Восхождение Черной Воды - Артемьев Роман Г.. Страница 16

Мы сошлись возле трех здоровенных каменных плит, прислоненных друг к другу. Самые обычные булыжники природного происхождения на первый взгляд, только исцарапанные каким-то вандалом. Или безумцем. Царапины глубокие, не похожие на рисунки или письменность. На второй — даже простец без зачатков дара испытает тревожное желание обойти камни стороной. Потому что находиться рядом с алтарем старшего духа могут немногие.

— Я, Майрон Черной Воды, второй из носящих это имя. Я пришел сюда по праву договора, заключенного предками с Гибким народом.

Подобно обычным змеям, наши партнеры глухи. Они улавливают звуковые вибрации, но не на том уровне, чтобы различать оттенки и понимать речь. Поэтому слова приходится сопровождать ментальными образами.

— Старшая-из-Кладущих-Яйца Золотое-Пятно рада видеть тебя, сильный-на-двух-лапах. Ты пришел поздно.

Чтобы перевести её полное имя, потребовалось бы три страницы убористого текста. Фактически, посланная ей картинка содержала как описание внешности, так и краткую биографию, с перечислением подвигов и наиболее значимых детей. Образ меня включал нечто схожее, только акцент делался на принадлежность к Дому.

— Моё Гнездо было разорено и до сих пор не оправилось. Я пришел, едва смог.

Похороны Ксантиппы и вид Лотаря, лежащего в стазисе, могли бы её не удовлетворить, но от части воспоминаний о разговоре с Чей-Гребень-Жесток предводительница испытала нечто среднее между восторгом и уважением. Она вытянулась в струну, демонстрируя удовольствие, и прошептала:

— Великий Дух признал тебя!

Насчет великого она ошибалась, ну да ладно. Я согласно кивнул.

— Он признал за мной право говорить за моё Гнездо. Он согласен вновь подтвердить договор, какой был прежде меж нашими Гнездами. Хочет ли Гибкий народ изменить договор?

Огромная змея помолчала, затем, к моему облегчению, издала отрицающую трель.

— Пусть расценки останутся прежними.

Похоже, их разум здорово недооценивают, или они умнеют с возрастом и размерами. Золотое-Пятно оперировала достаточно сложными концепциями и понимала, что от добра — добра не ищут. К тому же, она просчитывала свои действия дальше, чем на один шаг, тем самым выгодно отличаясь от многих знакомых мне людей.

— Раз так, то призовем того, Чей-Гребень-Жесток, и пусть он свидетельствует чистоту наших намерений!

Я положил руку на алтарь, с другой стороны к нему подползла Золотое-Пятно и опустила сверху массивную голову. Думаю, ей не пришлось бы слишком широко разевать пасть, чтобы заглотить меня целиком.

Ритуал призыва старшего духа, особенно темного старшего духа, формализован и не допускает отклонений. Для смертных. Представители Священных Домов имеют право двигать жесткие рамки обрядов в нужные им стороны, особенно если призыв происходит в нестандартной ситуации. У нас здесь и сейчас наличествовала целая прорва нюансов, игравших в нашу пользу. Мы, во-первых, уже знакомы с Чей-Гребень-Жесток, он настроен к нам благожелательно; во-вторых, он покровительствует Гибкому народу, не представляю, по какой причине; наконец, мы не собираемся покидать Изнанку.

И самое главное. Не дух идёт к нам. Мы спускаемся к нему. Все — мы.

Не знаю, каким образом звала своего покровителя Золотое-Пятно. Я прочел два катрена, славословие нашей Прародительнице и зов непосредственно к духу. Само собой, без жертвы не обошлось — с моей стороны на алтарь отправилась бутыль свежего молока, кроличья тушка и метровой длины шерстяная лента. Старейшина в качестве даров преподнесла яйцо, вполне возможно, своё, и ещё два предмета неясного, но явно животного происхождения.

Сразу после того, как последний из предметов исчез, рассыпался мелкой пылью, вся приличных размеров поляна, на которой мы находились, погрузилась в тишину. Более низкий слой Изнанки прорастал в неё, притягивая нас к себе, вбирая в себя, погружая в домен Чей-Гребень-Жесток. Два слоя, обычно прочно разделенные, становились едины, причем законы в них диктовались волей призванного нами духа. Или, вернее, хозяина этого места, согласившегося нас принять.

