Сладкая добыча (СИ) - Другая Елена. Страница 2

- Ну, и куда идти? – капризно хмуря свои изящные брови, спросил Лоренс. – Ты меня тут заморозить решил? Где же твоя дача?

- Сейчас, сейчас, – услужливо засуетился Стивен. – Стой здесь, котеночек мой, а я пройду в ту сторону. Мне кажется, что мы немного сбились с пути. Вот, возьми.

И он протянул Лоренсу карамельку. Омежка вздохнул и кинул конфетку в рот, поглядывая вслед Стивену, который пошел в сторону группы раскидистых деревьев. Вскоре альфа скрылся из вида, и омега остался один. Он посасывал леденец и нетерпеливо притоптывал. Ноги, тем временем, начали подмерзать, а щеки пощипывать от легкого мороза. Лоренс надел рукавички, потер ими лицо и потуже затянул шарф на шее.

Неожиданно в стороне, куда ушел Стивен, раздался короткий, но надрывный крик, настолько жуткий, что Лоренс сразу понял, что произошло что-то страшное. Сначала он стоял, затаив дыхание, однако вскоре все же набрался смелости и на ватных направился по следам Стивена.

Он обошел несколько деревьев и взору его открылось ужасающее зрелище.

Стивен лежал на земле, а над ним, вцепившись альфе в горло, стоял огромный серебристый волк, размером больше, чем любой, даже самый крупный, взрослый альфа! Тело Стивена сотрясалось в судорожных конвульсиях, и он захлебывался в предсмертном хрипе, а зверь, не разжимая мощные челюсти, продолжал душить его, одновременно, с видимым наслаждением, глотая человеческую кровь.

Лоренс приоткрыл было рот, чтобы дико заорать, но голова его вдруг закружилась, свет перед глазами померк, и он мягко осел в снег, потеряв сознание.

====== 2. Кровавая охота. ======

Никогда в своей жизни Зигфрид еще не голодал столь люто. Зима в этом году выдалась на редкость морозная и снежная, а дичи было совсем мало. Волк мог охотиться на зайцев, но для того, чтобы загнать ловко петляющего ушастого требовалось чуть ли не половина дня, а мяса на нем почти не наблюдалось, на один зуб.

Пробовал Зигфрид охотиться и на белок, но получилось еще хуже, ведь он не умел лазить по деревьям, а рыжие плутовки, отсыпаясь в дуплах на желудях, не спускались на снег. От голода он опустился до такой степени, что пытался выкапывать мышек из их норок. Но что, мышка? Это для него, как зернышко, на один укус. Зиг уже потерял чуть ли ни треть веса, нагулянного с осени. Дошло до того, что он стал раскапывать снег в поисках прошлогодних семян и мерзлых корешков. Голодными глазами он провожал пролетающих мимо птиц. И почему у него нет крыльев?

Ранее Зигфрид избегал людей и, уж тем более, никогда старался не убивать их. Но однажды на него устроили облаву четверо здоровенных альф. Матерые и бесстрашные охотники, они выследили, где находилось его логово, и напали.

Зиг убил тогда их всех, а потом впервые в жизни попробовал человеческое мясо. Оказалось изумительно вкусно, но из соображений безопасности он покинул нажитые места и переселился подальше от людей, примерно километров за сто от ближайшего жилища.

И вот теперь голод выгнал его к людям. Волк устроил засаду близ железнодорожной станции. Его план был прост – напасть на одинокого упитанного альфу (омеги в счет не шли, так как эти особи имели, как правило, сравнительно небольшой вес, а мяса в них и вовсе не найти), убить его, кровь выпить, а тело дотащить до своего логова, заморозить в сугробе и постараться потом протянуть, как можно дольше, до лучших и более сытных времен.

Два дня Зигфрид провел в сугробе рядом со станцией, но и тут ему хронически не везло. Никто не приезжал в этот дачный поселок среди зимы, да еще и метель поднялась. Пару раз проходили компании охотников, но волк поостерегся на них напасть, ведь они могли оказать нешуточное сопротивление, да еще и убить. Он с трудом терпел голодные спазмы, болезненно терзающие его поджарый живот.

И вот случилось чудо! Из вагона одной электрички вышел молоденький альфа, вполне толстенький и по виду очень вкусный. Волк сразу же приподнялся со своего лежбища и принял охотничью стойку. Ему не терпелось напасть на этого юнца и вонзить зубы в его сочную плоть, он чуть собственной слюной не подавился.

