Седая целительница (СИ) - Солнцева Зарина. Страница 12

— Сейчас принесут еду сюда. Поешь.

Устало вымолвил он, наблюдая за спящим другом. Он выглядел усталым и задумчивым, руками уперся в меч, который воткнул в пол. И подбородок пристроил на руках. Сидит и смотрит. Будто ждет ответа.

— Девочки в лазарете без меня не справляються. Отпусти же, он и так спит. А там мои руки не лишние будут.

— Всё в порядке у них. Успевают и справляються и без тебя. Часть раненых отправили в тыл. Так что сиди и не мельтишь, — по-прежнему устало роняет он. — Лучше скажи, что Горан такого начудил, что ты от него как от чумного бежала?

Щеки мигом опалил румянец, горло сдавил невидимый обруч, и я и прям присела на тюк сене, прикрытый шкурой дикого кабана. Глаза отвела, не зная, как сказать, да и стоит ли вообще.

— Не молчи, Снежа. Говори, не враг я тебе.

И вправду не враг, чай, на одной стороне воюем. Но друг ли?

— К себе прижал. Тискать начал. Глупости говорил.

— Что именно говорил? — спокойно поймал мой взгляд Вацлав, не позволив увернуться. Пришлось сказать.

— Теплой обзывал, говорил, что сердце мое слышит. А еще про запах… Что вкусный. Вацлав, вы же волкодаки, так?

— Так, Снежка, — отрывисто кивнул мужчина, с интересом глянув на друга.

— Он же меня не покусает, да? — поинтересовалась с страхом я. — А то вкусной обзывал, вынюхивал. Вы же людей не едите.

Тихий смех стал мне ответом.

— Дитя ты еще, девонька. Дитя, — покачал головой Вацлав, а потом словил мой взгляд и по-доброму улыбнулся. — Нет, Снежа, никто тебя не съест, не волнуйся.

Облегчение затопило душу. От безделья я печально вздохнула и снова глянула умоляюще на мужика.

— Ну Вацлавушка, миленький, отпусти ты меня… Спит он, чем мне ему помочь? А мне бы помыться, косы расчесать, рубаху свежую одеть.

— Ладно, — наконец сдался мужчина, махнув рукой в сторону выхода. — Иди, делай свои дела. Но чтоб с первой зарей здесь была. Будешь рану ему перевязывать. И вот еще что, Снеж, далеко не уходи, чтобы в случае чего мои ребята быстро тебя отыскали. Лады?

— Лады.

Благодарно кивнула. И резвой козочкой побежала в сторону выхода. Те волкодаки по-прежнему подпирали плечами деревянную раму выхода, невзначай мазнули по мне взглядом. Но я лишь скрестила руки на груди, призывно приподняв одну бровь.

Мол, не слышали, что ли, что ваш главный сказал?

Наконец у того, что справа, край губ приспустился в улыбке, и он молча повернулся боком, выпуская меня наружу.

Зевать не стала, юбки подхватила и бегом на выход.

Вечерний воздух приятно прошелся по моей коже. От блаженства я прикрыла глаза.

Мне срочно надо умыться! Но сначала надо заглянуть в лазарет к девочкам.

Вацлав, видимо, не врал. Большой шатер, предназначенный для раненных, почти разобрали. Мужики уже занялись брусьями и деревянными балками. Лежанок с больными и в помине не было.

Дернув бровью в непонимание, я развернулась и побежала в сторону нашего с девочками шатра.

Возле входа около костра обнаружилась Наталка. Девушка в свете огня штопала свои поношеные платья. Темно-каштановые волосы в бликах языков огня отдавали легкой золотистостью. Щеки девушки покраснели, а глаза устало следили за иголкой в руках.

— Наталка, а где все?

Вскинув взгляд на меня, подруженька тихо визгнула и, бросив вещи в сторону, кинулась меня обнимать.

— Снежка, хвала богам, милая… Мы-то думали, случилось что с тобой. Благо Стешка объяснила, что вы какого-то бояра спасли, и теперь ты за ним ухаживаешь…

— Да не бояра, Наталка. — Я крепко обняла подружку в ответ. — Обычный солдат, как и все. Ты лучше скажи, куда все наши подевались?

Дева сделала шаг назад и поджала недовольно губы.

— Ой, Снеж, тебя пока не было, такое случилось…

— Что такое? — Я подалась вперед, внимательно заглядывая в девичье лицо. — Ну не молчи, говори уже… Наступление началось?

