Оборотень с границы (СИ) - Прядеев Евгений. Страница 47

— Ну тут вроде не так все страшно, — задумчиво посмотрел я на Мерзкого. Его щеки к этому моменту уже действительно ощутимо покраснели, значит действительно зелье начинало работать.

— Я тоже надеюсь, что к утру он должен отойти, — кивнул Мирон. — Ладно, давай умываться. А потом я тебе из машины одежду принесу. У меня там в багажнике камуфляж старый лежал, будем надеяться, что ты в него влезешь.

Наконец, мы все устроились отдыхать. Мерзкий так и не проснулся. Я пробовал некоторое время менять мокрые полотенца у него на лбу, но, судя по всему, в этом не было никакого смысла. Жар и не думал спадать, но дыхание Максима было ровным и не прерывистым. Внутри его организма шли лечебные процессы, вызванные действием чудесного зелья.

Я уступил Мирону диван во второй комнате, а сам на правах самого здорового из нашей компании устроился на полу. Сон не шел. Сегодняшний день, а особенно вечер, оказались богаты на яркие эмоциональные события, поэтому в голове было множество мыслей. Они кружились у меня в голове в безумном танце, отталкивая друг друга и стараясь получить львиную долю моего внимания.

Гамзат так интересно рассказывал о тотемах. Дух медведя. Я начал перебирать всех своих друзей и знакомых, подбирая им тотемы. Почему-то Мирон у меня ассоциировался с вепрем. Причем большую часть времени он вел себя как Пумба из очень старого мультика. Но стоило обидеть кого-то из его близких, как на первый план выходил жестокий кабан, способный снести любое препятствие. Эдик напоминал мудрого питона Каа из сказки про Маугли. Он знал, наверное, больше любой энциклопедии, но никогда не выпячивал свои знания. Просто просчитывал любую ситуацию по несколько раз, обвиваясь вокруг своих врагов, которым казалось, что глупый полковник просто ходит по кругу. А потом резким движением сжимал кольца. Надо ли объяснять, что из объятий питона практически невозможно вырваться?

Отчаявшись уснуть, я вышел на кухню и закурил, пуская дым в открытое окно. Интересно, никотин также вреден для оборотней, как и для человека. Курить я начал довольно давно, но сначала не мог, а потом и не хотел избавляться от этой привычки. Есть в этом ритуале вдыхания дыма в себя и выпускании его в открытое пространство что-то мистическое, близкое к практикам медитации и релаксации. Однообразные движения руки, глубокие вдохи и выдохи настраивают на гармонию с природой, позволяя вырваться из привычного ритма постоянного бега жизни, и дают возможность на секундочку задуматься о чем-то большом… Вечном…

Получается, это возможно. И не так страшно, как мне казалось. Все-таки я способен оставаться человеком, даже пребывая в личине зверя. Надо было только поверить в это. Я помню ситуацию с теми нарушителями границы, которые предшествовали моей встрече с Эдиком. Вот тогда я был твердо уверен, что готов к любым неожиданностям. Даже заранее форму снял, чтобы она не порвалась при превращении.

На деле же получилось совсем не так, как планировалось. Я достаточно быстро догнал этих двух бедолаг, а потом рвал их на мелкие кусочки, не имея сил, чтобы остановиться. Я пришел в себя на куче неопознанных останков и долго с омерзением оттирал с себя кровавые пятна.

Сегодня я остановился сам. Нууу… Почти сам. Но все-таки я могу себя контролировать и можно переставать жить в вечном страхе, что однажды моя звериная сущность поработит сознание человека по имени Андрей.

— Не спится? — на кухне, баюкая руку, появился Мирон. Скорей всего, синяком дело не ограничилось, потому что, когда мы умылись и привели себя в порядок, вся его конечность от плеча до локтя посинела и основательно увеличилась в размерах. Пальцы шевелились, это была хорошая новость. Но дергающую боль не смогли снять даже настойки Моси.

— Да я в машине отоспался по дороге сюда, пока мы из Москвы ехали.

— А я вот спать хочу, аж сил нет, — пожаловался Мирон. — Но только дремать начинаю — руку дергает. Решил с тобой покурить.

— Мерзкий как? — уточнил я.

— Спит аки младенец, — улыбнулся мой напарник. — Если это действительно такая волшебная вещь, то я снимаю шляпу перед Мосей. Он гений!