Однако прибывший альфа не спешил идти в лес. Он стоял на платформе и, похоже, ожидал еще кого-то. Зиг голодал уже так долго, что час-другой совсем ничего не решал, и он застыл, словно изваяние, невидимый в своей засаде.

Минут через тридцать, в следующей электричке, к этому аппетитному альфе подъехал миниатюрный омежка, и они, взявшись за руки, вместе пошли по колее, оставленной вчера снегоходом местного лесничего.

Зигфрида совсем не волновало, что забыли в зимнем лесу эти дети, и жалости к ним он совершенно не испытывал. Ведь перед ним была еда! Волк по-прежнему интересовался исключительно альфой, омежку убивать не было ни малейшего смысла, только лишний грех брать на душу.

Некоторое время Зигфрид крался за ними по кустам, так легко и бесшумно, что под его мощными лапами ни разу не хрустнула ни одна веточка. Скоро парочка остановилась, альфа завертел головой по сторонам. Понятно было, что бедолаги сбились с пути. И вдруг альфа пошел прямо в сторону волка.

Мгновение, и в прыжке Зигфрид вцепился юноше в горло, клыком пробив артерию. Парень даже заорать толком не успел, а волк с упоением уже высасывал из него такую теплую и сладкую кровь, которая тут же живительным эликсиром разливалась по его телу, согревая и восполняя утраченные силы.

И тут на полянке, где царила кровавая расправа, появился тот, второй, омежка. Самое смешное и неожиданное было, что он даже не попытался убежать или закричать, а просто свалился замертво в сугроб, не иначе, как скончался от разрыва сердца.

Волк был не в силах оторваться от горла своей жертвы, пока полностью не насытился и не высосал всю кровь, ведь альфа был такой нежный и вкусный, совсем “молочный”, видимо еще не знавший ни табака, ни спиртного.

После этого Зиг смачно облизнулся и приблизился к омеге, чтобы проверить, жив тот или же мертв. Он уткнулся своей мордой в волосы паренька и шумно втянул в себя ноздрями его запах. От омежонка так восхитительно пахло фруктовой конфеткой, свежей молодостью, а сам он источал слабый, тонкий аромат зрелой земляники.

Зигфрид невольно облизнулся. Несомненно, это была самая сладкая добыча, которая попадалась ему за всю его, правда, пока еще недолгую жизнь, так как волк был сам еще достаточно молод, и на человеческие годы ему приходилось не более двадцати лет.

Он быстро соображал, как же ему поступить. Тем временем уже начало темнеть, и вновь разгулялась непогода, вокруг замело, засвистел пронизывающий и ледяной ветер.

Понятно, что труп скоро замерзнет и его занесет снегом, поэтому разумнее всего было вернуться за ним завтра, а сейчас позаботиться об омежке. Волк еще несколько секунд рассматривал прекрасное лицо паренька, его плотно сомкнутые, темные и пушистые реснички на бледных щеках, нежный овал лица и красиво очерченные губы.

Однако, нужно было спешить. Удачным оказалось, что вокруг шеи омеги был обмотан шарф. Зигфрид аккуратно впился зубами в узел, пропустил тело юноши между своими мохнатыми и сильными лапами и двинулся в путь.

Он бесшумно несся по снежному насту, так быстро, что не проваливался ни на сантиметр. Привыкший к путешествиям на дальние расстояния, волк без труда за несколько часов преодолел весь путь и наконец оказался дома.

Вопреки любым ожиданиям, обитал он не в норе, а расположился вполне комфортабельно и имел довольно большое хозяйство. Помимо избушки, здесь находились и другие надворные постройки – банька, сараюшка, дровник и хлев.

В свое время Зигфриду пришлось отвоевать эту усадьбу у обитавшего здесь, выжившего из ума, старика-отшельника. Сам хозяин был тщедушен и почти слеп, но за то спустил на волка всю свору своих охотничьих псов, голодных и до ужаса злобных.

Битва была долгой и кровавой. Зиг убил их всех, и старика заодно. Местечко ему понравилось, он обосновался здесь жить и долго еще пировал останками собак, съел всех курочек, поросят, вместе со свиньей, и корову. А вот костлявого и тощего старика есть не стал, побрезговал, так зарыл в лесу, целым.