В земле чужой (СИ) - Артемьев Роман Г.. Страница 20

— По-разному. Тех, кто под сильной рукой ходят, трогать опасаются. Но ты же видишь — даже на нас, Хвостовых, напасть могут, хотя мы вятший род, и прадед в боярской Думе с князем сидит.

— А сколько всего вятших родов?

— Смотря как считать, — ухмыльнулась Дарина, отчего её лицо сразу стало намного более живым и хитрым. — Девять и ещё два особенных.

Из дальнейшего рассказа выяснилось, что девятеро — это те, кто сейчас входят в Думу, а ещё двое — те, кого из неё поперли. За их махинации и благодаря встречным махинациям «доброжелателей». Однако ресурсы и влияние у них сохранились, пусть и уменьшились, так что изгнанники продолжали оставаться центрами силы княжества.

В Новгороде-Восходнем существовало, образно выражаясь, две площадки, расклад сил на которых определял последствия для всей земли. Княжеская Дума, состоявшая из бояр, и общее Вече, куда входили представители вообще всех группировок. Подозреваю, что, если бы не Обители, вече давно превратилось бы в ничего не решающую говорильню, или его вовсе не созывали бы. Решения обоих органов считались обязательными к исполнению, однако фактически на них часто забивали, устраивали проволочки, докладывали о невозможности выполнения или просто игнорировали.

Сами бояре тоже вели себя своеобразно. На словах поддерживая князя или его оппонента, троюродного брата, в реальности они руководствовались исключительно собственными интересами. Как следствие, переходы из партии в партию случались постоянно. Причем надо помнить, что внутри родов тоже существовали разногласия, разные ветви имели иногда диаметрально противоположные представления о том, с кем дружить и каким путем следовать. На примере Хвостовых: глава рода и наследник стояли за князя, ветвь его младшего брата находилась в прекрасных отношениях с претендентом на престол, ну а наши хозяева, потомки Люта Хвостова, вовсе желали верховную власть окоротить, для чего связались с Обителью Устроителя. А через неё, позднее, с Синеоким.

— Его как зовут? — спросил я. — Того княжеского родственника, который сам хочет на престол сесть?

— Святослав Воиполкович, — ответила Дарина. После чего на всякий случай уточнила: — Князя нашего Владиславом Владимировичем звать.

— Да, я помню. Они оба сейчас в Новгороде?

— В Восходнем? Вроде бы. Где же им ещё быть?

— Мало ли. Может, в Черниград, к союзникам поехали.

— Ой, да век бы тех союзников не видать!

Интересное наблюдение. Мы, чужаки, название сокращаем до Новгорода, в то время как местные стольный город коротко называют Восходним. Для них Новгородом в первую очередь является Залесский, дальний северный партнер, во вторую — Закатный, расположенный аж на дальнем западе, на берегах Балтийского моря. А ведь есть и другие города с тем же названием.

Глава 13

Веселу Желановну сложно обвинить в неумении найти подчиненным работу, так что загрузили нас основательно. Четыре дня, проведенные в усадьбе Хвостовых, превратились в один длинный мастер-класс по лекарскому делу, очень полезный, но утомительный. Старейшина провела восемь довольно сложных операций, исцелив наиболее тяжелые раны у двух лекарок и шести раненых, что при других обстоятельствах встало бы хозяевам в немалую сумму. Сейчас целительница не взяла ничего.

Щедрость объяснялась просто — Весела Желановна считала, что Хвостовы приняли на себя удар, предназначавшейся ей.

— У Строковых давний спор с Златовласой, — госпожа Втора оказалась неплохо информированной дамой, не возражавшей прояснить местные реалии. — Не с Обителью, конечно, а с несколькими родами, её поддерживающими. Строковы хотят привести под руку мелкий город с окрестностями, тот сопротивляется, наскоки отбивает. Если наше посольство удастся, если Обители заключат гласный союз и, вследствие этого, ветви княжьего рода замирятся, то влияние Златовласой возрастет. Не говоря уж о том, что бояр прижмут и прежней вольницы у них не будет.

— Ты считаешь, Строковы пришли сюда за нами?

