Читатель (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович. Страница 8

С отцом, как со злостным преступником, я обхожусь куда суровее — изъяв из-за пазухи черно-белый журнал в полиэтилене, продолжаю бег, помахивая им в процессе. Не узнать данный предмет у отца шансов нет, так что я слышу задушенный вопль ушибленного летящим унитазом оленя, свидетельствующий о полной деморализации условного противника. Что поделать, журнал был слегка помят в процессе транспортировки, но это потому, что жетоны из игрового центра — как-то излишне подло по отношению к сыну.

Опасный отрезок пути пройден. Эна непонимающе вертит головой, то смотря в спину брату, то оглядываясь на понурого отца, которого на ходу донимает ожившая и что-то почуявшая мать.

Бунт подавлен. Младшие, поняв, что очередная инициатива их родителей потерпела крах, продолжат выполнять упражнение, а сам отец пальцем будет бояться пошевелить, пока журнал у меня. Он покупает их за рубежом, но крайне редко бывает в одной и той же стране два раза подряд, так что восполнить потерю, если та случится, не сможет никак.

Почему я не пользуюсь Журналами Всевластия постоянно? Потому что я не диктатор и не тиран. Все должно быть добровольно и по взаимному согласию. Кто не согласен — будет страдать.

— Тиран…

— Диктатор! — Эна, выглядящая пободрее прочих, повисла на брусьях.

— Вы прогрессируете, — отметил я в блокноте свежие показатели состояния семьи, — Нагрузка увеличивается на пять процентов с завтрашнего дня. Для Такао — на семь.

— Эй! За что⁉ — возмутился брат.

— Не за что, а почему, — отрезал я, пряча блокнот, — Отцу, матери и Эне нужны лишь легкие утренние разминки для поддержания формы, а ты будущий мужчина. Нужно увеличить мышечную массу и выносливость.

— Да, сенсей…

— Хотя Эне тоже увеличим на два процента.

— Они-чан! — когда младшая гневается на братьев, то она ставит ударение так, что вместо «брат» обращение звучит как «демон».

— У японских женщин нет груди. Тебе нужна будет хотя бы задница, имото.

— Кира-чан!

— Они-и-чан!

Грудь есть, но, если судить по точеной фигурке мамы — сестре она не светит. Кажется, я добился нужного эффекта — за мной домой они бегут куда бодрее, чем до этого. Нетипичная семья — нетипичные отношения. С одной стороны, это очень удачное стечение обстоятельств, а с другой нам, детям, приходится самим выяснять всё про «нормальные» отношения, имеющие в Японии крайне важную роль. Впрочем, благодаря мне, младшие родителей любят, но брать с них пример остерегаются.

Второй день в школе, не успеваем сесть за парты, как следует вызов в студсовет. Японские традиции, что-то вроде органа самоуправления школой. Ученики здесь сами за всем ухаживают, моют полы, окна, парты, следят за клубами, выпускают газету. Совет представляет из себя контрольный орган, состоящий из учеников и учениц, управляющий многими аспектами жизни школьников.

Я и блондин сидим на стульях, установленных перед столом, за которым восседает третьекурсник с двумя однокурсницами по бокам. Сбоку, за отдельными партами, еще парень с девушкой, бухгалтер и секретарь совета.

— Меня зовут Торикава Дайсуке, — представляется глава, невысокий пухлый молодой человек, ведущий себя уверенно и свободно, — Я вызвал вас, Кирью-кун и Коджима-кун, чтобы обсудить ваше будущее в этой школе.

Он делает многозначительную паузу. Я молчу, борясь с желанием достать свою книгу. Сейчас время работать Рио.

И тот работает.

— Нам нужно понять, о чем идёт речь, Торикава-семпай, — с легкой вежливой улыбкой говорит Рио.

Все три девушки в комнате стараются на него поменьше смотреть, но получается у них это из рук вон плохо. Японию нельзя назвать «страной уродов», но симпатичных и красивых людей тут откровенно мало. Рио живет как кусок свежего мяса в стране вечно голодных собак.

