Аргумент барона Бронина 3 (СИ) - Ковальчук Олег Валентинович. Страница 6

— И как мне теперь отсюда выбираться? — задал я вопрос в воздух. — Только не говорите, что опять доставкой будет заниматься тот жуткий спрут. Не уверен, что я позволю ему снова себя схватить, — хохотнул я.

— Не нравится спрут — добирайся сам, — раздался позади меня знакомый голос.

Я обернулся. Там стоял полковник Афанасьев и с любопытством смотрел на меня.

— Летать умеешь? Поднимайся, выход там, — он показал пальцем вверх.

— Так, а вы здесь чего? Только не говорите, что вы всё это придумали и реализовали? — хохотнул я.

— Нет, не я. А вот от тебя жду подробный отчёт как прошло испытание, — заявил он, с прищуром глядя на меня.

— Это только от меня или от всех? — нахмурился я. Всё же в испытании было много личного.

— От всех понадобится. Так что не филонь. Подробненько, со всеми деталями опишешь что за испытания были. Мы этот артефакт уже много сотен лет изучаем. И вот такие данные собираем.

Что-то в голосе Афанасьева подсказывало, что он преувеличивает. Но мне не жалко. Правда, стоит ли рассказывать всё, что я здесь видел? Расскажу, пожалуй, только про первое испытание. Ну и про второе, умолчав о том, что видел я не себя молодого, а архимага Алексиуса. Или просто скажу, что видел себя старым. Что же касается третьего испытания… что ж, его тоже можно частично раскрыть. Расскажу, что видел своих заклятых врагов, насмехающихся надо мной, и друзей, которые хотели меня предать. Но я не сдался, не поддался на провокации, и испытание оказалось пройденным. Такие вот дела.

Я поглядел на Афанасьева.

— А других альтернативных способов добраться обратно в свою кроватку нет? — хитро спросил я. — А то спать-то мало осталось. И не я себя выдёргивал из кровати.

— А ты наглец, — хмыкнул Афанасьев. — Поучить почтительности тебя, конечно, надо. Но наглецы мне нравятся. По крайней мере, робость ещё никого не красила. Однако одной смелостью транспортные услуги не оплатишь. Так что давай-ка создавай свою песчаную ладонь и дуй наверх.

— Вас подбросить? — вздёрнув бровь, спросил я.

— Возражать не буду. А заодно расскажешь, откуда взялся песок, — подозрительно поглядел он на меня.

— Откуда? Что-то с собой притащил, что-то сверху нагрёб, — кивнул я в потолок, которого, уже собственно, и не было.

— Сверху нагрёб? А какой радиус у твоей стихии. Как далеко ты чувствуешь? — спросил он у меня.

— Откуда я знаю? Не замерял.

— А плохо, что не замерял. Отчёт вести всегда надо, — покачал головой Афанасьев.

Я пожал плечами.

— Да как-то необходимости не было.

— Необходимости у него не было, — посетовал головой полковник. — Знаешь, Медведев, или как ты себя называешь теперь… Бронин, у вас ведь скоро будет распределение по наставникам. Я вот думаю, не тряхнуть ли мне стариной, не взять тебя к себе в ученики?

— Наставники? — вздёрнул я брови. — А кто обычно выступает наставником?

— Как правило, старшекурсники, — заявил Афанасьев, — но порой и преподаватели тоже занимаются индивидуальным обучением. Я вижу в тебе потенциал. Глядишь, из тебя что-то и получится.

Я смог удержать нейтральное лицо.

Из меня уже давно что-то получилось.

Ну не буду же я огорчать полковника, который так жаждет поделиться своими знаниями. Поэтому уверенно закивал:

— Конечно, конечно, для меня это будет большой честью.

— Ай, хитрец! Наглец и хитрец. Ужасные качества, идеально подходящие к инструментарию карьериста и будущего офицера. Далеко пойдешь, паря. Мне тоже будет любопытно поработать с тобой, — он мне подмигнул.

Я тем временем, не тратя времени, создал песчаную ладонь под собой, и та приподняла меня в воздух.

— Забирайтесь, — предложил я своему потенциальному наставнику.

Тот осторожно вступил на плоскую поверхность.

— А что это был за спрут? — спросил я.

— Древний пленник нашей академии, — пояснил Афанасьев.

— Понятно, — покивал я, задумавшись о чём-то своём.

А Афанасьев не сводил с меня глаз.

