Инь vs Янь. Книги 1-2 - Чередий Галина. Страница 22

Все во мне отозвалось, приветствовало эти осатаневшие движения, эти сумасшедшие слова, что он твердил без конца, эту зверскую похоть, что рвалась из него наружу, раздирая и меня на части. Я снова желала его и этого помешательства так сильно, что это было больно до крика, от того что все время недостаточно. И я не смогла держать это внутри. Выпустила безумие в словах, криках – грязных, бессвязных, на которые мой любовник отвечал еще большим безумием.

Нечто нарастало в нас, и его трудно было назвать удовольствием, потому что оно было больше, острее, многогранней и в тысячу раз опасней, и оно однозначно было общим. Оно заставляло меня орать, срывая глотку, потому что рвало на части, не умещаясь внутри. Стоны Рамзина тоже обратились в низкий рев, от которого вибрировал весь окружающий мир и мое нутро, приводя все колебания пространства в единый совершенный ритм. И когда мы его достигли, происходящее взлетело на несоизмеримо запредельный уровень, такого я не могла выдержать.

– Отпускай! – взревел Рамзин, и убийственный оргазм покатился по моему телу и разуму. Он был как лавина, как сель в горах – смертоносная стихия, сметающая, неостановимая, разносящая все, что было до нее, изменяя, изламывая под себя. Меня буквально погребло под ним, раздавило и одновременно переместило в какое-то другое измерение, лишая возможности дышать и останавливая сердце. Вязкая сладостная темнота окружила, заполнила изнутри, медленно, но безжалостно погружая в не имеющую дна бездну. И не было света, воздуха, как и страха, одиночества и вечной боли. А потом эта всеобъемлющая, и в тот момент такая желанная тьма вдруг рванулась, будто чего-то испугавшись, покидая меня. Оставляя голой, содрогающейся, обессиленно лежащей на куче тряпья посреди роскошной ванной комнаты. Тело трясло от изнеможения, свет казался невыносимо ярким, горло саднило, а легкие болели, как если бы я и правда долго была лишена возможности дышать. Вода в душе все еще шумела, наполняя ванную вокруг паром. Мои ноги и поясница были прижаты неподъемной сейчас для меня тяжестью, а горячее дыхание Рамзина скользило по моему затылку и плечам, постепенно затихая. Я с трудом повернула голову и встретилась с темно-карими глазами напротив. Пугающая чернота покинула их, они были совершенно нормальными, но странным образом какая-то глубинная часть меня отчего-то жалела об этом.

– Кто ты, на хрен, такой вообще? – прохрипела я, напрягая севшее от крика горло.

Хороший вопрос. А главное, очень своевременный.

Глава 15

В глазах Рамзина я на долю мгновения увидела что-то похожее на нежность и уязвимость. На какую-то миллисекунду мне показалось, что он сейчас откроет мне другого себя. Того, кто, как и я, прячется за некой маской. Что ответом на мой вопрос будет пусть не объяснение его происхождения и способностей, но некое откровение о глубинной сути, о том, что наполняет душу, скрытое ото всех. И меня это вдруг напугало. Разве я хочу знать такое? Ведь я знаю, что, если он откроется, я тоже не смогу устоять. Не сейчас, когда тело измождено и дрожит, одновременно и вычерпанное до дна, и наполненное через край, а разум словно обнажен, беззащитен перед любыми эмоциями. Я сейчас так же уязвима и бессильна, а я ненавижу и боюсь быть такой. Не могу даже вынести мысли о сближении, не в виде грубого физического акта, а того, что пробирается вглубь, просачивается в душу. Ведь единожды попав туда, это чувство близости тут же пускает корни, врастает, отравляет и подсаживает на себя, а когда тебя предают, то приходится выдирать эти корни с кровью и мясом, задыхаясь от боли. Как кто-то в своем уме может желать подобного. Похоже, это отразилось в моем взгляде, потому что веки мужчины опустились, как будто с лязгом обрушились толстенные защитные барьеры, а когда он открыл глаза, на меня смотрел прежний Рамзин – жесткий, властный хищник, который ждет от всех безоговорочного утоления любого его голода и подчинения приказам.

