Безумия любви (СИ) - "Дита". Страница 4

Не в силах оставаться в спальне, наедине с воспоминаниями, Гай снова спустился вниз, в общую залу, и у самого выхода столкнулся с леди Мэриан. Она напряглась и подобралась, словно кошка перед стаей собак, и стало понятно, что дело нечисто. По сердцу резануло, словно кинжалом. Да, если и спасется Робин, то не для него. Неожиданно Гая захлестнула ледяная ярость.

— Миледи, мне кажется, вам не пристало бродить по замку в столь поздний час, — ему пришлось прилагать усилия, чтобы голос звучал ровно. — Пойдёмте, я провожу вас до покоев.

— Отпустите меня, сэр Гай, — девушка охнула от боли, когда он сдавил её запястье. — Вы сломаете мне руку!

Гай по одному разжал пальцы, неотрывно глядя в голубые глаза, в глубине которых плескался страх. Хотелось бросить ей в лицо, что его, а не её Робин любит, что ради него пришел сюда. Словно мальчишка, хвастающийся подстреленной птицей, он желал выставить напоказ свою добычу.

— Мне не спится, и я хочу пройтись, — вызывающе вздёрнув подбородок, произнесла Мэриан. — Не знала, что это запрещено.

Гай видел, как у нее на шее бешено бьётся жилка, как она нервно стискивает пальцы. Несложно догадаться, что это за «прогулка», и с какой целью. Снова выбор… Можно взять с собой солдат, проследить за Мэриан и схватить разбойников. Её наверняка обвинят в измене. Конечно, родственницу короля вряд ли казнят, но в этом нет необходимости — монастырские стены станут надежной тюрьмой. А Робина повесят. Или позволить ей уйти, спасти его. Отдать его… ей.

Гай еще несколько мгновений смотрел на Мэриан, затем кивнул.

— Что ж, ступайте, — он постарался загнать клокочущую ярость поглубже. — И прихватите с собой вашу драгоценную кормилицу. Красивой молодой леди не стоит в одиночестве гулять ночью по городу. Ведь банда Гуда ещё на свободе, — Гай обернулся. — Мадам, довольно прятаться. Вы так громко дышите, что вас не услышит разве что глухой.

Из тёмного прохода неподалёку выскользнула Бесс, напуганная не меньше, чем госпожа. Глаза её отчаянно блестели — она явно готова была защищать свою девочку даже ценой собственной жизни. Гай криво усмехнулся. Неужели они надеются с ним справиться? Да захоти он — и свернёт обеим шеи, как цыплятам. Такие тонкие, хрупкие шеи… Достаточно всего лишь схватить за горло, тряхнуть хорошенько… Или ударить затылком о стену, размозжить кости… Только лучше не здесь, а за стенами замка, чтобы вина легла на разбойников… Господи, о чем он думает? Гай мотнул головой.

— Идите, — сквозь зубы произнес он и отступил, освобождая дорогу. У Мэриан расширились глаза, на этот раз от изумления. Она сделала шаг и замерла, ожидая, что сейчас её опять остановят, и Гай повторил: — Ну же, идите, быстро!

Мэриан почти бегом бросилась наружу. Бесс замешкалась, и Гай сгреб её за плечо, вытолкал следом за госпожой. Оставшись в одиночестве, он схватил со стойки алебарду и швырнул с такой силой, что лезвие до половины ушло в дубовую дверь. Потом упёрся руками в стол и хрипло рассмеялся. Его трясло, мир вокруг застилала кровавая пелена, в ушах словно набат грохотал. Слишком много всего. Ледяная броня трещала по швам, готовая окончательно развалиться от малейшего толчка, осыпаться мелким крошевом, оставив его душу беззащитной, а разум — во власти безумия. Того тёмного, пьянящего безумия, насытить которое можно лишь чужой смертью. Что же ты сделал со мной, Робин?

Вдохнуть. Выдохнуть. Оттолкнуться от стола. Сто шагов от стены к стене. Только бы никто не вошел… На глаза попался кувшин с вином. Гай схватил его, сделал большой глоток. Часть пролилась на грудь, окрасив бордовым серебряное шитьё котты. Он глотнул ещё. Дышать стало легче, алый туман перед глазами начал таять.

Возвращаться в спальню не хотелось. Гай опустился в кресло, устремил взгляд в камин, где на поленьях весело плясали языки пламени. В них чудилась бесшабашная улыбка и насмешливый прищур тёмных глаз. Гай горько усмехнулся, оперся локтями на колени, уткнулся лбом в сложенные руки. И впервые за много лет с губ сорвалась молитва. Что ж, пусть не для него, но Робин будет жить.

