Ноша хрономанта 5 (СИ) - Мясоедов Владимир Михайлович. Страница 44

Оставшийся телоханитель попытался ткнуть своим мечом меня в спину, но даже дотянуться не сумел — мой молот настиг его раньше, первым взмахом обрывая обе руки, а вторым снося инсектоиду голову. Остатки рабочих и служанки не побежали, а доблестно выиграли своей королеве еще секунды три, потребовавшихся на то, чтобы с ними расправиться.

— Пошады! — На удивление мелодичным голосом произнесло гигантское насекомое, медленно и осторожно опускаясь на свое брюхо. Щит над собой она продолжала поддерживать, но Местер в неё больше не стрелял, то ли экономя силы, то ли решив мне не мешать. В принципе, мне его помощь в любом случае прямо сейчас потребовалась бы вряд ли. Да, королева умела колдовать, но подобные ей инсектоиды никогда не являлись хорошими воинами, поскольку стараются прокачивать себе не боевые качества, а мастерство управления роем и выведение более качественного потомства, которое и должно было за них воевать, добывать пищу, собирать ресурсы, развивать промышленность и заниматься научными исследованиями. — Я заставлю своих детей стать твоей армией, человек, если…

С громким хрустом фигурка дракона, служащая ударной частью моего молота, разбила вдребезги её вытянутые вперед челюсти, а после раскроила череп королеве роя. Упавшее на левую бок тело разумного насекомого затряслось в агонии, давя свою поклажу, которую ранее так старательно оберегало и превращая лучшие яйца своего улья в месиво отвратительно выглядящей жижи, среди которой кое-где проглядывали полусформированные зародыши инсектоидов, что теперь уже точно никогда не появятся на свет, дабы продолжить экспансию своей расы.

— Я никогда не возьму к себе на службу тех уродов, что без тени сомнения использует людей как живые щиты и готовы во имя себя жертвовать своим потомством. — Сообщил я тяжелораненой, но все еще определенно живой твари, замахиваясь для нового удара. Тушу громадного насекомого мотнуло в другую сторону, но оно все еще продолжало дышать, дергаться и даже попыталось контратковать, выплюнув из дыры своего изувеченного рта струю кипящей кислоты…Прошедшую от меня чуть ли не в метре. Видимо, целиться с таким сотрясением мозга королеве было сложновато даже при стрельбе в упор. — Следовало бы конечно публичный суд провести, может даже гильотину построить согласно местным традициям обращения с представителями августейшего семейства…Но ладно уж, ваше величество, не будем заморачиваться. И просто забьем вас дубьем!

Интерлюдия

Взгляд с той стороны

Почтенный Теодор неторопливо шествовал по направлению к обелиску, аккуратно ступая мягкими туфлями по гладкому камню, который утром и вечером старательно намывали рабы. Частично темп его неторопливой ходьбы был вызван более чем солидным возрастом эрудированного профессора истории, частично опаской вступить в свежие конские каштаны, ибо какие-то благородные явно воспользовались недавно своими привилегиями, навестив сердце города, не слезая с седел, а частично нежеланием растрепать свои тщательно причесанные длинные седые волосы, длинную искусно завитую колечками бороду или смять тщательно выглаженную мантию, над которой все утро трудился кто-то из слуг, тщательно разглаживающий ткань при помощи железного утюга с горячими углями. Как профессионал высочайшей пробы, даже сумевший заслужить признание от Бесконечной Вечной Империи и статус её гражданина, Теодор отлично знал, насколько важно то впечатление, которое производит его внешний вид. Особенно когда ему придется выступать не перед своими студентами, и даже не перед какими-нибудь уважаемыми гостями их университета, а перед влиятельными личностями из иных миров…Нет, чисто теоретически конечно имелись шансы, что услышать одну из его лекций о громких событиях прошлого или получить совет по успешному решению сложной проблемы, основанный на весьма схожем по условиям прецеденте возжелают какие-нибудь крестьяне, вопреки своему недостойному происхождению стремящиеся к знаниям…Но покуда с Теодором подобных конфузов не случалось ни разу. Да и вообще, откуда бы у презренной черни взялись деньги на то, чтобы оплатить визит в свою грязную лачугу знатока истории десятков миров, в чьей памяти имелись сотни тысяч имен, дат и текстов, посвященных судьбоносным событиям или персонам.

