Самый красивый хулиган - К.О.В.Ш.. Страница 2

– Добрый день. А мы, по всей видимости, ваши новые соседи.

– Соседи… В девятую, значит, куда ж еще. Купили аль снимаете? – Глаза бабульки смотрели Насте прямо в душу, и той было не по себе от такого взгляда и подобной наглости.

– А это не ваше дело, – тихо, но твердо ответила девушка.

Мама всегда говорила, что нельзя давать слабину, если тебе хамят. Один раз стерпишь, и пути назад не будет.

– Не мое дело?! Я живу в этом доме с шестьдесят седьмого года, – многозначительно заявила бабка. – Я тут все про всех знаю. Это мой подъезд.

– Как скажете, – не стал спорить Эрик, схватив сестру за руку и потянув ее к двери.

Бабка что-то ворчала вслед, но двойняшки уже оказались за закрытой дверью.

– Это мой подъезд, – передразнила бабку Настя.

– Ты зачем споришь с сумасшедшей? – возмутился Эрик.

– А чего она хамит? И вообще, зачем ты с ней любезничал? Теперь она будет думать, что победила.

– Да плевать, – отмахнулся Эрик. – Пусть думает, что хочет. Нам недельку-другую перекантоваться – и все. И вообще, у нас проблема посерьезнее.

– Серьезнее того, что мы в каком-то зажопинске, а наш подъезд крышует бешеная бабка?

– Я не вижу лифта, – Эрик вздохнул, посмотрев на раздутые бока чемодана, а потом на лестницу.

– Эрик, в пятиэтажках нет лифтов, – ласково сказала Настя. – Так что давай, тащи это чудовище на третий этаж. Лифт он захотел.

– За что мне досталась такая противная двойняшка?

– Я твоя расплата за грехи прошлых жизней.

Кое-как затащив чемодан на третий этаж, ребята с волнением посмотрели на дверь с криво приклеенной девяткой. Старая и местами облезлая, она не внушала доверия, но Настя все-таки вставила ключ в замок и открыла ее.

– Я все понял, – заявил Эрик, в очередной раз чихнув. – Мать решила упростить ему задачу и прикончить нас самостоятельно, заслав в этот клоповник.

Уже третий час ребята пытались привести свое временное жилище в божеский вид. Небольшая двушка с компактной кухней, достаточно скромной ванной и откровенно тесной прихожей в процессе уборки трансформировалась в целый дворец. В квартире явно давно никто не жил, поэтому там было пыльно и затхло. Первым делом двойняшки открыли все окна настежь, пытаясь проветрить помещение, а потом взялись за тряпки и моющие средства. Как оказалось, клининг-сервисы в Подмосковье популярностью не пользовались.

– Мне вот интересно, где она нашла эту квартиру? – протянула Настя, споласкивая тряпку в ведре. – Типа, через знакомых или еще как-то?

– Мы все равно никогда этого не узнаем, – пожал плечами Эрик.

Насте оставалось только согласиться с ним – мать постоянно что-то мутила и совершала какие-то махинации, но никогда не посвящала их в свои дела. Обычно она приходила и объявляла, что они едут на море или переводятся в новую школу, или, как в этот раз, бегут из города. И каждый раз ребята, не задавая лишних вопросов, делали то, что она говорила.

– В этот раз она превзошла саму себя, – заметила Настя.

– Это точно, – согласился Эрик. – У меня через две недели начинается учеба, между прочим!

– Не у тебя одного. Что-то подсказывает мне, что мимо первого сентября мы пролетаем, как фанера над Парижем.

– Настька, не нагнетай, – пропыхтел Эрик, забираясь на стул и протирая верх шкафа. – Фу! Тут вообще хоть когда-нибудь кто-то убирался? – Он брезгливо посмотрел на мигом почерневшую тряпку.

– Не похоже, – фыркнула Настя, протирая пыльные плинтуса. – Кстати, у меня вопрос. А как мы узнаем, что все в порядке, если нам нельзя ей звонить и писать?

– Хм… никак. Так что будем ждать, пока она не решит, что нам делать дальше.

– Как обычно, – проворчала Настя.

– Она нас любит, – напомнил Эрик, спрыгнув со стула. – И все, что она делает, она делает ради нас.

– Я знаю, – вздохнула девушка. – Но мне все это не нравится. И я за нее волнуюсь.

