Краткая история Бразилии (СИ) - Фаусту Борис. Страница 42

Перед тем как идти на штурм крепости Умайта, Кашиас сосредоточился на организации необходимой инфраструктуры для армии. Только после этого он отдал приказ к наступлению. Умайта сдалась в августе 1868 г., и в январе 1869 г. бразильская армия вошла в Асунсьон. Больной Кашиас, желавший заключить мир, так как продолжение войны в этих условиях могла преследовать лишь цель окончательного разгрома, подал в отставку с поста командующего. На смену ему пришел граф д'Э [76], супруг наследной принцессы Изабеллы.

После нескольких сражений бразильская армия разбила последнее малочисленное парагвайское войско, состоявшее из стариков, детей и больных. Солано Лопеса окружили в его лагере; он был убит бразильскими солдатами 1 марта 1870 г.

Парагвай вышел из войны полностью обескровленным; он потерял часть территории, отошедшей к Бразилии и Аргентине, и собственное будущее. Модернизация страны осталась в прошлом, и Парагвай превратился в экспортера малозначимых товаров. Наиболее убедительные подсчеты говорят о том, что погибла половина всего населения страны: в 1864 г. численность его была 406 тыс., а в 1872 г. — 231 тыс. человек. Большинство выживших составляли старики, женщины и дети.

Бразилия закончила войну, оказавшись еще большим должником Англии (обе страны восстановили дипломатические отношения в начале кампании). Но самым значительным последствием войны стало то, что армия превратилась в институт с собственными взглядами и собственными целями. Давнее недовольство правительством получило новое воплощение. В конечном счете, армия сражалась на передовой и испытывала на себе все превратности войны, а в это время гражданские элиты — «сюртуки», как их стали презрительно называть, — оставались целыми и невредимыми, а иногда еще и обогащались на поставках в войска.

2.7. Кризис Второй империи

С 1870-х гг. появились признаки кризиса Второй империи, такие как начало движения за республику и конфликты правительства с армией и церковью. Кроме того, политика по вопросу о рабовладении породила конфликты в отношениях государства с поддерживавшими его социальными группами. Все эти факторы имели различное влияние на падение монархического строя, которое можно объяснить совокупностью причин, среди которых будут социально-экономические изменения, породившие новые социальные группы, а также восприимчивость общества к идее реформ.

Меры по отмене рабства предпринимались в несколько этапов, вплоть до конца в 1888 г. Наибольшая сложность в осуществлении законодательных мер пришлась не на 1888 г., а на 1871 г., когда правительство предложило так называемый «закон о свободном чреве». Законопроект объявлял свободными тех детей рабынь, которые родились после вступления закона в действие; эти дети оставались в распоряжении владельцев их матерей до 8 лет, после чего хозяева могли выбрать из двух вариантов — получить от государства компенсацию или продолжать пользоваться трудом таких рабов, пока им не исполнится 21 год.

Законопроект исходил от консервативного кабинета, который возглавлял виконт Рио-Бранко; тем самым консерваторы перехватили у либералов знамя борьбы за отмену рабства. Что же побудило их предложить закон, который, вовсе не будучи революционным, создавал проблемы во взаимоотношениях правительства со своей социальной базой?

Наиболее разумным объяснением данного факта может являться то, что эта инициатива отталкивалась от решения императора и его советников. Хотя крупных восстаний рабов пока не было, после Парагвайской войны в правящих кругах бытовало убеждение, что Бразилия уязвима изнутри, так как не может рассчитывать на верность и лояльность значительной части населения. Решение вопроса об отмене рабства, даже ущемляя важные экономические интересы, рассматривалось как меньшее зло по сравнению с этой проблемой и возможным риском восстаний рабов.

Правящий же класс, напротив, усмотрел в законопроекте серьезную угрозу ниспровержения порядка. Освобождение рабов по доброй воле хозяина обязывало тех к признательности и послушанию. Освобождение в силу закона порождало у рабов идею права, что привело бы страну к межрасовой войне.