— Да нет… — Наталка тяжко вздохнула и вернулась обратно к костру, присела на поваленный ствол сосны и с неохотой подхватила брошенное на землю платье. — Полк отправляют домой. Говорят, лично князь подписал указ. За добрую службу и отвагу. В общем, распустили.

— Постой, а как же грань? Печенеги? Армия южан? Там же дальше леса непроходимые. — Я непонимающе захлопала глазами, пришибленно присев рядом. — Аль война кончилась?

Наталка воровато оглянулась по сторонам, будто кто-то мог ее услышать. И, нагнувшись ближе, тихонько мне на ушко шепнула:

— Я слыхала сегодня, как два сотника кумекали. Говорят, зверолюди взяли лесной фронт под свое начало. Мол, от них толку больше, да и леса они знают получше. Здесь они быстро печенегов на ленточки порвут.

— А мы, значит, домой?

Я не могла поверить услышанному. Еще вчера казалось, вереница из раненных, мертвых и страдающих не прекратится. А сегодня, как обухом по голове — едем домой.

— Не совсем. — Тяжко вздохнула Наталка и отвела взгляд, грустно уткнувшись взором в догорающий костер.

Я не успела спросить, в чем дело, как напротив на такой же поваленный ствол, покрытый мхом, присела Матриша. Высокая, светловолосая женщина с умными карими глазами. К ней можно было прибежать за советом или помощью. И пусть она не была сильно старше нас, все равно опыт сказывался на ее речи и действиях.

— Не к добру все это, девки… ой, не к добру. — Задумчиво причитала она, наблюдая, как языки пламени танцуют друг напротив друга в костре. Потянулась к кучке из дров и оторвала веточку, покрутила в руках.

Я недоуменно глянула сначала на хмурую Матришу, а потом на погрустевшую Наталку.

— Не молчите, девоньки. Говорите как есть, что за печаль в очах, раз домой едем?

Не выдержала я, глянув на них строго. На что Матриша лишь дернула плечами, и веточка в ее руках надломилась надвое.

— Не все едут домой, Снежинка.

Слова златокудрой меня слегка огорошили.

— То есть не все?

Я непонимающе уставилась на Матришу, сжимая подол платья до побеления кожи. Нехорошая догадка кольнула сердце.

— Часть увезли еще вчера. А вот нас оставили. Дядя Платон молчит. Воевода носа не выказывает сюда.

Пожаловалась Наталка, со слезами в светлых глазах, уместив головушку мне на плечо.

— Может, заберут на днях? — сделала я предположения, но, натолкнувшись взглядом на колючий взор Матришы, поняла, что мыслю неправильно.

— Что происходит, подруженька?

Глянула прямо, и она устало покачала головой.

— Не знаю, Снежинка. — стащила из общей кучи еще одну веточку, — Ведомо мне только одно, неспроста оставили именно нас. Тебя, сироту без отца, у которой одна мать осталась где-то в княжестве. Меня, вдову, у которой из родных только детки да старая бабка. Наталку, чью семью подожгли печенеги. Яринку, круглую сиротку. Стешку, младшую дочку большого семейства, которые и знать не знают, где их дочь. Да, Марфушку, которая потеряла всех на войне. Общее у нас только одно, девоньки, в случае чего, никто нас искать не будет, и копать глубже не станет.

От ее слов холодный пот потек по спине, я невольно глянула на шатер, где временно ютился воевода. Неужто он задумал что-то неладное? Но как же так? Своими же дочками кликал, защищал… А тут. Быть может, мы себя накрутили?

Но нет, разум твердил иное, что права Матриша. Все остальные девки были при живом отце и семьей за спиной. Там глядишь, не батька, так старший брат, аль дед или дядька начнет рыть да смуту поднимать. А за нами никто не стоял, почти все сиротки.

Мне надо было все это обдумать.

Встала с места и уже собралась идти. К речке пойду, обмоюсь.

— Снеж, ты куда?

Тут же привстала Наталка, тревожно глянув на меня. Пришлось улыбнуться краем губ.

— Помыться мне надобно, хотя бы немного. А то разит, как от дворняжки.

— Я с тобой! — тут же подпрыгнула на ноги девушка, прижав к груди старое платье, — Только свежую рубаху возьму! Ты только подожди!

И убежала в сторону шатра поменьше, аккурат возле костра. Матриша тоже встала со своего места. Ко мне ближе подошла, так, чтобы никто не слышал, кроме меня, чего она скажет.