Под ногами — камень. Или кость, пластик, тщательно отшлифованная керамика. Что угодно, только не земля. Тяжелое черное небо над головой. Давящие со всех сторон стены, сложенные из колец гигантского тела, неподвижные и в то же время непрерывно меняющиеся. Огромная голова, возлежащая прямо перед нами, нависающая, смотрящая с высоты равнодушными светящимися глазами. Я заметил восемь пар перед тем, как склониться в глубоком поклоне.

Инстинкт настойчиво шептал не встречаться с духом взглядом, артефакты не спасут.

— С чем пожаловали?

Голос сухой, подавляющий и скучный. Дух знает, с какой просьбой мы обратимся к нему, но обязан спросить. Мольба должна быть озвучена, только тогда на неё можно ответить согласием или отказом.

Первой говорить Золотому-Пятну. Именно она некогда приостановила договор.

— Я, Золотое-Пятно, мать Гнезда Двенадцати Путей, хочу снова дружить с сильными двуногими из Гнезда Черной Воды. Давать ненужное и получать нужное. Будь тем, кто накажет обманщиков, о большой и могучий!

С нами торгуют, потому что мы сильные. Даже я, слабый по меркам сородичей, могу устроить Гибкому народу бойню, о чем они прекрасно осведомлены. Среди них хватает пророков, а я специально надел самые убойные артефакты из доступных. Поэтому мы дружим, поэтому меня не пытаются пленить и пытками вынудить принести нужные клятвы. Всё как у людей, если вдуматься.

— Я, Майрон Черной Воды, второй из носящих это имя, от лица Священного Дома Черной Воды прошу восстановить действие договора с Гнездом Двенадцати Путей. Следи и карай нарушивших договор. Именем Закона, по воле той, что царит в глубине!

— Слышу вас, — словно сама земля заговорила. — Просьба дозволена. Просьба приемлема. Просьба исполнена. Встреча завершена.

Вот в чем духов сложно упрекнуть, так это в отсутствии конкретики. Право что-то просить у посетителей есть? Замечательно. Их просьба не противоречит вложенным создателями установкам? Совсем хорошо. Ступайте, гости дорогие, сессия завершена. Теперь Чей-Гребень-Жесток будет присматривать за тем, чтобы стороны не нарушили снова действующий договор и покарает при попытке обмана. Быстро, четко, без красивых фраз и сантиментов.

Чужое присутствие исчезло так же быстро, как и появилось. Мы вернулись на верхний слой плавно, без ощущения движения, будто тучи рассеялись и на небе появилась полная луна. То же место, почти то же время, только мы чуть изменились — потому что прикосновение к чуждому неизбежно меняет живущих, пусть и самую малость.

Вдохнуть. Выдохнуть. Повернуться к партнеру.

— Обмен?

— Обмен! — в беззвучном голосе ощущалось предвкушение.

Сначала разобрались с едой. Больше всего Гибкий народ любил яйца, просто обожал их, поэтому провожал извлеченные из ящика корзины алчными взглядами. Чуть меньшей благосклонности удостоились кроличьи тушки, все двенадцать дюжин, и дюжина свиных туш. На бочку со сливочным маслом смотрели, как на наркоту какую. Здоровенная бочка сельди вызвала ажиотаж не меньший, чем четыре мешка соли крупного помола.

В обмен мне накидали огромные вязанки разных растений, чьё качество и вес я практически не проверял. Стандартные расценки прописаны в договоре, в этой части обмана не будет. Следить надо за товаром, по поводу которого нам с Золотым-Пятном предстоит торговаться.

Первым из списка редкостей, выложенных на площадку для обмена, стал мешочек с молочно-белым песком. Обычным, кварцевым. Гибкий народ не признаётся, откуда его добывает, тщательно сохраняя тайну. Поганцы знают, что мы купим любое количество, предложенное ими — потому что с добавлением крупинок этого песочка стеклодувы отольют посуду, обладающую редким свойством очищать любую жидкость от вредных примесей. Ядов, зелий, грязи и пыли… Причем магии при изготовлении используется самый минимум, отчего посуда не считается артефактной и не подпадает под социальные или законодательные ограничения.