Потаенные узы любви - Клэр Дафна. Страница 6

К счастью, джин вернул ей некоторое спокойствие. Зандро добавил в него очень мало тоника.

Миссис Брунеллески спросила с сильным итальянским акцентом:

– Ты довольна своей комнатой, Лия?

– Да, конечно. Спасибо, что разрешили мне остаться.

– Зандро говорит, что ты хочешь познакомиться со своим сыном. Он говорит, что у тебя есть на это право.

Он так сказал? Лия невольно бросила на него удивленный взгляд. И снова смутно почувствовала исходивший от него магнетизм.

Приглушенный стук привлек внимание Лии к старшему Брунеллески. Доменико, сердито нахмурившись, опирался на трость обеими руками и, поймав ее взгляд, снова приподнял палку и стукнул ею об пол.

– Папа, сядь, пожалуйста, и я принесу тебе выпить, – предложил Зандро, подводя отца к креслу.

Доменико стряхнул его руку и, пробормотав что-то по-итальянски, опустился в кресло.

Зандро принес отцу бокал красного вина, который тот с ворчаньем принял и поднес к губам. Зандро поставил пустой стакан на небольшой шкаф для вин.

Доминик наконец оторвался от груди бабушки, соскользнул на пол и на четвереньках пополз прямиком к дяде.

Тот подхватил его и поднял высоко в воздух, крепко держа маленькое тельце сильными руками. Доминик радостно замахал пухлыми ручонками, и Зандро улыбнулся ему. Опустив его ниже, он нежно поцеловал малыша в розовую щечку.

Доминик поднял ручку, погладил дядю по лицу и засунул палец ему в рот. Зандро зачмокал, делая вид, что он грызет маленький пальчик, и малыш снова звонко захихикал.

Этого Лия не ожидала. Внезапно ее почему-то охватила паника.

Зандро неторопливо подошел к дивану. Сев рядом с ней, он опустил Доминика на колени.

Малыш молча уставился на нее, и Зандро мягко сказал:

– Ники, это твоя мама.

– Ма?

– Мама, – повторил Зандро. – Ма-ма.

– Ма-ма, – засмеялся Доминик и попытался встать на ноги на коленях дяди, но потерял равновесие, и Зандро, поймав его, снова усадил к себе на колени.

На этот раз малыш смотрел на чужую женщину дольше и, в конце концов, протянул ей руку. Лия подала ему свою, и он удивительно цепко ухватил ее за два пальца. У Лии дрогнуло сердце – как будто его тоже сжали детские пальчики.

В дверях появилась няня и быстро вошла в комнату.

– Пора спать, – объявила она, глядя на своего подопечного.

Доминик высвободился из рук Зандро и пополз к бабушке. Няня, смеясь, подхватила его и протянула миссис Брунеллески, которая поцеловала внука, после чего Доменико сделал то же самое.

Зандро поднялся, когда няня с ребенком на руках приблизилась к нему.

– Барбара, – сказал он, – это Лия Кэмерон, мать Ники. Барбара Эйршир, Лия.

Женщина выглядела лишь слегка удивленной: возможно, ее уже предупредили.

– Здравствуйте, – улыбнулась она. – Он славный мальчик, правда?

– Да. – Лия смогла произнести лишь это короткое слово, хотя ей следовало похвалить няню за прекрасный уход и сказать, что она довольна ее заботой о ребенке.

Барбара Эйршир присоединилась к ним за ужином, положив «радионяню» на длинный буфет. Она устроилась справа от Доменико, около Зандро; глава семьи и его супруга сидели во главе и в конце стола, друг напротив друга. Стул для Лии стоял слева от Доменико.

В течение всего ужина она чувствовала его холодное, недружелюбное отношение, хотя он наливал ей вино и передавал масло и соль.

Лия не желала смиряться с тем, что ее считают незваным гостем. Она упорно смотрела на Зандро до тех пор, пока что-нибудь не отвлекало его внимания.

Миссис Брунеллески иногда обращалась к Лии, произнося слова с сильным итальянским акцентом. Хорошо ли она долетела из Новой Зеландии? Какая там погода? Сколько часов составляет разница во времени?

Бедняжка, она старается изо всех сил. Какое облегчение повернуться к ней и попытаться поддержать обычный разговор!