— Возможно, все-таки не стоило мне в юности так решительно пренебрегать воинской стезей или хотя бы гимнастикой… — Мелькнула мысль в голове у пожилого профессора, что ненадолго остановился перед колонной обелиска. Не престало такому уважаемому специалисту как он появляться перед своими слушателями дышащим, как загнанная лошадь. — Повышение выносливости на пару пунктов определенно позволило бы сейчас чувствовать себя лучше и реже покупать молодых рабов для этих кровопийц-алхимиков, что варят зелья сопротивления возрасту…Хотя с другой стороны, не трать я столько времени на учебу и оттачивание своих навыков, то до получения исключительного класса и семьдесят второго уровня мог бы и вообще никогда не дожить…Особенно если бы в молодости меня убили в какой-нибудь глупой стычке…Интересно, сколько взявшихся за меч юнцов с горящими глазами доживает хотя бы до девяноста лет, не превратившись в инвалида или жалкую развалину? Один из пары сотен или все-таки меньше?

Поторапливаемый раздающимся сзади сердитым пыхтением какого-то то ли купца, то ли чиновника, которому надо было решить все свои вопросы вот прямо сию секунду, почтенный Теодор все-таки дотронулся до обелиска, переносясь в то чудесное и божественное место, где не было ничего, кроме него, света и внимания величайшего из божеств, превосходящего обычных небожителей также, как они превосходят муравьев. Всесильного, равнодушного, бесстрастного…Назначающего за каждое деяние справедливую цену и всегда исполняющего свои обязательства.

— Чтение лекций по истории миров бронзовой дюжины, а также Веркса, Дамазо, Толло и Иль-Форотэ. Составление прогнозов будущего на основе анализа исторических событий. Анализ текущей социальной, экономичской, военной и политической ситуации на основании общеимперских тенденций. Работа с документами, записанными на бумагах, пергаментах, свитках, глиняных табличках. Поиск информации в архивах, наставничество по любым из имеющихся навыков, развитых не реже редких, консультации в роли советника, — начал перечислять Теодор то, в чем был особенно силен. Мог он, конечно же, намного больше, но зарабатывать деньги уча какого-нибудь недоросля грамоте или счету, а может вычитывать дипломную работу какого-нибудь студента на предмет ошибок было ниже его достоинства. И совсем невыгодно. — Время работы не более суток, клянусь жизнью хранить всю полученную информацию в тайне, клянусь жизнью говорить только правду или то, что считаю правдой без каких-либо умалчиваний и прикрас, желаю повышенные гарантии безопасности приглашенного специалиста, предусматривающие выплаты моему старшему сыну, если буду убит или порабощен. Принятие пищи и помощь слуг желательны, но необязательны…Цена моей работы — ровно одна тысяча империалов, цена возвращения обратно не должна превышать пятисот империалов с учетом воздействия имеющихся у меня достижений.

— Может, стоило хотя бы сегодня запросить больше? — Мелькнула где-то на периферии сознания мыслишка, пока почтенный Теодор парил в белой пустоте, ожидая начала своей работы. Или того, что Бесконечная Вечная Империя запросит деньги, дабы провести расширенный поиск потенциальных работодателей, ибо никому такой как он в ближайшей части мироздания не нужен. Во всяком случае, в указанном качестве и по названной цене. — Хотя нет…Риск отказа все-таки слишком велик…Я ведь все-таки не какой-нибудь элитный головорез или элитная эльфийская проститутка, которым по такой цене будут рады везде и всегда, причем в количестве как можно большем…

— Наниматель — основатель малого клана. Имя под которым он известен окружающим — Бальтазар. Место работы — столица нанимателя, город «Убежище». Особые условия найма — отсутствуют, — информация о потенциальном работодателе появилась внезапно вспыхнула в сознании Теордора словно маленькая звезда. Он словно бы видел легендарного варлорда, по совместительству также являющегося профессиональным художником и хрономантом, что восседал на первом ряду ярко освещенной лекционной залы, заполненной до отказа партами. И людьми. На деталях обстановки помещения и лицах потенциальных слушателей не получалось сосредоточиться, поскольку это не имело отношения к заказу, но зато вот чуть возвышающуюся над полом кафедру, предназначенную явно для публичных выступлений рассмотреть можно было во всех подробностях. Как и лежащие на ней листы ну очень белой бумаги, какие-то карандаши и даже небольшую бутыль с водой.