Орк-лекарь - Лифантьева Евгения Ивановна "Йотун Скади". Страница 48

Чтобы попасть внутрь, пришлось встать на четвереньки. Но внутри полого каменного шара места хватало и для нас, и для небольшого алтаря, и для множества даров, которые шаман когда-то сюда приносил. Стен возле жертвенника почти не видно из-под выцветших ленточек и кусочков ткани, женских украшений и просто изящных вещиц непонятного назначения. Шаманы чем-то сродни сорокам — они тащат в капища все, что привлекает взгляд.

Старый Устак налил ароматное масло в стоящую на алтаре плошку, поправил фитиль, зажег огонь. Потом бросил в курильницу несколько щепотей травы.

— Дай то, что тебе дорого, но в чем нет волшебства! — потребовал он.

Я задумался, потом, задрав рубаху, отрезал полоску от подола. Эту вышивку делала Жужука. Изредка по вечерам я зачем-то гладил пальцами аккуратные стежки.

— Явной магии нет, — сказал я, подавая старику кусок ткани.

Шаман удовлетворенно кивнул:

— Правильно выбрал. Теперь садись и жди!

Я примостился у входа, а старик бросил в огонь еще несколько щепотей какого-то порошка. Дым загустел, стал зеленовато-желтым. Сделав несколько глубоких вдохов над курильницей, шаман резко ударил в бубен.

Раз, другой — и вот уже его тело сотрясают ритмичные конвульсии. Это не танец, это какой-то эпилептический припадок.

У меня от дыма закружилась голова, перед глазами поплыли цветные пятна.

И вдруг обнаружилось, что мы в пещере не одни. Вдоль стен сидят полупрозрачные существа, больше похожие на людей, чем на орков. Мужчины, женщины, дети — как столько народу смогло уместиться в крохотной пещерке? Туманные бледные лица, мерцающие в полутьме глаза, текучие, словно талая вода, распущенные волосы…

Они сидели и смотрели, завороженные танцем шамана. А я смотрел на них, с ужасом и восхищением понимая, что действительно, как и обещал Арагорн, получил доступ к одному из настоящих чудес — миру духов. Может быть, что-то подобное существует и на Земле, но оно скрыто от людских глаз, только полусумасшедшие эзотерики порой прорываются к осознанию одушевленности природы.

Тем временем рокот бубна все ускорялся. В воздухе повисло такое напряжение, что казалось — раскрашенная кожа на кольце из лозы не сможет его выдержать, вот-вот лопнет…

И тогда старший из духов поднялся, резко вскинув вверх руку:

— Говори, пастырь зеленокожих!

Старик резко остановился. После танца его голос был хриплым и тихим, словно ему не хватало воздуха:

— Я привел его.

Дух величаво кивнул:

— Хорошо. Пусть говорит тот, кто пришел с тобой.

И дух повернулся ко мне.

Не знаю, имеет ли взгляд вес, но в нем была такая мощь, что мне показалось, что на меня опрокинулись все окрестные горы. Но я уже знал, что нужно говорить:

— Ваш бой длится не первый год. Вашей силы пока хватает. Пока. Но скоро враг может получить подкрепление, и тогда…

Что «тогда», я не знал, но духи меня поняли.

Старший, тот, у которого взгляд тяжелый, как базальтовая глыба, ответил:

— Один из нас открыл лазейку для невоплощенного Хаоса. Мы должны исправить то зло, которое наш сородич принес земле. Поэтому мы не можем иначе. Мы платим за нашего бывшего брата…

— Я убил того, кто был вашим братом, — сказал я. И ощутил, как по спине бежит ручеек холодного пота. Кто их знает, этих духов, как они отнесутся к убийце родича, пусть и непутевого? Могут и порвать…

Однако полупрозрачный мужик лишь коротко кивнул и спросил:

— И ты думаешь, что этим можно исправить его ошибку?

— Нет. Чтобы исправить то, что сделал Шерик, надо закрыть лазейку, через которую Хаос попадает в этот мир. Я знаю, как это сделать, но один я не справлюсь.

— Ты знаешь, как преградить дорогу Хаосу? — воскликнул дух.

— Да, — кивнул я.

Полупрозрачные фигуры зашевелились. Вокруг меня сгрудились несколько самых крупных — видимо, лидеры этого призрачного воинства. Огонек на алтаре и темный силуэт шамана просвечивали сквозь их тела, словно через мутное стекло.

— Ты сможешь остановить Хаос? — переспросил кто-то из толпы.