Отношение депутатов к принятому в конце концов закону достаточно красноречиво. Если представители Северо-Востока в массе проголосовали «за» (39 голосов «за» и 6 «против»), то депутаты Центро-Юга приняли противоположное решение (30 голосов «против» и 12 «за»). Эти результаты отчасти отражают тот факт, что работорговля между провинциями ослабила зависимость Северо-Востока от рабочей силы невольников.

Важным фактором также являлись профессии голосовавших депутатов. По преимуществу речь шла о государственных чиновниках, в особенности о членах судейского сословия. Они в большинстве своем происходили с Северо-Востока или с Севера [77], следовали курсу правительства и голосовали с ним заодно. С точки зрения распределения по партиям, четкого раздела между голосованием либералов и консерваторов не было. Депутаты обеих партий голосовали как «за», так и «против» законопроекта. В действительности эффект от применения закона 1871 г. был невелик. Лишь немногих детей после 8 лет передали государству, а в основном рабовладельцы продолжали использовать труд своих рабов.

С 1880-х гг. движение за отмену рабства (аболиционизм) набирает силу: появляются ассоциации и газеты, растет уровень пропаганды в целом. В кампаниях аболиционистов принимают участие люди разного происхождения и различных убеждений. Среди представителей элиты выделяется Жоаким Набуко, видный парламентарий и писатель, выходец из семьи политиков и крупных землевладельцев с Северо-Востока. Центральными фигурами движения за отмену рабства были также негры и метисы из бедняков, такие как Жозе де Патросиниу, Андре Ребоусас и Луиш Гама.

Родителями Ж. Патросиниу был священнослужитель, владевший плантациями и рабами, и негритянка, торговавшая фруктами. Ж. Патросиниу владел изданием «Газета да Тарде», органом аболиционистов Рио-де-Жанейро, и прославился своими эмоциональными выступлениями.

Инженер Ребоусас представлял собой противоположный тип личности: он был замкнутым человеком и преподавал ботанику, арифметику и геометрию в политехнической школе при императорском дворе. Он связывал отмену рабства с установлением «сельской демократии», отстаивая необходимость распределить землю между освобожденными рабами и ввести земельный налог, который побудит продавать и разделять на части обширные латифундии.

Биография Луиша Гамы достойна романа. Его отец принадлежал к богатой португальской семье из Баии, а мать, Луиза Майн, по горделивому утверждению сына, была «свободной негритянкой, которая всегда отвергала крещение и христианское вероучение». Обедневший отец незаконно продал Гаму как раба; его отправили в Рио-де-Жанейро, а затем в Сантус. Вместе с сотней других рабов, босой и голодный, он пересек горную гряду Серра-ду-Мар. Он сбежал от своего хозяина, стал солдатом, а затем, уже позднее, — поэтом, адвокатом и журналистом в Сан-Паулу.

По мере того как ширилось движение за отмену рабства, северные провинции утратили заинтересованность в сохранении рабовладения, вплоть до того, что Сеара заявила в 1884 г. о прекращении рабовладения по собственной инициативе и за свой счет. В этих условиях в 1885 г. был принят «закон о шестидесятилетних», также названный законом Сарайвы-Котежипе. Законопроект был предложен либеральным кабинетом во главе с советником Сарайвой, а затем одобрен в Сенате после того, как к власти вернулись консерваторы во главе с бароном Котежипе. В общих чертах суть закона заключалась в предоставлении свободы рабам старше 60 лет и в установлении норм по постепенному освобождению всех рабов за выкуп. Закон задумывался как мера по сдерживанию радикального аболиционизма, но не достиг своей цели.

В 1885–1888 гг., после непродолжительного перерыва, кампания за отмену рабства получила новый импульс. Теперь наиболее важным фактом стала дезорганизация работы на плантациях Сан-Паулу, вызванная массовыми побегами рабов. Активисты во главе с Антониу Бенту, выходцем из богатой семьи из Сан-Паулу, отправлялись на фазенды и в города во внутренних районах провинции и подстрекали рабов к бунту. В скором времени Сантус превратился в центр, где укрывались беглые рабы. В это же время кофейная элита провинции, понимая, что система рабовладения быстро разлагалась, поспешила принять меры для поощрения иммиграции.