Унижение России: Брест, Версаль, Мюнхен - Уткин Анатолий Иванович. Страница 106

Первым делом фон дер Гольц создал собственную базу, оборонительную линию, которая шла от Балтийского побережья до литовского города Ковно. Укрепив тыл, Гольц 3 марта 1919 г. начал наступление на отряды Красной армии, которая в это время отбивалась от белых со всех сторон. Немцев Гольца ждал быстрый успех. В течение всего десяти дней «дранг нах Ост» дал немцам Латвию и Литву. Большевики владели теперь в этом регионе только индустриальной космополитической Ригой. Немцы начали массовый террор. Каждый день на центральной площади Митау германская расстрельная команда уничтожала десятки захваченных красных и подозреваемых. Немецкие власти потребовали регистрации всех, кто так или иначе сотрудничал с советскими учреждениями. И тех и других ждала та же участь. Две российские балтийские провинции оказались залитыми кровью; немцы вели себя самым жестоким образом. Здесь как бы перекидывается мост от цивилизованного германского офицерства к зондеркомандам Второй мировой войны.

Немцы избрали своим плацдармом не только Прибалтику. Отступая в ноябре — декабре 1918 г. с Востока на Запад, они укрепились в ряде мест Белоруссии и Украины. На гигантской территории Восточной Европы, по городкам и селениям Белоруссии и Украины к весне 1919 г. пролегла «серая» стена германской обороны. У немцев был превосходный предлог «не спешить». Как уже говорилось, в тексте перемирия содержалась оговорка: немецкие части уходят с Востока «как только союзные войска сочтут момент подходящим». Удивительно прямая линия глубиной всего примерно в 25 километров протянулась от Литвы на Гродно, затем на Брест-Литовск и на Ковель, поворачивая затем непосредственно на восток — от Карпат до почти Киева. Это и был германский оборонительно-наступательный «вал» в Восточной Европе. Немцы подавали его как «европейскую оборону» и как «германскую оборону» от красных. Строго говоря, немцы разделили функции с поляками, но именно они создали «непроницаемый форт», сквозь который не могли пройти люди, повозки, поезда. Никакого продовольствия и никаких дипломатов. Советская Россия при помощи этого вала оказалась изолированной от Запада полностью. Особенно это сказалось начиная с первых месяцев 1919 г. Немецкой военной системой на Востоке руководило Oberkommando-Ostfront (или «Ober-Ost»).

Командовал «Обер-Остом» генерал Макс Гофман («Брестский»), чья штаб-квартира размещалась в Кенигсберге. Его слабым пунктом была порожденная невероятной жестокостью Гофмана в ноябре — декабре 1918 г. ненависть поляков.

Поляки наблюдали за наступлением к Балтике русских в декабре 1918 г., а затем за созданием германских «Фрай-Кор» в январе — феврале 1919 г. При всей ненависти к Гофману верхушка польского руководства во главе с Пилсудским решила договориться с Гофманом. 5 февраля 1919 г. высшие военные чины двух сторон встретились в Белостоке. Для германских генералов становилось ясным следующее: поляков следовало снести с лица земли (а учитывая их отношения с западными союзниками, это было чревато) либо договориться о том, что немцы смещают свои фронтовые линии севернее, а поляки смещаются южнее. Было оговорено следующее: немцы уходят на север до Сувалок (Восточная Пруссия); поляки получают право сместить свои армии южнее — до Волковыска. Через четыре дня поляки выступили на юго-восток.

Штаб Западного фронта Красной армии, располагавшийся в Смоленске, одновременно выступил на запад. Столкновение с поляками произошло близ деревни Береза Картузская в семь утра 14 февраля 1919 года (в этот день Парижская конференция приняла устав Лиги Наций). Сам эпизод, может быть, и не стоил бы упоминания, но с этого времени в сложном европейском раскладе сил возникает новый — и важный элемент: война между Россией и Польшей. Взаимное озлобление повлияет на всю историю XX века. Не так уж много коммунистов было в этих местах, населенных русскими, белорусами, литовцами, евреями, поляками, и это придало конфликту характер межэтнического. Россия владела этими землями многие столетия. Этот озерно-болотно-лесистый край не был никогда частью собственно Польши. И вот теперь возрожденная Польша бросила все свои силы, чтобы вернуться к временам первого Романова, к Деулинскому миру. Россия была ослаблена, но она была велика и сильна патриотическим духом; поляки зря начали переигрывать историю — все сказалось в 1920-м, 1944-м и дальнейших годах.