А утром наступил его личный ад, в котором Робина вели на эшафот. Гай сидел по правую руку от принца Джона, улыбался в ответ на шутки, в душе мечтая, надеясь, молясь всем святым, чтобы ночная авантюра леди Мэриан увенчалась успехом. Она тоже была здесь, вместе с кормилицей, — смеялась, угощалась сладостями из шкатулки его высочества. Однако Гай прекрасно знал цену этому напускному веселью, и представлял, что она сейчас чувствует. Мэриан взяла засахаренный орех, и в этот миг принц отпустил очередную остроту насчёт того, что плясать на виселице — это не по деревьям прыгать. Рука девушки дрогнула, орех выпал, и Гай подхватил его, не дав коснуться пола.

— Прошу, миледи, — он вложил лакомство в её ладонь и незаметно сжал дрогнувшие тонкие пальцы. — Не волнуйтесь, скоро всё закончится.

Мэриан подняла на него лихорадочно блестящие глаза. Гай ободряюще кивнул ей и отвернулся.

Принц поднял руку, собираясь отдать приказ о начале казни, когда из толпы и со стен полетели стрелы. Палач и с десяток стражников упали, сражённые насмерть. Гай вскочил, сжав кулаки, и с трудом подавил ликующий вопль при виде того, как ловко прыгнул в седло Гуд даже со связанными за спиной руками.

— Схватить его! — чуть ли не торжествующе рявкнул Гисборн и едва не расхохотался. Робин, его Робин теперь не попадётся так просто.

Вокруг царил хаос. Шериф бесновался, не смея высунуть нос из-за парапета, уже утыканного стрелами. Арбалетчики безуспешно пытались снять укрывшихся за выступами стен разбойников. Вокруг эшафота кипел бой — люди Гуда рубились со стражей. Несколько йоменов, похватав что под руку подвернулось, бросились на помощь лесной братии.

В столб рядом с головой принца Джона вонзилась стрела. Гай оттолкнул сюзерена, заслоняя собой, поискал глазами леди Мэриан. В такой суматохе попасть под шальной выстрел ничего не стоит. Девушка обнаружилась неподалеку. Верная Бесс стояла перед ней, белая от страха, но несгибаемая как скала. Ещё одна стрела в щепки разнесла резную шишечку кресла, следующая чиркнула рыцаря по волосам, срезав прядь.

— Уведите его высочество и леди Фитцуолтер, болваны! — прорычал Гисборн охранникам, которые жались за столбами, не рискуя высунуться под стрелы. — Запорю, мерзавцы!

Он видел, как Робин что-то кричит своим людям, но в адском шуме не слышал, что именно. Кто-то из разбойников рассёк веревки на запястьях предводителя, и тот подобрал повод, натянул, не давая коню сорваться с места. Гай перехватил брошенный в сторону их помоста взгляд и готов был поклясться, что смотрел Робин именно на него. И улыбался. Ну конечно, он ведь надел ту самую котту, в которой был в подземелье. Как и просил этот сумасшедший.

«Беги уже, дурень, ну! Чего ты ждёшь?!» Гай чуть не проорал это вслух и вовремя прикусил язык. Робин наконец-то ударил коня пятками по бокам, высылая в галоп. Позади него, прикрывая спину, тут же пристроился верзила на громадном рыжем жеребце.

— Спасибо тебе, Господи… — беззвучно прошептал Гай. Он рухнул в кресло, закрыл пылающее лицо ладонью. И вздрогнул, когда маленькая ручка осторожно коснулась его плеча. Гай поднял голову и натолкнулся на сверкающий взор Мэриан.

— Ну вот, миледи, всё закончилось, — он криво улыбнулся.

Она хотела что-то сказать, но только прижала ладонь ко рту, глаза её расширились и наполнились слезами.

— Пойдёмте, леди не место среди такого… — Гай махнул в сторону площади, где до сих пор продолжалась драка, и тяжело поднялся: тело будто одеревенело.

Мэриан молча опёрлась на предложенную руку и позволила увести себя в замок.

Гай не понимал, что с ним, не мог осмыслить ни того, что сделал сам, ни того, что было сделано с его молчаливого согласия и помощи. Он практически предал сюзерена. Позволив Мэриан уйти ночью, он допустил, чтобы погибли его подчиненные. Не на войне, в мирное время. И пусть никто не знает об этом позорном пятне на его чести, достаточно того, что известно ему. Рассудок метался между облегчением и отчаянием, радостью и стыдом. При мысли о том, что Робин жив и на свободе, в измученной, опустошенной душе пели ангелы. И тут же в горле вставал болезненный, царапающий комок.