— Хорошо, давайте начнем с тебя, Коджима-кун, — кивает глава учсовета, — Хочу рассмотреть две ситуации. Первую — это с цветом твоих волос, у нас не поощряется подобное хулиганство. Второ…

— Вот, — вставший с места Рио делает два шага, вынимая из внутреннего кармана пиджака небольшой лист бумаги, берет его обеими руками и вежливо по столу двигает в сторону замолчавшего Дайсуке, поясняя, — Это ксерокопия медицинского заключения, признающая, что мой цвет волос присущ мне с рождения. Я не буду против никаких проверок правдивости этой бумаги, Торикава-семпай. Мой дед был хафу.

Взгляды девушек, брошенные после этих слов на моего друга, я бы назвал одновременно хищными и недоверчивыми.

— Хорошо, — едва взглянул на листок Торикава, — Я проверю. Тогда перейдем ко второму вопросу. Сегодня утром, Коджима-кун, придя в школу, ты подошел к своему шкафчику для обуви, а затем достал из кармана бумажный мусорный пакет. Расправив его, ты открыл шкафчик, извлек из него… нечто, а затем, положив в пакет, выбросил в урну. Всё было так?

— Именно так, Торикава-семпай, — легкая улыбка и полупоклон сидя от Рио.

Я знал, что он наслаждается происходящим.

— Ты в курсе, какую реакцию вызвали твои действия? — нахмурился глава.

— Мне безразлично, семпай, — улыбка Рио стала жестче, — Я не одобряю действия тех, кто мусорит в чужие шкафчики. Постоянно приходится носить с собой мусорные пакеты и убирать за ними. Надеюсь, они когда-нибудь усвоят урок.

Взгляды девушек в аудитории стали откровенно негодующими.

— Это было очень жестоко, Коджима-кун! — не выдержала одна, из сидящих рядом с главой, — Невероятно жестоко!

— Вы… — чуть наклонил голову Рио, вынуждая девушку представиться.

Я скучал, отрешаясь от диалога все больше и больше. Проблема не стоит и выеденного яйца, но оставить всё так ученики не могут. Рио подкидывают письма с признаниями в любви, Рио выкидывает их не глядя, складируя в мусорные пакеты, которые всегда носит с собой. История стара как мир. Сейчас мой друг доведет всех здесь присутствующих до ручки, а затем начнет уничтожать их нервную систему. Вежливо, методично, аккуратно.

Переговоры — это его стихия.

Так и вышло. Пятерка простых школьников, самоотверженно решивших наставить Рио на праведный путь правильного отвечания на письма влюбленных малолеток, провалилась по всем статьям, попутно испытывая легкое раздражающее унижение. Человек, выросший и работающий в семье Коджима, умеет выворачивать разговор в нужном ключе. Сейчас, правда, будет сцена.

— Хватит, — зло выдохнул проигравший по всем статьям глава, — Мы просто тратим время. Слухи об этих двоих оказались правдой. Только вот нигде не упоминалось, что Кирью-кун хулиган, избивающий людей. Что скажете на это, Кирью… кун?

А, инцидент в парке. Видимо, те две девчонки, мои одноклассницы, убежали недостаточно далеко.

— Я ставлю вам задачу, Торикава-семпай, — равнодушно начал я, — Три хулигана, угрожая насилием, планируют избавить вас от денег и дорогого сотового телефона. Их намерения не поддаются иному толкованию. На вас надета новая форма школы Аракава. Вы не можете позволить себе получить побои или повредить форму. Также вы не хотите быть ограбленным. Найдите решение.

— Решения не существует! — тут же отрезал распаленный глава, — Ты это прекрасно…

— Для вас не существует. Мой дед, Кирью Горо-сан, глава одного из додзё, следящих за порядком в Аракаве. Если бы у меня возникли проблемы, то я бы воспользовался его влиянием, чтобы решить их.

Даже Рио поморщился, когда я закончил. Ну, у меня кончается терпение. Уже вижу, зачем нас вызвали и к чему идёт разговор, поэтому не собираюсь сдерживаться.

— Очень недостойный ответ, — поджал губы Торикава, — Я не ожидал такого от гения…

— Нам учиться в этой школе три года, — презрительно уронил я, оглядывая сидящих перед нами членов студсовета, — Я предпочту сразу установить рамки. Старшая школа Аракава получает двух гениев, которых сможет отправлять за первыми местами на любую олимпиаду, кроме спортивных. За исключением национальных и международных, здесь победу гарантировать не могу только из-за коррупции. Также старшая школа Аракава получает двух примерных учеников, которые не будут нарушать писанные и неписанные правила, если… к ним не будут лезть. Как сейчас.