Да и тогдашние руководители имели определенное представление о принадлежности этих мест. Троцкий родился под Херсоном, Радек — во Львове, Дзержинский — в Вильнюсе, откуда родом был и Пилсудский. Судьба Вильнюса уже была экзотична, после 1917 г. политический режим в городе менялся восемь раз: царский, режим Временного правительства, германская оккупация, советский строй, литовское прогерманское правительство, польская Речь Посполита. 1 января 1919 г. группа польских офицеров предотвратила захват власти «Рабочим советом». Но 5 января 1919 г. город захватил 5-й коммунистический полк Западного фронта Красной армии. Пилсудский нацелился на Вильну, собирая своих жолнежев неподалеку.

РОССИЯ

У партнеров были смешанные чувства. В 1914 г. Россия спасла Францию от разгрома. В течение трех лет Россия отвлекала огромные силы Центральных держав на своем Восточном фронте. Коллапс России вызвал крушение империи; на карте возникли никем прежде не виданные государства. Союзники в последний год войны слали в Россию войска, чтобы поддержать распадающегося титана и сохранить тень Восточного фронта, сковывавшего немцев. Теперь союзные войска оставались на российской территории, но какова была их миссия? Сокрушить большевизм, восстановить империю или помочь новорожденным государствам?

Но более, чем какая-либо другая, над заговорщицки действующими дипломатами в Париже нависла проблема, как бороться с революционным подъемом в Европе. Проблема России затмила к моменту выработки устава Лиги Наций все прочие. Англичане, которых 14 февраля сверхэнергично представлял Уинстон Черчилль, и японцы требовали немедленной крупномасштабной интервенции. Клемансо настаивал на участии американских контингентов в планируемой ими центральноевропейской армии, действующей против России.

Собственно, Вильсон уже связал себя с политикой интервенции еще в 1918 г., когда американские войска высадились в Мурманске, Архангельске и Владивостоке.

Сейчас вставал вопрос о резком увеличении масштабов интервенции. Спецификой позиции Вильсона было его желание, чтобы американские войска в данном случае не подчинялись союзникам, насколько бы войска этих союзников ни превосходили американские. На севере европейской части России президент Вильсон вывел американские войска из-под общего с англичанами командования, а на Дальнем Востоке американцы не сумели договориться с японцами. То, что империалистические противоречия не позволили интервентам создать единый фронт, облегчило Советской России разрыв удушающего кольца интервенции.

В некоторых отношениях администрация Вильсона в своей ненависти к Советской власти забежала дальше своих партнеров-конкурентов. Так, президент Вильсон санкционировал в сентябре 1918 г. публикацию мнимой переписки между Генеральным штабом Германии и Совнаркомом. Идея, разделяемая Вильсоном, была ясна: германские деньги вызвали революционный взрыв в Петрограде. Нужно сказать, что работа была сделана настолько грубо, что британский Форин-офис публично усомнился в аутентичности опубликованных «документов», а Лансинг утверждал, что только незнакомство с этими материалами не позволило ему прекратить их публикацию.

Представляли ли Вильсон и его окружение, что публикация этих фальшивок ставит под вопрос саму возможность контактов Америки с Советской Россией? Более чем. Вильсон в частной беседе согласился с Хаузом, что публикация данных документов явится фактическим объявлением войны Советскому правительству. Такова была ненависть вождей мирового капитализма к новому социальному строю. В Москве это воспринимали не иначе. Нота наркома иностранных дел Г. В. Чичерина от 24 октября 1918 г., адресованная президенту США, прямо называла лидеров стран-интервентов «империалистическими разбойниками», что абсолютно соответствовало истине.