Унижение России: Брест, Версаль, Мюнхен - Уткин Анатолий Иванович. Страница 144

Образование в 1926 г. государственной авиационной компании «Немецкая Люфтганза» очень помогло рейхсверу. Известный и прошедший войны Эрхард Мильх, будущий маршал авиации, возглавил тогда «Люфтганзу», и компания стала местом подготовки военных летчиков.

Другим прикрытием служил авиационный спорт. Соперник Хейнкеля Вилли Мессершмитт создал спортивный моноплан «Бф-108», являвшийся прямым предшественником истребителя «Бф-109», получившего такую известность в грядущей войне. Третий из молодых конструкторов-соперников — Хуго Юнкерс — создавал более крупные машины, тогда рассматривавшиеся как транспортные самолеты для рейхсвера.

Отправная точка развития военно-морского флота заключалась для Германии в разрешенных ей шести старых линкорах, шести крейсерах, двенадцати миноносцах и двенадцати торпедных катерах. Уже в 1922 г. первый лейтенант флота Вильям Канарис создавал цехи по производству подводных лодок и торпедных катеров за пределами Германии. Главные производственные мощности размещались в Нидерландах. Густав Крупп фон Болен прислал сюда тридцать своих проектировщиков. Здесь, на верфи Сидериус, создавались чертежи подводных лодок, которые продавались Японии, Испании, Финляндии, Турции. Отсюда в эти страны для строительства подводных лодок рассылались немецкие специалисты. В Финляндии строились двухсотпятидесятитонные подводные лодки (первые двадцать четыре), которые будут использоваться в следующей мировой войне. Но самые крупные — семисотсорокатонные — подлодки строились в Испании.

Главная контора, специализировавшаяся на разработке наземных вооружений, размещалась в Берлине. Здесь в предместье Шпандау с первых дней перемирия 1918 г, под вывеской «Кох и Кинцле» разместилась группа самых талантливых крупповских инженеров. Один из руководителей фирмы вспоминает: «Никто не замечал нас, никто не беспокоил нас, в нашу дверь даже не стучал никто». Документация тоже с трудом позволяла осветить деятельность группы. Так, первый танк был обозначен как «сельскохозяйственный трактор». Периодически, правда, проектировщики забывались, и тогда можно было прочесть о тяжелом тракторе с семидесятимиллиметровой пушкой. Еще одна дорого стоившая Круппу на Нюрнбергском процессе ошибка представляет собой упоминание о тракторах, которые «должны отвечать техническим требованиям перемещения на открытых железнодорожных платформах в Бельгии и Франции».

Фирма «Кох и Кинцле» спроектировала целую плеяду танков, восемь типов тяжелых артиллерийских орудий, гаубицы, автоматы. Густав Крупп охарактеризовал их работу как «важный шаг на пути к свободе». Нужно сказать, что в годы Первой мировой войны Германия в меньшей, чем ее главные противники, степени оценила практическую значимость танков. Если французы к концу 1918 г. создали 3870 танков, англичане — 2850, то немцы — лишь около двадцати единиц. В первые же послевоенные годы, критически осмысливая свой опыт, немецкие генералы и инженеры обратились к танкам.

Как ни странно, Германия оказалась в выигрышном положении. Ее вчерашние противники с большой неохотой расставались с тысячами танков старых моделей, а немцы меняли одну экспериментальную модель за другой, внося в них последние технические усовершенствования. В начале 20-х годов в Швеции работал главный кайзеровский конструктор танков — Йозеф Волмер. Созданные им в 1921 г. десять новых образцов были проданы шведскому правительству и составили первую танковую роту королевской армии.

В 1921 г. Служба войск создала Инспекцию моторизованных войск, а через год в ней появился капитан Хайнц Гудериан — теоретик и создатель танковых войск новой Германии. В чертежах новое поколение танков было готово в 1926 г. На следующий год спроектированный Фердинандом Порше «тяжелый трактор» фирмы «Даймлер-Бенц» был испытан неподалеку от Казани. В 1929 г. сорокалетний майор Гудериан прибыл в Швецию для показа своей танковой новинки.

