Грешить ради Сиенны (ЛП) - Найт Натали. Страница 6

На самом деле, когда служба закончилась, я была мокрой. Я нервничала из-за того, что оставила следы своего возбуждения на мягкой скамье, ведь я была в платье, поэтому я с нетерпением поднялась на ноги, чтобы пропеть заключительный гимн, и больше не садилась.

Это не было проблемой. Я была не единственной. Многие прихожане остались на ногах, и большинство из них направились к моему отцу. Я направилась в угол комнаты, еще больше возбуждаясь, поскольку впервые осознала, насколько он влиятелен.

Я так отвлеклась, наблюдая за ним с желанием, пульсирующим в моих венах, что даже не заметила, как Адам подошел ко мне, пока он не оказался рядом. И снова он был слишком близко, чтобы чувствовать себя комфортно.

— Что ты…

— Я видел тебя, — сказал он, прервав меня.

Я замерла, встретив его взгляд с ужасом. Он не мог иметь в виду…

— Ч-что ты видел?

Он улыбнулся, и что-то в этом было такое, от чего у меня свело живот.

— Тебя и папу.

О Боже. Этого не может быть.

Адам взял в руку мою ладонь, и повел меня прочь от толпы людей. В его движениях не было спешки, он не привлекал внимания окружающих. Он отвел меня в кабинет нашего отца, расположенный в небольшом холле рядом с часовней.

Я не была уверена, что идти с ним — хорошая идея, но какой у меня был выбор? Я не собиралась обсуждать с ним то, что я делала сегодня, там, где кто-то мог подслушать.

Как только мы оказались в кабинете, Адам решительно закрыл дверь. Я стояла посреди комнаты и наблюдала за ним, нервничая. Адам смотрел на меня так, как я никогда раньше не видела. В его взгляде читался голод.

Что он собирался сделать?

Словно в ответ на мою мысль, он направился ко мне. У меня включился инстинкт бегства, но бежать было некуда. Кабинет был небольшим. В нем стоял письменный стол, а за ним вдоль стены выстроились книжные полки. Адам стоял между мной и единственным выходом.

— Ты никому не должен говорить, — сказала я, пока он не подошел ко мне. Я подумала, не собирается ли он также потребовать, чтобы я сделала все, что он хочет, чтобы сохранить мой секрет в тайне, но Адама это не беспокоило.

Мне быстро стало ясно, что мое согласие не имело никакого значения, так как он дотянулся до меня и закружил, пока мое лицо не оказалось прижатым к стене. Потянувшись ко мне сзади, он взял в руки переднюю часть моего платья и распахнул его. Пуговицы спереди разлетелись в разные стороны, и я резко вдохнула, сопротивляясь тому, чтобы он раздевал меня здесь, в кабинете нашего отца.

Но, как и наш отец, Адам оказался сильнее меня. Он снял с меня платье, оставив только белые кружевные трусики.

— Не сопротивляйся, — сказал он, потянув меня за волосы и откинув мою голову в сторону, чтобы позволить ему лизнуть мою шею. Почему, черт возьми, это так меня заводит? — Я решил, что если ты можешь быть шлюхой для нашего отца, то и для меня ты тоже можешь быть шлюхой.

Я была прижата к стене его телом, но когда я никак не отреагировала на его слова, он немного отодвинулся, чтобы расстегнуть молнию на брюках. В следующее мгновение я увидела, что его обнажённый член, такой же эрегированный, как и член нашего отца сегодня. Он потерся им о мои ягодицы. Затем он слегка шлепнул меня, отчего мои мышцы напряглись.

— Скажи мне кое-что, Сиенна, — сказал он. — Я всегда считал тебя девственницей. Я прав?

Я вздохнула и кивнула.

— Да.

— Тогда я приберегу твою вишенку для папочки.

— И что это значит?

Его смех был глубоким и насыщенным.

— Это значит, что я собираюсь взять у тебя кое-что еще.

Мне это не понравилось, но прежде чем я успела запротестовать, он сорвал с меня трусики, буквально разорвав их по швам, чтобы снять с моего тела. Затем два его пальца оказались внутри меня.

Я знала, что большинство прихожан уже должны были разойтись, но все равно было бы неплохо помолчать. Жаль, что неожиданность его действий заставила меня громко застонать. Его свободная рука избавилась от лифчика, оставив меня голой в этом кабинете, пока брат трахал меня пальцами.

