Стрелочники истории. Дилогия (СИ) - Алексеев Вячеслав. Страница 45

   Тут из кустов вылез свежий как огурчик Александр Осадчий:

   - Какой привал? Всего пару километров осталось.

   - Сиди, сачок! Не видишь, люди устали. Пусть немного передохнут. ответил Серега.

   - Серег, ты Юрку не видел? Наши волнуются.

   - Тут он, только что видел. - ответил за Сергея майор Афанасьев.

   - Наши интересуются - сколько народу ушло? В темноте-то не видно.

   - Ушли почти все, как и договаривались. - опять встрял майор. - С нами ушло, сейчас трудно сказать. Вот рассветет тогда и посчитаем. По моим прикидкам много меньше полка, но батальон - вполне. Сотен пять будет.

   - Ух, ё...

   - Александр, ты не темни, говори - что дальше, какие планы. Вижу, ты уже успел со своим начальством пообщаться. - Афанасьев вполне отдышался. Или нас тут всех бросят?

   - Какие планы? Сейчас нужно еще на пару километров в лес углубиться, там большой привал сделаем - до утра. А вот потом разделимся. Кто-то на прорыв пойдет, кто-то с нами останется. Само собой - еда, оружие - все договоренности в силе остаются. Только у нас, - Александр показал пальцем в небо. - Верхнее руководство рассчитывало на двести, максимум двести пятьдесят. А тут в два раза больше. Пойти доложить, что ли?

   - Сиди, - одернул его Серега. - Наверняка они уже в курсе.

   - И все-таки, ребята, вы что-то темните. Нас три пулемета прикрывали я видел, с начальством общаетесь, значит - рация рядом, двести бойцов готовы спрятать на ровном месте. Уж не бункер ли где потайной?

   - Почти. Пойдешь с нами, все узнаешь, не пойдешь, так и знать незачем. - Серега осмотрелся. - Заболтались мы тут, народ уже маленько в себя пришел, пора дальше двигать. Па-а-адьем! Шагом! За мной!

   На полянке, куда вывалились первые беглецы, стояли две пластиковых синих бочки, набитые горячими макаронами по флотски - с тушенкой. Отдельно лежали кирпичи буханок черного, батоны белого хлеба и стопки одноразовых мисок с такими же пластиковыми ложками. Командовал хозяйством потерявшийся Юрий Никитин.

   - А говорили - будут бутерброды. - удивился Серега.

   - Ага, а кто резать будет? На пятьсот рыл? - ответил Юра. - Мария Михайловна сказала, мол, нечего выдумывать и распорядилась макарон сварить.

   - Тогда по многу не давать, люди несколько дней голодали, сейчас нажрутся и всем поплохеет.

   - Не переживай, по многу и не хватит. Бери, лучше, анкеты с карандашами. Как развиднеется - пусть заполняют. Это Шибалин распорядился. Потом решать будем.

   - Привал! - скомандовал Серега. - Особо голодные становятся в очередь. У кого ножи - помогайте хлеб резать. Да большими ломтями не кромсайте, нам не жалко, это вам сейчас наедаться нельзя. Ты куда лезешь? Вижу, что с ножом! Сначала кровищу с лезвия смой, вон там ручей течет.

   - Какой интересный материал, мягче целлуилоида, никогда такого не видел. - произнес Афанасьев, показывая Сереге миску.

   - Пластик. Тот же целлуилоид, только с какими-то добавками. - ответил Серега, даже не посмотрев на миску.

   Синило, 4 июля 1941 года.

   Сообщение о массовом побеге военнопленных из 3-й Армейского сборно-пересыльного лагеря пришло в штаб 2-й танковой группы ночью, однако адъютант не пожелал будить командующего ради такой мелочи. Утром генерал-полковник одобрил решение подчиненного.

   - Комендант лагеря просит войска, чтобы оцепить район и прочесать окрестности.

   Взглянув на карту, Быстроходный Гейнц отмахнулся:

   - Зачем? Район со всех сторон и без дурацкого оцепления блокирован нашими войсками. Прочесать же сами могут. В Минске полно бездельников из ландверных и караульных полков. Ни одного солдата с фронта не давать! Куда пошла основная масса?

   - Судя по поступающим с мест сообщениям, большая часть разбежалась в разные стороны мелкими группами. Но есть одна плотная группировка, примерно в тысячу человек, целенаправленно устремившаяся на север, параллельно Березине.