Няня поинтересовалась, из какой части Новой Зеландии приехала их гостья. Ах, из Окленда? Барбаре приходилось бывать в этом городе и в нескольких других местах, пользующихся популярностью у туристов – на горячих источниках Роторуа и Островном заливе на севере. Какая красивая страна!

Зандро согласился с мнением Барбары, спросил, не нужен ли гостье соус, и сообщил, что один из сортов сыра привезен из ее страны. После чего отрезал кусочек упомянутого продукта и протянул ей на острие ножа. Лия взяла его, чтобы не выглядеть невежливой, положила на крекер и съела, не оставив ни крошки.

Кофе подали в гостиную. Пока остальные усаживались, Барбара взяла чашку и, извинившись, удалилась. Лия с удовольствием последовала бы за ней.

– Лия? – Зандро подошел к ней, протягивая чашку. – Я положил сахару.

– Спасибо. – Удивительно, он помнит, что она любит сладкий кофе. Ее охватило беспокойство. Зандро слишком умен, его глаза, сохраняющие непроницаемое выражение, замечают все. И слишком часто он задерживает на ней взгляд, словно пытается проникнуть в ее мысли и узнать тщательно скрываемые тайны.

Которых слишком много. Если он выведет ее на чистую воду, ей несдобровать.

Лия быстро выпила кофе и поднялась.

– Прошу прощения…

Зандро проводил ее до двери.

– Спокойной ночи, Лия. Если тебе понадобится что-нибудь, миссис Уокер позаботится об этом.

Поднимаясь по лестнице, Лия почувствовала, как у нее по спине побежали мурашки, – пронизывающий взгляд Зандро преследовал ее. Ей пришлось сделать усилие, чтобы дойти до своей спальни.

Какую комнату они отвели Ники? Лия уже начата называть малыша уменьшительным именем, данным ему в этой семье. Сначала оно резало ей ухо. Но оно подходит ее сыну: имя, которым его нарекли в честь деда, слишком тяжелое для такого крошечного человечка. Возможно, со временем он будет употреблять его и станет таким же бесчувственным, как другие мужчины этого семейства…

Сегодня Брунеллески проявили снисходительность, даже ласку и любовь к самому младшему члену семьи. Но когда он подрастет и превратится в молодого человека, а затем – в мужчину, разве его не ждут такие же страдания, какие претерпел Рико? Его будут безжалостно формировать по образу и подобию семьи, запугивать и угрожать до тех пор, пока он не сдастся и не смирится со своей судьбой или не взбунтуется против воли семейства.

Рико взбунтовался, но тень семьи Брунеллески всегда омрачала то недолгое время, когда они с Лией жили в своем собственном замкнутом мирке.

Зандро вторгся в этот мир, сломав кокон, который они свили вокруг себя. Он с презрением смотрел на Лию, едва мирился с ее существованием, твердил брату о семейной чести, об обязанностях, о разочаровании родителей, вызванном тем, что Рико «губит» свою жизнь. О том, что для Рико всегда найдется место, когда он образумится и вернется домой, в семью.

– Это эмоциональный шантаж! – позже скажет Лия. – Не слушай его, Рико. Он пытается манипулировать тобой и вызвать у тебя чувство вины.

Ей не верилось, что у Зандро могли быть какие-либо другие побуждения. От его взгляда веяло холодом. Ему с трудом удавалось скрывать отвращение, которое вызвали в нем она сама и маленькая квартирка, где они с Рико обосновались. Слишком сильно она отличалась от роскошного дома, куда Рико поклялся никогда не возвращаться. Зандро презирал образ жизни, который они выбрали для себя, – жить настоящим днем.

Неразумный и безответственный выбор – такого мнения придерживался Зандро. Он предупредил Рико, что тот лишится щедрого содержания, если будет упорствовать в «этом идиотизме». Лия была убеждена, что, угрожая ему, он испытывал какое-то извращенное удовольствие.

Она хотела схватить Рико за руку, чтобы поддержать его, но Зандро пригвоздил ее к месту таким враждебным взглядом, что она поежилась.

«Твоей подружке, – сказал он, глядя на Лию, но обращаясь к брату, – это не понравится. Ты думаешь, она не бросит тебя, когда ты останешься без денег?»

И тогда Рико попросил его уйти. Единственный раз он восстал против старшего брата. Защищая Лию.

– Завтрак будет подан в семь тридцать, – объявила миссис Уокер, – перед тем, как мистер Зандро уедет в офис. Но, если хотите, я могу приготовить вам что-нибудь позже.