Я чувствовала, как его эрекция все еще красуется между моих ягодиц, и внезапно захотела этого больше всего на свете. Я попыталась выгнуться ему навстречу, но он развернул меня к столу. Сбросив все бумаги на пол, Адам перегнул меня через стол, его пальцы все еще двигались во мне и выходили из меня. Мои ладони лежали на полированной деревянной поверхности, а бедра упирались в край стола.

— Адам, — стонала я, но знала, что этого делать нельзя. Это было неправильно. — Нам нужно остановиться.

— О, милая сестренка, мы только начинаем.

С этими словами он вытащил из меня свои пальцы. Оглянувшись через плечо, я увидела, как он трет мою влагу о свою эрекцию. Это было невероятно горячо, и я забыла, что должна была положить этому конец.

Адам придвинулся ко мне вплотную, и я была уверена, что вот-вот лишусь девственности. Мысль о том, что Адам возьмет ее, вызывала во мне дрожь. Это было так неправильно, но я хотела этого.

Я не знала, насколько ошибалась.

Он отошел, его ремень звякнул по деревянному полу, когда он снял брюки и подошел к своей сумке темного цвета, стоявшей на краю передо мной. Я не смела пошевелиться, пока его глаза все еще были прикованы к моему телу. Он повернулся ко мне спиной и потянулся внутрь за чем-то, что я не могла разобрать. Мой пульс участился, когда он обогнул стол и остановился позади меня.

— Не двигайся, мать твою, — сказал он, и от тепла его мятного дыхания мои глаза закатились.

Прошло несколько секунд молчания, а затем, без всякого предупреждения, моя задница сжалась от нежелательного вторжения его пальца. Он был влажным и покрыт каким-то гелем. Когда он убрал свои толстые пальцы, слова замерли у меня на языке, и низкий стон сорвался с моих губ, когда он снова ввел их в меня. Он повторял свои действия молча, пока с моей попки не потек странный липкий раствор.

Убрав пальцы в последний раз, он отошел, и я выпятила подбородок влево, пытаясь уловить его движения.

Опираясь рукой на стол, он наклонился ко мне, и его пульсирующая плоть запульсировала между ягодицами моей влажной попки.

— Эта девственная пизда — для отца, а вот эта девственная попка принадлежит мне, сестренка.

Свободной рукой он подвел головку своего члена к отверстию. Я задыхалась и открыла рот, чтобы возразить, но он не дал мне шанса. Ухватившись за одно бедро, он удерживал меня на месте, двигая бедрами вперед, пока головка не вошла внутрь.

— О Боже, — сказала я, все мое тело напряглось.

Адам захихикал, не двигаясь с одной лишь головкой внутри меня.

— Произносить имя Господа, находясь в церкви? Ты действительно плохая девочка, и я не могу придумать, чего бы ты заслуживала больше, чем моего возбужденного члена в твоей попке.

Он подался вперед, совсем чуть-чуть, и я заскулила от боли, сжавшись вокруг него. Каждый нерв в моем теле пробудился от этого ощущения, и дрожь вырвалась из моего горла, когда он зажал твердый сосок между пальцами.

— Тебе лучше расслабиться, — сказал Адам не без раздражения, даже когда вошел в меня еще немного. Его член казался огромным, и я не могла поверить, что мое маленькое сжатое отверстие может растянуться, чтобы принять его. — Будет легче, если ты просто вздохнешь и расслабишься. Поверь мне. Как только твоя попка привыкнет к моим размерам, тебе понравится.

— А если не понравится? — спросила я, когда он еще больше подался вперед. Боль была настолько сильной, что я боролась со слезами.

— Тогда это очень плохо, — сказал Адам, положив обе руки мне на бедра и слегка двигаясь вперед-назад, пытаясь заставить меня приспособиться. — Потому что шлюхи принимают его в задницу, сестренка.

Я застонала и тихонько вскрикнула, когда он вошел в меня еще глубже. Стараясь делать то, что он говорит, я сделала несколько глубоких вдохов и заставила мышцы своего тела расслабиться, особенно задницу. Я была готова на все, лишь бы мне стало легче, хотя и не понимала, как это возможно.