   Гудериан еще раз взглянул на карту. А ведь они идут точно в стык 10-й мотострелковой и 17-й танковой. Нехорошее предчувствие вновь появилось. Генерал-полковник попытался проанализировать - какие неприятности может доставить ему побег военнопленных? Нет, тут не может быть ничего серьезного. Да, идут в стык, но объясняется все просто - среди пленных есть местные, а тут самый удобный путь для беглецов. Кругом леса - технике не развернуться. И даже две реки, которые им придется форсировать - лучше, чем открытое пространство в других направлениях. К тому ж, они без оружия. Просто устал, вот и чудятся коварные удары с тыла по его войскам.

   - У Слуцка в резерве стоит 1 кавалерийская дивизия? - спросил Гудериан у адьютанта.

   - Да, господин генерал-полковник.

   - Мне кажется, ребята застоялись и могут размяться. Вот из них разрешаю выделить подразделения для облавы. Но кого и сколько - на усмотрение командира дивизии. В остальном - пусть своих ландверов снимают с патрулирования. А взамен на посты привлекут хиви, в конце концов.

   - Слушаюсь, господин генерал-полковник. В сегодняшнем распорядке никаких изменений не будут?

   - Что у нас по плану?

   Адъютант развернул блокнот:

   - Хайнрих фон Фитингхоф, командир 46 корпуса.

   - Да, все остается в силе. Пусть готовят технику.

   Торжок, 4 июля 1237 года (червень 6745 год)

   Княжеский тиун заметил десятника Фому у конюшни.

   - Ты что ж, ирод, делаешь? - Его князь со вчерашнего дня ждет, а он тут хвосты кобылам крутит!

   - Не серчай, Борислав Некуришинич, поздно мы вчера приехали, ну куда ж в полночь переться? Да и сейчас еще почивает, мне челядь сказала.

   - Как съездил то? - сбавив тон, спросил тиун.

   - Плохо все, Борислав Некуришинич. Язычники это, да колдуны зело сильные. Сосны в два обхвата валят так быстро, что мигнуть не успеешь. Там уж такое поле расчистили - половина Новоторга поместится. Железная повозка у них, без лошадей, без ничего - сама одним махом те бревна в дыру увозит.

   - Какую дыру?

   - Такую. Сам не знаю, а посреди леса - дыра, и в той дыре другую землю видно. Голо и пусто, ничего не растет. Не иначе - сама преисподняя.

   - Свят, свят, свят... - тиун перекрестился.

   - Вот и думу теперь думаю, что князю говорить? Молод он, а ну как дров наломает?

   - Неужто, и правда - преисподняя? Самих чертей видел?

   - Чертей не видел, врать не буду, Люди там были, говорят не по нашему, но понять можно. Два десятка видел, а сколько там, за дырой - то мне не ведомо. А вечером туда все ушли и дыру закрыли. Ходил вокруг - нет ничего, как будто и не было. Одни пни стоят, да кроны срезанные.

   - Ты, Фома Доброщинич, беги позови отца Дормидонта, он человек грамотный, все ему обскажи, потом вместе к князю и пойдете. Ступай. Ох, грехи наши тяжкие, что ж на свете делается, не иначе - конец света наступает... - причитал тиун, направляясь к княжьему терему.

* * *

   - Значит, два десятка всего? - переспросил князь Фому, подытоживая рассказ.

   - Да, княже. Но этих я видел, а сколько там, в дыре?

   - Дыра, не иначе, в загробный мир. - вставил монах Дормидонт.

   - Оружейны? - спросил князь.

   - Доспехов и мечей не видел. Все одеты в одинаковые зеленые рубахи, и штаны такие же. Ткань тонкая, хорошей выделки, строчки ровные, сапоги высокие. Наши дровосеки такую одежу только на праздник бы одели, да и то многим за всю жизнь на нее не заработать, а эти в праздничных рубахах лес рубят и не жалеют особо. С оружием, княже, право - не знаю, что сказать. Ничего такого не приметил, Зато их главный, похоже десятник, когда говорил с ним - с такой усмешечкой на мой меч посмотрел, как на игрушку детскую. Да и то, их пилы самопильные - что им наши доспехи? Махнет без замаха, будешь в доспехе или вовсе голый - за мгновение падешь, как те сосны.

   - Зачем антихристам оружие? - опять встрял монах. - Они тебя не мечом, а колдовством побьют.