Эхом прошелестело: «Сможешь, сможет…»

— Да! — с видимым спокойствием сказал я. — Но мне для этого нужно добраться до места силы в Шерик-Ше.

«Шерик-Ше, Шерик-Ше», — зашелестело вокруг.

От духов волнами набегали то холод, то жар, то ощущение духоты и невыносимой тяжести в подгорных штольнях, то веяло ветерком, напоенным запахами трав.

В конце концов их главный решился:

— Если ты не лжешь, то мы пойдем с тобой. А ты не лжешь, я знаю. Лучше раз и навсегда покончить с этой битвой, потеряв многих братьев, чем постепенно терять одного за другим.

— Я выхожу в Шерик-Ше завтра.

— Хорошо. Мы присоединимся к тебе по дороге.

На обратном пути, когда мы перевалили через седловину, я остановил шамана:

— Устак-ага, ты можешь объяснить, что произошло? И кто эти духи? Дети Горного владыки?

Старик тяжело вздохнул:

— Скоро станет совсем темно. Но об этом говорить надо здесь, а не в селении. Как бы голову по дороге не сломать на камнях…

Шаман снова вздохнул и устало сел, скрестив ноги, — где стоял, прямо на камни. Мне не оставалось ничего другого, как пристроиться рядом.

— И что ты хочешь знать, Мышкун?

— Откуда тебе известно про битву невоплощенных? — спросил я.

И вдруг понял, что говорю глупости. Устак-ага — шаман. Он сам может существовать в виде духа.

— Это и моя битва, — подтвердил догадку старик. — Если ты сможешь чем-то помочь, то делай то, что хочешь.

— Я думаю, что смогу. А кто этот, самый высокий из духов? Если мы завтра пойдем в Шерик-Ше, то я хоть должен знать, как к нему обращаться.

— Зови его Валисом. Он — владыка вершины Валис-Орон, той, под которой начинаются подземные чертоги гномов. Он — могучий дух, гномы почитают его как одного из семи Отцов.

— Понял, — кивнул я. — Что ж, буду надеяться на его силу. А ты поможешь мне найти то, что нужно для того, чтобы справиться с невоплощенным Хаосом?

— Если смогу. А что нужно?

— Три живые курицы, кувшин зерна, несколько пустых медных кувшинов с надежными пробками и немного непряденой шерсти.

Шаман недоуменно посмотрел на меня, но кивнул.

— Да, через день после того, как ты ощутишь, что произошло что-то странное, нужно собрать жителей в городце. Могут появиться твари вроде тех, что напали на караван.

— Зачем ощущать? — улыбнулся старик. — Я буду с вами.

Глава 24

Мы все дальше уходили от торгового тракта.

Мы — это я верхом на Мане и множество духов — верховых и пеших, ползающих и летающих, с двумя ногами и с четырьмя или даже шестью… Но сколько бы ног ни было у моих спутников, двигались они одинаково быстро и одинаково не нуждались в дороге — скользили по воздуху, просачивались сквозь скалы…

Впрочем, если бы кто-то, не посвященный в шаманские премудрости, посмотрел на нас со стороны, то увидел бы одинокого орка верхом на белоспинном гиено-волке. А если бы посмотрел еще через пару дней, то увидел бы карабкающегося по крутой тропе орка и едва поспевающего за ним зверя. После того как мы чуть не сорвались в пропасть, я предпочел передвигаться на своих ногах. Я — не дух, высокомерно не замечающий, как тропинка сменяется отвесным обрывом, не дающим опоры ногам. Пешком мне как-то спокойнее. Мане, думаю, — тоже. Темный Властелин создавал его предков для того, чтобы бегали по вольной степи, а не для того, чтобы скакали по скалам, словно какой-то рогатый архар или дикая кошка.

Но одинокой букашкой на склоне я казался лишь тому, кто смотрел обычным взглядом. Когда-то и мне удавалось видеть мир так же просто и бесхитростно. Говорила мне в детстве мама: не тяни в рот что попало. Не послушался. В результате, хлебнув «универсального исцелителя», как обозвал получившееся у меня пойло Арагорн, я теперь был вынужден любоваться не только на разумных духов, но и на всякую неоформившуюся энергетическую мелочь вроде лярв или юных суккубов. Они плавали в воздухе, словно головастики на мелководье, собираясь жадными стаями над орочьими стойбищами. Бесполезные и глупые создания, способные лишь на одно — жрать чужую силу.