— То есть спрут тебя заинтересовал, а основное испытание — нет? — спросил он.

— Конечно, заинтересовало, — закивал я головой. — А что это такое было? Какая-то симуляция?

Но, видимо, задал этот вопрос недостаточно естественно изобразил восхищение и трепет. Потому как Афанасьев лишь покачал головой и задумался о чём-то своём.

— Ай, непростой ты парень, Алексей Бронин. Чувствую, с тобой будет очень интересно. Главное, чтобы проблем было не слишком много.

Платформа, созданная из песка, принялась подниматься наверх.

Я поглядел в потолок. Показалось, что там светят звезды, потом понял — нет, не звезды, а фонари. Эх, а было бы так завораживающе красиво! Ну, что поделать.

Поднимались мы метров двести, не меньше. Всё-таки глубоко располагалась комната с божественным артефактом.

— Да уж, испытания так испытания, — протянул я нарочито громко. — А у нас еще много таких будет? — покосился я на Афанасьева.

— Кто знает. Вот Лупицкий вернется — будут испытания. Я с вами слишком много нянчусь, — проворчал он.

— Кстати, а куда делся генерал Лупицкий? — спросил я с интересом. — Его так и не обнаружили?

— Нет, не обнаружили. Он как с тем демоном сцепился, так и исчез вместе с ним. Ни слуху, ни духу, — покачал головой Афанасьев.

— Господин полковник, признаюсь по достоинству, оценил юмор генерала Седова, который обещал, что испытания нас будут ожидать за каждым углом. Но вы уж скажите, сегодня следующего что-то ожидать? А то и так насыщенный день был. Так еще и испытания после ночи.

— Посмотрим. Ничего не могу обещать, — хмыкнул он.

Я чуть поморщился. А мог бы и сказать.

Генерал Лупицкий, тяжело дыша, опирался на свой меч. Вот уже больше десяти часов он бился с архидемоном.

Архидемон, которым, по сути, был ученик архимага Алексиуса — Максимус, развалился в тридцати метрах от своего противника, и задумчиво смотрел на него. Оба воина сильно устали, и оба не видели дальнейшего смысла в продолжении битвы, ведь было очевидно, что никто из них не может одержать победу. Силы их были равны. Быть может, если бы Максимус был более опытен и искусен, и привычен к своему телу, он смог бы одержать победу, но это не имеет значения, ведь есть только здесь и сейчас.

Мозговые паразиты в голове Максимуса требовали разум новой жертвы. Они наблюдали за боем демона и человека и возжелали испробовать душу столь сильного воина, который сопротивлялся величайшему архидемону. По крайней мере, так думал Максимус.

На самом деле мозговые паразиты уже давно пытались пробраться в разум и тело генерала Лупицкого. Им казалось, что защита генерала вот-вот поддастся, и генерал на грани чувств это понимал. Понимал, что скоро бой закончится, независимо от того, кто победит.

Лупицкий не питал надежд, ведь он оказался не в своём мире. Похоже, демон перенес его в мир Инферно. Генерал ожидал, что на него накинутся толпы монстров, но этого не произошло. Они были вдвоём с демоном.

Главное — одержать победу. Похоже, свою последнюю победу, причём в чужом мире. А потом доблестно сложить голову.

Но главное, что в бою, а не в постели. Не стариком, не боясь будущего, а в бою, как настоящий воин, как живой человек.

Когда Лупицкий понял, что демон утащил его в портал, да еще и в другой мир, мир Инферно, родной мир демонов, генерал подумал, что на том конце его встретит целая армия демонов. Но нет, архидемон остался один. И даже честно принял бой, что удивительно.

Но итог битвы был один — никто из противников не смог одержать победу. Только третья сила по-прежнему пыталась пробиться к сознанию Лупицкого и взять его под контроль.

— Кто ты, демон? И зачем ты меня сюда перенес? — спросил генерал, тяжело отдышавшись и снова поднявшись на ноги.

— Да не демон я, сколько раз тебе говорить, — лениво отмахнулся Максимус.

— Тогда зачем ты меня сюда перенес? — спросил Лупицкий.

— У меня контракт. Твоя душа в обмен на мою. Тут уж не обессудь. Ты хорошо сражался, но мои цели куда важнее, чем признание сильного противника. Ты был хорошим врагом, и мне понравилось с тобой сражаться. Жаль, что не удастся повторить.