К этому времени главные базы испытания германского оружия сместились на восток. Желая прорвать внешнюю блокаду, советское правительство уже в 1921 г. тайно обсуждало с германскими представителями возможности военного сотрудничества. Генерал фон Сект послал в Москву двух своих представителей. Две страны, являвшиеся жертвами Версальского мира, нашли общий язык. Немцы обещали помощь в создании индустрии вооружений. Советская сторона обещала немцам прикрытие. Юнкерс построил авиационный завод в Филях, в Туле были возведены цехи по производству стрелкового оружия. К 1926 г. немцы получили с этих заводов 200 самолетов (100 было оставлено Красной армии), 400 тыс. ручных гранат. Шли переговоры о производстве танков на советской территории.

В России Германия нашла безопасные центры подготовки военных кадров. Речь идет о военно-воздушной школе в Липецке (созданной в 1924 г.), школе химической войны близ Саратова (1927 год), танковой школе под Казанью (1926 год). Связь с этими школами осуществлялась немцами через «Централе Москау» (Ц. Мо). Снабжение шло через Штеттин и Ленинград по морю. Офицеры рейхсвера всегда были в цивильных костюмах и путешествовали с фальшивыми паспортами. Перевозка больших объемов морем осуществлялась в туманную погоду или ночами. В период 1925–1930 гг. в СССР находилось приблизительно 200 немецких военных специалистов, после 1930 г. их численность возросла до 300 человек. Здесь было 50–60 военных самолетов. В Липецке немцы проходили годичный курс навигации, шестимесячный курс искусства бомбовых атак, ведения боя в воздухе и пользования радиотехникой. Ко времени закрытия этой школы Германия получила 120 пилотов-истребителей, 300 человек технического персонала и 450 прочих специалистов. Создатель германских воздушно-десантных войск капитан Курт Штудент испытал в Липецке 800 компонентов авиатехники. Среди получивших высшую квалификацию пилотов были три будущих маршала авиации — Альберт Кессельринг, Ганс Штумпф и Хуго фон Шперле. С приходом к власти Гитлера сотрудничество резко сократилось, и к концу 1935 г., с подписанием Германией, Японией и Италией «Антикоминтерновского пакта», свелось на нет.

В декабре 1926 г. французы и англичане решили свернуть свою контролирующую деятельность в Германии. Окончание работы контрольной комиссии в 1927 г. ослабило секретность германских военных приготовлений. К этому времени на чертежных досках закрытых технических контор Германии уже лежали чертежи новых линейных кораблей, танков, пушек, истребителей и бомбардировщиков. Теперь дело было за испытательными полигонами и конвейерами.

Фирма «Кох и Кинцле» вернулась на главные заводы Круп-па в Эссене. Здесь заново в 1927 г. был открыт департамент артиллерийских проектов. С этого времени началось производство самоходных орудий, труб для запуска торпед, приборов для морских орудий, перископов. Впоследствии в одном из германских документов можно будет прочесть: «Из всех орудий, использованных в 1939–1941 гг., самые ценные были уже полностью созданы к 1933 г.». То же самое можно сказать о танках. Их конвейерное производство началось в 1928 г. Крупп ввел автоматические станки, позволявшие создавать ручную гранату за 12 минут (в Первую мировую войну требовалось 220 минут).

В 1930 г. абвер, занявший более заметное, чем прежде, место в рейхсвере, начал планомерную фотосъемку территории потенциальных противников. Был использован «Юнкерс W-34», установивший к тому времени рекорд высоты полета. Тщательному исследованию подверглась полоса приграничной польской территории.

АВТОХТОНЫ У ВЛАСТИ

Как практически во всех странах, решающих задачу насильственной модернизации, лидер российской модернизации вышел из самых низов общества. В отличие от Ленина, человека с западным образованием, проведшего половину жизни на Западе, Сталин жил на Западе всего около четырех месяцев в 1906–1907 гг. Сведения о внешнем мире у него, самоучки, были в основном умозрительными. Строго говоря, это был типичный автохтон, умственно и эмоционально сформировавшийся в России, в условиях жесткого подполья. Но этот очевидный недостаток, который не позволил бы Сталину в годы господства прозападной элиты даже приблизиться к вершине власти, оказался его величайшим внутриполитическим козырем в борьбе за власть.