Замок - Гурвич Владимир Моисеевич. Страница 33

— Отпустило. Так иногда у меня бывает, сожмет, потом становится легче. Иди.

Антон встал и с облегчением вышел из номера матери.

Мария и Каманин сидели напротив друг друга. Мария была расстроена и не скрывала это.

— Что с тобой? — спросил Каманин.

— Что-то не очень получилась у нас помолвка, — сказала Мария.

— Из-за Насти?

Мария кивнула головой.

— Надо бы проведать ее, как там она?

— Не стоит, Машенька. Я уверен, что она не захочет тебя видеть.

— Даже как врача?

— Ты для нее не врач, а соперница.

— Я чего-то не понимаю, Феликс, объясни. Вы расстались друг с другом очень давно, целая жизнь прошла. Неужели она до сих пор тебя ревнует?

— Как видишь, ревнует.

— Не могу в это поверить.

— Понимаешь, я только теперь до конца понял, почему ушел от нее. Она была красивой, сексуальной, а я в те времена очень ценил в женщинах эти качества.

— Ты и сейчас их ценишь, — на мгновение улыбнулась Мария.

— Но тогда все только для меня начиналось. И я был целиком поглощен нашими отношениями.

— И все же ты ушел от нее.

— Да, ушел. Меня смущало ее душевная узость, сосредоточенность на чем-то одном. Если Настя что-то вбивала себе в голову, то это полностью ее поглощало. И ничего другого для нее не существовало. А таким чувством у нее была любовь ко мне. По большому счету ничего иного ее не волновало. Прошло столько лет, а все осталось по-прежнему. Это какая-то удушающаяся верность, которая не позволяет человеку развиваться. Он застывает в одной точке. Но что делать, это ее крест. Настю можно только пожалеть. Хотя с другой стороны она так ничего не предприняла, чтобы освободиться от этой зависимости. Скорей наоборот, она ею упивалась, в этом был смысл ее жизни. Вот теперь он обрушился, она не выдержала и упала в обморок. Это тебе урок.

— Почему мне? — удивилась Мария. — Разве я похожа в этом на нее?

— А ты уверенна, что в этом вопросе знаешь себя?

Мария задумалась.

— Еще минута назад была уверенна, что знаю. А сейчас уже нет. Ты умеешь внушать недоверие к самому себе.

Каманин кивнул головой.

— Это делать необходимо. Нужно постоянно разбивать тот панцирь, который мы все время надеваем на себя. Наши представления о самих себе крайне далеки от реальности. И если все оставлять как есть, возникает сильно искаженная картина. А она часто приводит к беде, в том числе и для окружающих людей. Так что тебе придется постоянно с этим сталкиваться.

— Феликс, ты меня об этом не предупреждал.

— У тебя есть повод отменить помолвку. Воспользуешься им?

Мария улыбнулась.

— Помнишь, как любила повторять одна героиня: я подумаю об этом завтра. А сегодня пора спать.

Лагунов стоял на террасе, смотрел в сторону озера, которое было скрыто в темноте, и курил. Все уже разошлись, он тоже полагал, что они отравятся с Майей в его или в ее номер. Но она куда-то исчезла, он даже не заметил, как и когда это случилось. Он решил пойти к ней, постучался в дверь, но ему никто не открыл. Скорей всего, девушки там не было. Сильно раздосадованный он вернутся сюда. И теперь не представляет, как ему дальше поступить.

В какой-то момент Лагунов решил отправиться на поиске Майе, но отказался от этого намерения. Такая темень, что скорей ноги переломаешь, чем найдешь эту коварную девицу. Уж лучше остаться без секса, чем рисковать своим здоровьем. Хотя оставаться без секса тоже очень не хотелось.

Он решил, что постоит еще здесь десять минут, а затем уйдет к себе спать. Не будет же он ждать ее всю ночь. Хорошо, погода на удивление теплая и тихая, так что на воздухе находиться одно удовольствие.

Лагунов достал вторую сигарету. Обычно он курил редко, в кампаниях, после хорошей выпивке. Но сейчас курение помогало ослабить охватившее его разочарование. С этой семейкой следует вести себя осторожно, никогда не предугадать, кто и что выкинет. Очень странные собрались тут люди.