— Только ему об этом не говори, — усмехнулся я. — А то он еще больше задерет цены на свои препараты.

— Это точно! — согласился Мирон и спер мою чашку с кофе. Мы помолчали, думая каждый о своем, а потом я решил спросить его о прошлом.

— Слушай, Мирон, — спросил я у товарища, задумчиво курившего возле окошка. — А что за вампир? Ну тот, который тебе «красный огонь» подарил…

— Ааааа, — выдохнул мой напарник. — Да это случайно вышло. Откупились от меня.

— Откупились? — изумился я. — Это кого ж ты так в долги вогнать умудрился?

Мирон явно думал о чем-то своем и поначалу не горел желанием погружаться в воспоминания, но потом выкинул окурок и повернулся ко мне.

— Да все просто. Еду я как-то ночью домой, никого не трогаю и вдруг мне справа в бочину… шарах!

— Вспомнил, — изобличающе ткнул я в него пальцем. — Ты тогда сказал, что алкаш какой-то крыло помял.

— Ну да, неудобно получилось, — смущенно почесал затылок Мирон. — Я боялся, что ты надо мной смеяться будешь. Сначала, потому что какую-то фигню мне впарили, а потом из-за того, что я такую дорогую вещь зажал. А потом вообще забыл о нем на долгое время.

— Ой ладно тебе, — заулыбался я. — Чего ты оправдываешься? Я, наоборот, счастлив что у тебя оказался этот пузырек. Без этого зелья вообще непонятно, чем бы сегодня все закончилось. Просто реально интересно стало, кого и как ты на такое счастье развел?

— Да я ж тебе рассказываю, — Мирон продолжал смущаться и попытался скрыть это за приготовлением кофе для нас. — Короче, въехал этот крендель мне в бочину, причем он еще и ехал на красный свет. Ну я значит спокойно так выхожу, почти без наезда…

Я представил себе в деталях всю эту ситуацию, невозмутимого и неторопливого Мироху, который медленно выходит из автомобиля сразу после того, как ему въехали в бок. Это было настолько невероятно, что я искренне расхохотался, зажимая рот руками, чтобы не потревожить отдых Мерзкого.

— Да не, серьезно, — верно истолковал мои эмоции Мирон. — Я был предельно вежлив и почтителен. А эта тварь хладнокровная, видимо, подумала, что на лошка какого-то нарвалась. И предложила отъехать немного в сторону, чтобы не мешать проезду приличных граждан. А еще улыбнулся так откровенно, что я у него клыки выдвигающиеся заметил. Я думаю, ну тварь, решил и поужинать, и покуражиться одновременно!

— Бедный, бедный кровосос, — Мирон рассказывал так красочно, что у меня от смеха на глазах слезы выступили.

— Ну вот съехали мы в карман, знаешь такие на обочине парковки для отдыха бывают с туалетами. И этот типсон довольный такой, идет ко мне, улыбается. Ну, думаю, Эдвард недоделанный, попал ты! Выхожу из машины, открываю багажник, типа ищу там что-то… А этот чудик ничего не подозревая уже к моей шее пристраиваться начинает. Ну я ему кол в ногу как засандалю! А нож к горлу! И спрашиваю так вежливо: «Ну так как? Ментов вызывать будем? Или по мирному разойдемся?»

— То есть ты сомневался, оформлена ли у него страховка? — еще чуть-чуть и я начал бы кататься по полу, представив, как обалдели бы гаишники, увидев одного из водителей с осиновым колом в ноге.

— Ну вот он тогда и всполошился. Денег предлагал, а когда понял, что попал по-крупному, то в довесок еще и «красный огонь» предложил. А я-то тогда не знал, что это за штука такая… А сейчас видишь, как повезло, Мерзкому как раз и пригодилось.

— Ну и что же мне там такое пригодилось? — на пороге кухни стоял Максим. Выглядел он уже более-менее. По крайней мере, стоял на своих собственных ногах, а раз были силы на выяснение отношений, то, значит, и все остальное скоро придет в норму.

— Винни, без шуток! Я имею право понимать, что происходит! То, что ты умеешь превращаться в медведя, я видел собственными глазами. Я хочу знать, как ты это делаешь!

Мерзкий достал из холодильника литровую бутылку минералки и в несколько глотков осушил ее.