Он поднялся с пола, даже не оглядываясь на меня, но, видимо, теперь его сверхъестественная анестезия перестала работать, и я заметила, как искривился его красивый рот от боли. Из-за наших активных физический упражнений местами из ран опять проступила кровь, поэтому я снова не смогла сдержать гримасы, когда отзвук его ощущений снова ударил в меня.

– Иди сюда, – скомандовал Рамзин, возвращаясь под душ.

– Ты отвечать мне, я так понимаю, не собираешься, Игорек?

– Я сразу заметил, что ты умнее, чем кажешься, – насмешливо ответил он. – А теперь будь любезна, шевелись. Я реально устал.

– Если ты думаешь, что твои долбаные приказы как-то могут вернуть подвижность нижней части моего тела, то обломайся, – я и не подумала двинуться.

Затененное стекло душевой кабины немного искажало очертания тела Рамзина и его движения, но мне ведь и не нужна четкость, чтобы точно знать, как резко обозначиваются мускулы на его руках и плечах, когда он втирает шампунь в свои волосы. Как напрягаются его ягодицы и мощные мышцы поясницы и бедер, когда он выпрямляется и подставляется под струю воды, запрокидывая голову. Как вода стекает по его широкой груди, по рельефному торсу, ниже к животу и члену, заставляя свиваться кольцами поросль черных волос в его паху.

– То есть, ты признаешь, что мне удалось затрахать тебя до нестояния? – самодовольно фыркнул он.

– Признаю. Пойди купи себе медаль «Почетный любовник-пришелец месяца», –огрызнулась я. – Между прочим, мог бы быть и поаккуратнее.

Заметила, как он замер и обернулся в мою сторону, хотя сейчас тоже наверняка видел только смутный силуэт меня, распластанной на полу.

– Я сделал тебе больно? – голос напряженный.

Я промолчала. Сказать, что нет – соврать. Но и утверждать, что я не наслаждалась каждым мгновением этой боли, тем более будет откровенной ложью. И все же подкармливать и без того раздутое эго Рамзина, признавая, что только что случился самый взрывной и охрененный секс в моей жизни, я тоже не собиралась.

– Яна?! – Рамзин звучал уже встревоженно, и это неожиданно разозлило меня.

– Да расслабься ты. Со мной все нормально! Не надо делать вид, что тебя это, типа, реально волнует. Уйти-то я все равно не могу. Ведь так?

Легкая заминка, будто он брал время на раздумье.

– Нет. Не можешь. И ты права, меня все это не слишком волнует. Но причинять тебе боль не входит в мои планы. Это может ведь вывести тебя из строя и создаст неудобства для меня, – голос без тени любой эмоции.

Получи, Яночка. А чего ты ждала, что он начнет тебя заверять в том, что твое самочувствие и комфорт являются его первейшим жизненным приоритетом, и он готов ночей не спать, думая, как тебя осчастливить? Ты просто тело, говорящая кукла, которую он использует, когда приспичит. Пришел, выбрал, что понравилось, и забрал. И только ты сама и виновата, что попалась сдуру не в том месте и не в то время. Скажи «спасибо», что тебя не бьют и на цепь не сажают, как собаку, не заставляют за ним на четвереньках ползать. Потому что пора осознать, что какими бы странными ни были обстоятельства и насколько бы это внешне ни смотрелось мирно, но это похищение чистой воды. И я не имею представления, что случится в следующий момент, я не управляю ситуацией, я не смогу отказаться от всего, что Рамзин решит со мной сделать. Да, могу попытаться, но не похоже, что он удержится от применения грубой силы, если я и правда упрусь. Да, я занимаюсь сексом с ним добровольно. Нельзя изнасиловать желающего. Но рядом с ним я остаюсь совсем не добровольно. И я достаточно сообразительна, чтобы не нарываться откровенно, он и так терпелив к моим словесным эскападам и мизерным проявлениям бунта. Конечно, при его силе и власти это даже не укол, а так, щекотка слона булавкой. Но я и отказываюсь признать себя смирившейся и подчинившейся. Не собираюсь быть жертвой. Из этой мягкой западни должен быть выход, и я его найду.

– Прямо обожаю, когда кто-то так откровенно наслаждается тем, каким моральным уродом он является по жизни. Это так мило и непосредственно, – я тоже старалась звучать максимально безразлично.