Петр 2. Петербург (СИ) - Канаев Илья Владимирович. Страница 12

  - Почту за честь, Ваше императорское величество.

  - Дела ты знаешь. Уже не один месяц на этой должности, но я бы хотел, чтобы ты уделил особое внимание нескольким вещам. Камер-коллегия уже месяц пытается составить образцовый бюджет петербургской губернии. Мне бы хотелось, чтобы твои люди приняли в этом самое активное участие. Сроки поджимают, пора отсылать инструкции по составлению годового бюджета в другие провинции, а у меня нет готовых расчётов по Петербургской губернии.

  - Я поговорю с князем Голицыным о том, чем мы друг другу сможем помочь в этом деле.

  - Действуй. Второе поручение я дал секретарю Сената Маслову об организации волостей для государственных крестьян. Только человек он не знатный, а в Сенате всё медленно двигается. Возьмись ты, как руководитель Петербурга и окрестностей, за организацию волостных правлений и сельских общин в губернии. Опять же, как образец для других воевод и губернаторов.

  Разговор наш во время неспешной прогулки затронул и другие мои планы, связанные с городом. Столичная площадка для начала реформ всё же проще, чем вся территория страны. Поговорили о дорогах, предотвращении наводнений, о работе полиции. Рассказал о своих планах расширения Петербургской Академии и Университета.

  - Мне бы хотелось сделать из Васильевского острова кусочек Европы, где приезжие иностранцы не испытывали бы стеснения из-за чужих для них русских обычаев. Чтобы смогли жить по своему обыкновению и легко могли приехать и уехать обратно.

  - Эдак немцы могут совсем распоясаться, Ваше императорское величество.

  - Не страшно. Пусть за порядком на острове следят сами, а мост перейдут и попадут под действие уже наших законов. Думаю, торговцам и учёным это понравится.

  Экстерриториальность великая вещь! Она, конечно будет вызывать раздражение властей, но если традицию европейских свобод закрепить на ограниченной территории Васильевского острова - со временем этот клочок земли превратится в некую Свободную Экономическую Зону вроде Гонконга или лондонского Сити, подлинные ворота России в Европу.

  01/08/14

  - Ну и какого лешего ты нас вызвал?

  - Так эта, господин комиссар, пепелище же! А там косточки людские!

  - Понятно, что кости не коровьи. Только мы думали, что здесь раскольники самосожжение устроили! Зачем мы уважаемого святого отца побеспокоили по простому уголовному делу?

  - Так эта, извиняй батюшка, я в доношении не писал, что раскольники, токмо что люди сгоревшие.

  - Не писал? Так выходит мне наврали мои начальники, деревенщина? - Земский комиссар, ведающий все полицейские дела на доброй половине кексгольмской провинции, был раздосадован долгой дорогой в это заброшенное место из самого Петербурга. Да еще и по противной осенней слякотной погоде. Спутник представителя власти, иеромонах Арсений тоже устал, но привыкший к тяготам монашеской жизни откинул намокший капюшон и покачал головой.

  - Пустое, комиссар, давайте уже посмотрим, что здесь произошло.

  Гора пепла и недогоревших брёвен осталась от большой заимки лесорубов в дебрях Карелии. Земский комиссар, убедившись, что поехавший с ним инквизитор Святейшего Синода не имеет претензий, вернулся к своим обязанностям. Спрыгнул с лошади, обошёл пепелище, внимательно его оглядывая, пнул обгорелое бревно и снова обратился к сопровождавшему их старосте ближайшего села, по доносу которого и был сюда отправлен следственный отряд.

  - Так кто тут, говоришь, жил?

  - Лесорубы, господин комиссар.

  - Лесорубы говоришь? Где же они лес рубили? Что-то я не вижу нигде штабелей брёвен.

  - Так Бог его знает, где они промышляли. Может где подальше в лесу.

  - И сколько их было?

  - Мужиков несколько, а сколько точно - никто не считал. К нам в деревню они не заходили.

  - Так может тут и не сгорел никто?

  - Как же не сгорел? Вот поглядите тут косточки и череп человечий!

  - Эге! Мертвяк, точно! А ну-ка ребятки, помогите разгрести место.