— Сам посуди — не задержись мы в дороге, за день-два до нападения приехали бы. Вот и Гордей Хотенович говорит, нет у Строковых особых причин нападать именно сейчас, а уж он-то за кровниками приглядывает тщательно.

Дед Гордей, о котором упоминала Дарина, прибыл во главе двух десятков дружинников, мгновенно превратившись в доминирующую силу округи. При нужде его бойцы вполне могли бы послужить ядром небольшой армии — достаточно прибавить к ним людей племянников, да из подручных родов, да помещики своих приведут… Вполне реально за неделю набрать сотню, а сотня в местных условиях много чего может натворить.

— Почему Хвостовы помогают Обителям? Только из желания помешать врагам?

— Ну, что ты! В их отношении много всякого намешано, одно желание стать княжескими ближниками чего стоит. А вообще, — женщина встала с лавки, показывая, что разговор пора заканчивать, — о том, что земле нужна крепкая власть, задумываются многие. Торговля не прекращается, к соседям по делам ездят часто. Смотрят, сравнивают. И сравнение не в пользу Новгородчины выходит.

— Обменять вольности на безопасность согласятся не все. Бояре не захотят поступиться родовой честью даже в малости.

— Посмотрим. Им тоже надоело жить в страхе.

Сильно подозреваю, что при других обстоятельствах мы выехали бы в столицу нескоро. Сначала пришлось бы посидеть на пиру, потом день ушел бы на переговоры, хозяева могли охоту затеять в честь почетных гостей, сколько-то времени ушло бы на сборы… Но у нас же форс-мажор, к тому же, жены и дети братьев-бояр разъехались по убежищам, суету наводить было некому. Так что выехали мы утром пятого дня, причем под «мы» я подразумеваю значительно увеличившуюся компанию.

К небольшой свите из семи человек, сопровождавшей старейшину, прибавились дружинники Гордея Хотеновича во главе с ним самим, ещё десяток гридней Волота Лютовича, его племянница, плюс приличное число холопов и непонятно откуда набившиеся попутчики. Нападения больше не опасались — у Строковых возникли трудности рядом с главным поместьем, по которому ударили объединенные силы Хвостовых и ещё двух вятших родов, им просто некого было выделить для новой атаки. Тем не менее, Радогост Лютович оставался в усадьбе, чтобы привести её в порядок, и с нами не уезжал.

Впрочем, и без него больше ста человек набралось.

Про само путешествие рассказывать особо нечего. Обоз большой, растянулся по дороге, впереди скачут конники дозором, без спешки тянут возки волы, перекрикиваются возницы… Хорошо ещё, что пыли нет — ранняя осень наступила. Редкие и не особо сильные по первости дожди не успели превратить землю в раскисшую грязь, поэтому двигались мы быстро. Километров двадцать пять преодолели в первый же день.

К слову сказать — отсутствие у нас слуг вопросов не вызывало. Не мы одни такие. Зато за тем, как я ухаживал за волом, Дарина смотрела удивленно. Я подозреваю, Пожега специально привела новую подружку поглазеть и похихикать. Они между собой похожи, две девушки из благородных родов, хотя внешность разная. Дарина чуть повыше, волосы более светлые, глаза карие, а не голубые, и лицо овальное, с высокими скулами. Просто держатся они одинаково, осознавая, что за ними род, который не даст их в обиду. Правда, Пожега более самоуверенна, её, укрытую от невзгод заботой Веселы Желановны, жизнь не трепала.

— Сложно же… Контроль хороший нужен.

Толстая водяная пленка скользила по покрытому шерстью боку, животина довольно покряхтывала, чувствуя исчезновение грязи вкупе с невольным массажем.

— Поначалу сложно. Потом привыкаешь.

— Никогда не видела, чтоб наши холопы так делали.

— И не увидишь, — заметила Пожега. — Откуда у холопов время сплетение развивать? Тем более — водную стихию осваивать.

— Мы порубежники, у нас холопов нет, — решил я немного прояснить источник умений. — А мать с уборкой возиться не любит. Вот, чтобы руками ничего не делать, особенно в хлеву, где навоз постоянно, она и освоила воду. И нас научила — сначала сестру, потом меня.