарил вас. Как я уже сказал, промедли вы — и род Лазаревых лишился бы одного из своих сыновей.
Я кивнул его словам, на самом деле занятый совсем другими мыслями. Служанка. На нас напала чёртова служанка Димитровых! Едва не прикончила Романа, да и меня заодно!
Сейчас она сидела в одной из полицейских машин под охраной.
При этом я отметил, что шевелиться она начала раньше. Где-то минут через пять или шесть после того, как я отдал ей приказ. К счастью, мне хватило мозгов связать её покрепче, так что ничего, кроме как елозить на полу, она не могла. А потом уже приехали полицейские и заковали сумасшедшую в наручники.
С того момента, кстати, она так и не сказала ни слова. Юлия вообще ничего не сказала. Сидела с отсутствующим видом на заднем сиденье полицейской машины в наручниках и смотрела пустыми глазами перед собой. Как какой-то механизм, лишившийся задачи и просто перешедший теперь в режим ожидания.
— Не знаете, когда он придёт в себя? — вернулся я к разговору.
— Сложно сказать, — пожал плечами Распутин. — Боюсь, что в ближайшее время ждать этого точно нет смысла. Как я уже сказал — от яда я избавился смог и, насколько это оказалось возможно, исправить нанесенный им вред. Но ему требуются отдых и восстановление.
— Длительное? — продолжил настаивать я.
— Относительно, — кивнул лекарь. — В таком состоянии он может провести от пары дней до недели. Но потом всё будет в порядке…
Дальше я его уже не слушал. Ладно, пара дней, но неделя⁈ Это грёбаная катастрофа! Слушание через пять дней. Если Лазарев не придёт в себя к тому моменту…
В дальнем конце парковки наметилось оживление. По изогнутому пандусу спустились сразу четыре крупных внедорожника и люксовый четырехдверный седан.
— О, похоже, что сам граф пожаловал, — задумчиво хмыкнул Распутин.
Григорий оказался прав на все сто. Машины тормознули в нескольких метрах от нас, и наружу высыпали крепкого вида мужики в костюмах. Эмоциями от них несло, как от стаи волков. Собранные. Напряженные. Готовые в любую секунду наброситься на любого, кто посмеет угрожать тому, кого они охраняют.
Из седана наружу выбрался мужчина лет семидесяти в дорогом костюме. То есть нет. Не так. Это я знал, что ему семьдесят пять. Выглядел он как человек максимум лет пятидесяти, постоянно поддерживающий себя в прекрасной физической форме.