  В течении некоторого времени староста и пара мужиков - помощников земского комиссара освобождала от брёвен один из углов сгоревшего дома. Иеромонах Арсений, в миру носивший фамилию Мациевич, терпеливо ждал. Некоторое время назад он приехал из Москвы в Санкт-Петербург на суд Синода по прошлогоднему делу. Являясь инквизитором московской епархии, ему довелось допрашивать с пристрастием престарелого ярославского игумена Трифона, да на дыбе священник и умер. Такая неловкость вызвала долгое разбирательство в обеих столицах. И последние пару недель Арсений томился в ожидании приговора. Известие об очередном самосожжении еретиков-беспоповцев вызвало у церковного дознавателя интерес, и он воспользовался возможностью уехать из поднадоевшего Петербурга. Однако, судя по внешним признакам, к церкви это преступление касательства не имело.

  Между тем, мужики смогли разгрести завал достаточно, чтобы стало возможным пересчитать количество тел. Насчитали шестерых, все взрослые мужчины.

  - Похоже и правда лесорубы. Только чего они в куче лежат? - земской комиссар хмурился. Дело явно пахло убийством.

  Монах, не выказывая и тени брезгливости перевернул одно из тел. В месте, где огонь и копоть не добрались до одежды убитого, обнаружился кусок зелёного солдатского сукна.

  - Не лесорубы это. На солдат похожи.

  - Какие солдаты в этой глуши! Только беглые! Дело то не простое, святой отец. Похоже, они тут скрывались, а потом кто-то шестерых здоровых мужиков, наверняка вооружённых, порешил! А ты, курвий сын, почему молчал, что у тебя под боком вместо лесорубов разбойничье логово? Или долю имел в их делах?

  Земский комиссар, снова разъярившись, схватил старосту за кафтан и притянул к себе. Крестьянин явно перепугался и сполз на колени.

  - Не губи, господин комиссар! Не ведали мы, что тут бандиты! А как пожар случился - я сразу отписал доношение.

  - А кто ж поубивал татей у тебя под носом? Где остальные разбойники?

  - Не знаю, господин комиссар! Места у нас не то чтобы совсем глухие. И торговцы ездют и солдаты, бывает проходят! За всеми не углядишь!

  - Не ври мне! Корчма твоя на десять верст окрест одна единственная. Все проезжие у тебя останавливаются. Наверняка перед самым пожаром кто-то был!

  - Были, господин комиссар, твоя правда! В корчму не заезжали, но мимо проходили. Пара телег да несколько крепких мужиков.

  - Разбойники? Почему сразу не доложил?

  - Так на лице у них не написано, что они тати. И с ними военный был в мундире.

  - Военный, говоришь? И тут солдат в форме сгоревшей. Похоже, серьёзные люди здесь у тебя под носом прятались. Что скажешь, отец Арсений?

  Иеромонах кивнул.

  - Очень похоже, что это не дело церкви и не дело земской полиции. Нужно в Тайную канцелярию передать.

  Комиссар сморщился как от зубной боли. Дела государственной важности обещали допросы, пытки и прочие неприятности всем, кто в них хоть как-то замешан.

  - Эх! Чуяло моё сердце с утра, что день будет бедовый!

  Оглядев ещё раз задумчиво место преступления, земский комиссар принялся раздавать приказы подчиненным.

  - Иван, оставайся здесь, сторожи место, чтобы никто не подходил! Ничего не трогай! Семён, скачи в Кексгольм, сообщи коменданту, что нужно прислать плутонг солдат и следователя - допросить деревенских. Возможно, кто-то сможет рассказать что-то ещё о сгоревших и о тех, кто их перебил. А нам с тобой, староста, придётся ехать в Петербург на допрос в Тайную канцелярию.

  - Помилуйте, господин комиссар! Запытают там меня невинного!

  - Но-но! Не понял, что ли, кто тут у тебя под боком погорельцы?

  - Та кто ж такие?

  - Те, кто на государя императора покушались, дурак! Пригрел ты изменников под боком на свою и на мою головы!

  05/08/14

  Генерал-лейтенант Андрей Иванович Ушаков корпел над составлением очередного еженедельного доношения царю. С некоторых пор, юный император требовал регулярных отчётов о работе всех отделений своей канцелярии. Причём читал их внимательно, каждый раз, по итогам прочтения задавая вопросы в письменном виде. Это помогало не повторяться в следующий раз. Скрипеть пером приходилось самому, доверять секретный документ секретарю нельзя. Да и нужно ценить внимание государя и начальник III Отделения Собственной Е.И.В. канцелярии старательно выводил на бумаге строчки ответов на стандартные и новые вопросы.