– Она справится. И мы тоже. Глядишь, я полы мыть научусь. Великий скрипач Эрик Меркулов «могет Владимирский централ» и ловко орудует шваброй, а? Талантливый человек талантлив во всем, – самодовольно заявил парень, уже тыркая шваброй по углам.

– Пока ты только грязь размазываешь, великий скрипач, – фыркнула Настя.

– Всякий готов художника обидеть, – хихикнул Эрик, заехав шваброй на босую ступню сестры.

– Эрик! – Та шлепнула его грязной тряпкой, за что получила новый тычок шваброй.

Завязалась шутливая потасовка, в ходе которой ребята расплескали по полу грязную воду из ведра, Эрик поскользнулся и растянулся, перемазав белую футболку, а Настя случайно уронила на него швабру. Кое-как собрав воду, двойняшки пришли к выводу, что с уборкой на сегодня все. Эрик смылся в душ, а Настя стала разбирать вещи.

Воспользовавшись тем, что брат в ванной, Настя заняла комнату с балконом. Небольшая, но светлая, та понравилась ей сразу, так что она принялась быстро заталкивать вещи в комод, чтобы застолбить ее за собой. Эрик, словно почуяв неладное, помылся за пять минут, выбежал в одном полотенце и сразу начал вопить, что это была его комната.

– Была да сплыла, – Настя показала брату язык и вытолкала его за дверь.

Эрик повозмущался, но потом все-таки смирился с тем, что ему досталась комната с ковром на стене.

– Если ночью он упадет на меня и я задохнусь, считай, что ты меня убила, – драматично сказал он, но Настю это нисколько не растрогало, и она без лишних слов ушла в ванную.

Мылась она долго и основательно, чувствуя, как усталость и привокзальная грязь стекают вместе с водой. Только злость на мать с ее бесконечными выходками никуда не делась. Девушка проторчала в ванной не менее получаса, а когда вышла – обнаружила Эрика на кухне.

– Я нашел заварку. Просроченную. Чаю?

– А кофе нет? – без особой надежды спросила Настя.

Эрик отрицательно помотал головой.

– Тогда я в магазин. Надо купить еды какой-нибудь.

– Ща, я оденусь…

– Эрик, я одна схожу. Мне проветриться надо. Да и магаз в соседнем доме.

Эрик задумался. Он не особо хотел отпускать сестру одну шляться по незнакомому городу, но видел, что ей нужно побыть одной. Несмотря на то что время близилось к девяти вечера, на улице было еще светло, а магазин действительно видно из окна, так что он кивнул.

– Будь на телефоне и, если что, звони. Ни с кем не разговаривай и…

– Эрик, расслабься. Все будет хорошо.

– Я старше…

– На пятнадцать минут, так что отвали, – по-доброму сказала Настя. – Скоро вернусь.

Едва дверь за ней закрылась, девушка сразу ощутила, как из нее выходит весь позитив, который она изображала ради Эрика. В обычное время он бы запросто ее раскусил, но сегодня брат был явно не в себе. Настя улыбнулась, подумав о том, что он наверняка взялся за скрипку – это всегда его успокаивало. А ей нужно было выйти на воздух. На нее давили стены квартиры, которая почему-то казалась ей едва ли не клеткой. Чем дальше она думала, тем сильнее убеждалась в том, что мать мутит что-то крайне нехорошее.

Что она затеяла? Что будет с ними? А с ней?

По спине побежали мурашки от страшных картин, которые услужливо рисовало Насте ее воображение, и девушка замотала головой. Тем временем она дошла до магазина с гордой вывеской «Кариночка».

– Мило, – пробормотала Настя, дергая белую пластиковую дверь.

Над ее головой тихо звякнул колокольчик. В магазине никого не было, ни в крошечном зале, ни за прилавком. Зато Настя сразу увидела молоко, баночку любимого растворимого кофе и печенье, от вида которого во рту собралась слюна. Обычные орешки со сгущенкой, которые она сто лет не ела. Она так живо представила, как здорово будет заварить кофе с молоком, наесться орешков и завалиться спать, что проблемы с матерью плавно отъехали на задний план.

Девушка тихо постучала по прилавку, надеясь привлечь внимание продавца, но никто не вышел. Она подождала еще минутку, а потом постучала громче.

– Так меня еще никто не вызывал, – недовольно заметила помятого вида женщина, выйдя из-за неприметной дверки. – Чего надо?