Месть на десерт (СИ) - Филимонова Лина. Страница 23
Интересно, а сынишка Ярослава любит играть в игры? Наверное, он еще маленький для этого. Мы купили Максу компьютер совсем недавно.
Ярослав так хорошо в этом разбирается, что я думала, он сам геймер. А он… отец! Трудно в это поверить. Так неожиданно…
Он умчался сразу, как только понадобился сыну. И это правильно! Дети всегда на первом месте. У меня тоже так.
Я смотрю на экран телефона, где висит последнее сообщение от Алисы.
“Мам, не переживай, все отлично”.
Звоню Максиму. Не отвечает. Наверное, снова нет связи. Дети сейчас едут в поезде, и связь все время прерывается.
Но Алиса отвечает на мой звонок.
– Дочка, что там с Максом?
– Да он вообще опупел.
– В смысле?
– Они тут с другими малолетками поливают всех из брызгалок. Наделали из пластиковых бутылок и носятся по всему вагону. Но, походу, сейчас вожатая их построит…
– То есть, все хорошо?
– У Макса – просто офигенно. Развлекается на всю катушку.
– А у тебя?
– А я… Леша, прекрати! – произносит Алиса обиженным, но при этом необыкновенно томным голосом.
И я сразу понимаю: этот Леша ей нравится.
– Мам, ладно, давай, пока.
И она в спешке бросает трубку.
Я остаюсь одна. В звенящей тишине квартиры. Так странно…
Теперь я хожу и везде выключаю свет. Оставляю только ночник в спальне. И маленький “светлячок” в коридоре.
Кругом стоят нераспакованные коробки, но мне сейчас не хочется ничего делать. Я нахожу постельное белье, застилаю большую удобную кровать, принимаю душ и ныряю под одеяло.
Какой кайф!
Я не помню, когда я в последний раз оставалась одна. Всегда рядом муж, дети, коллеги по работе. Всегда всем от меня что-то нужно. Всегда я в суете и делах.
Чтобы просто валяться в кровати – да никогда! Даже если меня никто не дергал, я сама себе этого не позволяла. Потому что дела не заканчиваются. Они бесконечны.
А сейчас… такая блаженная тишина.
И да, я и сейчас могу найти себе сотню дел. У меня вон коробки не разобраны. Ну и плевать! Никто не скажет, что я неряха и растяпа. Никто ни в чем не упрекнет…
Какое счастье быть свободной!
Но тишина длится недолго. Мой телефон звонит. Я нехотя тянусь за ним, всей душой желая, чтобы это был не Коля. Если он – ни за что не возьму трубку.
Это Ярослав.
– Привет, красотка. Еще не спишь?
– Уже почти.
– Э-эх… – Он зевает в трубку. – Я бы тоже с удовольствием упал в кровать. Но у моего турбо-ребенка никак не заканчивается батарейка.
– Уже поздно, – во мне просыпается тревожная мать. – Пора его укладывать.
– Я знаю! Я вывел его на детскую площадку, чтобы он набегался и устал.
– Хороший способ.
– Отличный. Я устал, как собака. А он сейчас висит вниз головой на лазалке. И показывает мне язык. Не представляю, как его успокоить.
– Напои его теплым молоком. Можно какао. Обними. Погладь по голове. Это успокаивает и расслабляет. И спой ему колыбельную.
– Ему семь! И он ржет надо мной, когда я пою.
– Почему?
– Я тебе как-нибудь спою. И все вопросы отпадут, – смеется он.
– Яр, у меня есть один вопрос… – решаюсь я. Просто хочу узнать. Сразу. – Почему вы с женой развелись?
Глава 35
Николай
Шлюха.
Подлая шалава. Как я мог так в ней ошибаться? Я думал, она верная. Хорошая жена и мать, отличная хозяйка. А она – просто гулящая девка.
Нашла себе упакованного мужика, и выпнула меня из семьи. Что, он зарабатывает больше? Круче выглядит? Машина у него дороже и часы за пол-ляма?
И когда только успела с ним снюхаться? Ведь всегда дома, с детьми. Или на работе.
Да блин… Если хочется, время и возможности находятся. Я-то знаю.