Его мысли плавно перетекли на Мазуревичуте. Это его не удивило, он уже начинает привыкать к тому, что она регулярно появляется в его сознании. Даже не совсем понятно, чем она его зацепила, но то, что это случилось, сомнений не вызывает. Он был бы просто счастлив провести эту ночь с ней. Но об этом можно лишь бесплодно мечтать. От этой женщины идет какой-то мощный заряд, причем, даже не совсем сексуальный, его притягивает к ней сама ее личность. Пожалуй, такого с ним еще не случалось. Но от этого притяжение только усиливается.

— Скучаете, Сергей? — вдруг ворвался в его мысли чей-то голос.

Лагунов резко обернулся и увидел Майю. В темноте выражение ее лица было трудно разглядеть, но ему показалось, что она улыбается.

— Вас жду, — ответил он.

— А я искупалась в озере, — объяснила девушка.

— Искупались? — удивился он. — Но там же темно.

— Я же не кошелек искала, — усмехнулась она. — Для купания в озере свет не обязателен. Зато можно купаться голой.

— Жаль, что меня рядом не было.

— Вы бы все равно мало что увидели, — тихо засмеялась Майя. — Это было прекрасно.

— Что прекрасно? — не понял он.

— Купание в темноте. Такое ощущение, что плывешь не по озеру, а по космосу. Только ты и мироздание — и больше никого. Это захватывает. Вы ничего такого не испытывали?

— Нет, — признался он.

— Как-нибудь попробуйте. Надеюсь, вам понравится.

— Возможно. Но я это время думал о том, где вы.

— Почему же не отправились на поиски?

— Я подумал, что, возможно, вы решили не встречаться со мной.

— Не вижу причин. Дайте лучше закурить.

— Вы курите? — почему-то удивился Лагунов.

— Курю, но не афиширую это.

— Почему? Что тут такого?

— Когда мне было шестнадцать лет, я дала маме торжественную клятву, что никогда не буду курить. И с тех пор я испытываю неловкое чувство, когда курю. Как будто я клятвопреступница.

— Но вашей мамы уже нет, кто вас может упрекнуть.

— Никто, но мне все равно неудобно. Но минутами я испытываю сильную потребность в курение. От этого мне становится легче.

— Я понимаю, сам иногда испытываю что-то похожее.

Лагунов протянул сигареты Майе, затем поднес зажигалку.

— Хорошо! — с удовлетворением произнесла она, — иногда очень полезно делать вредные вещи. Я немного волновалась, а теперь успокоилась.

— А что вас взволновало?

— Наше решение провести ночь вместе.

— Вы же не девственница, у которой это впервые.

— Будьте спокойны, не девственница, я лишилась невинности в пятнадцать лет.

— В пятнадцать? — удивился Лагунов. — Немного рановато.

— Да, рано, — кивнула головой Майя. — Но мне этого очень захотелось, и я это сделала. Потом три года никого к себе не подпускала.

— У вас какая-то странная половая жизнь, — оценил Лагунов.

— Я искала своего человека. Я не собиралась становиться давалкой в отличие от многих своих подруг.

Лагунов не без удивления ощутил, что эта тема разговора вызывает у него смущение. Почему-то он не ожидал от Майи, что она будет говорить об этом столь откровенно, почти не выбирая слова.

— Тогда почему сейчас решили?…

— Переспать с вами, — закончила она фразу. — Хочется. Да и что здесь еще делать. Только трахаться. Тем более в замке я еще этого ни разу не делала.

— Согласен, — сказал Лагунов. — В этом что-то есть. У меня в замке тоже не было ничего подобного.

— Я рада, что нашла в вас единомышленника, — не скрывая насмешки, произнесла девушка. — Я докурила. Чего мы ждем? Пойдемте осуществлять намеченное.

Они вошли в номер Майи.

— Не будем зажигать свет, — прошептала она.

— А зачем он нам нужен, — ответил Лагунов. — Это как раз то дело, когда можно обойтись и без света.

— Ты долго будешь болтать, — недовольно произнесла Майя. — Пора начинать.

Лагунов обнял девушку, прижал ее к себе и в темноте отыскал губы. Он сразу понял, как сильно она жаждет любви, Майя в ответ впилась в его рот.