Вот почему в постели она стала как бревно. У нее появился другой мужик! Моложе меня. Думаю об этом – и кулаки сжимаются так, что пальцы аж хрустят.
Шалава…
Одежду мою продала… неужели, правда? Да ладно. Врет, наверное. Упаковала все и оставила.
А эти уроды, что живут в нашей квартире… Они все знают! – доходит до меня. То-то мужик так ухмылялся. А жена его переигрывала. Ржут надо мной сейчас. Точно, ржут.
Еще и соседку втянули. Я стал посмешищем для всего дома!
Я помню, что квартирант этот – здоровый амбал. Но я сейчас так зол, что мне пофиг. Снова поднимаюсь на свой этаж. Звоню в свою квартиру.
– О, привет! – скалится амбал. – А мы уже соскучились.
– Я хочу видеть договор аренды, – твердо произношу я. – И свои вещи.
– Вещи – пожалуйста. Сейчас вынесу.
И он исчезает за дверью. Захлопнув ее перед моим носом. За моей дверью! Урод… Но ладно хоть вещи целы. И договор я очень хочу посмотреть. Чтобы оспорить, естественно.
Дверь распахивается. На пол летит картонная коробка.
– Вот твои вещи.
Что? Это все? Да у меня бы сюда даже рубашки не влезли…
– Договор где?
– Один экземпляр у меня, второй у собственницы. А ты иди лесом.
– Я муж!
– Объелся груш! – ржет он.
– Я с ментами приду!
– Приходи. У меня все по закону.
И дверь снова закрывается.
Я заглядываю в коробку. Трусы. Здесь лежат мои трусы. Вытягиваю одни – и вижу, что они все с разрезах. Что за… Вторые тоже. И третьи. И даже носки, сложенные на дне горкой, порезаны.
Стерва! Какая же она стерва…
Я ее убью. Придушу своими руками. Если бы она сейчас была рядом… Я бы точно сорвался.
Такой ярости я не чувствовал, наверное, ни разу в жизни… С каким-то животным хриплым воем я швыряю коробку об угол. Ее содержимое разлетается по лестничной клетке. Я пинаю коробку, бью кулаком стену. Смотрю на окровавленные костяшки…
Я ее уничтожу. Отберу детей, квартиру, работу…
Она на коленях будет меня умолять!
* * *
Я снова у подъезда. В какой раз за сегодня. Долбанное дежавю! Сажусь на лавку и достаю телефон.
Куда я пойду? Где перекантуюсь?
Мог бы у Снежаны… Если бы не свалил от нее. Походу, зря свалил… Все бабы стервы!
Друзья… Блин, я не представляю, как сказать Марку или Руслану, моим новым приятелям, что мне негде жить. Они посмотрят с брезгливой жалостью. И скажут: давай, чувак, выгребай. Удачи.
В том кругу, куда я так стремился попасть, среди крутых небедных чуваков, не принято просить помощи. И быть жалким.
Все дело в зависти!А старые друзья… Раньше я бы мог завалиться к Диману. Он бы постелил мне на диване и сказал: живи, сколько надо. Или к Сереге. Или к Костяну. Но что-то мы перестали общаться. Более того – разосрались. Когда я начал зарабатывать больше, поменял привычки и образ жизни. А они остались на том же уровне.
Придется ехать к родителям. Они живут за городом, в поселке. В ста пятидесяти километрах. Надолго я там не задержусь. Но сегодня мне больше некуда идти, так что придется выслушивать всякое дерьмо от отца.
Я как-то по пьяни признался ему, что давно гуляю. Похвастался. Думал, он поймет. Как мужик мужика. А он ни хера не понял! Сам всю жизнь дальше своего огорода не видел, и хочет, чтобы я был таким же.
А я не такой! Мне всегда хотелось чего-то большего.
– Красивой жизни захотел? – язвительно спросил он меня тогда.
– Да! И что в этом плохого?
– Плохо то, что ты сам не понимаешь. Не видишь гнили, ведешься на дешевый блеск.
– Дешевый блеск знаешь, где? – заржал тогда я. – В вашем серванте с китайским хрусталем!
* * *
Я забираю машину со стоянки, где оставил ее, прежде чем ехать в аэропорт. Благо, с ней эта стерва ничего не сделала.