Непобедимый 4. На излом (СИ) - Тыналин Алим. Страница 37

* * *

Свисток судьи разрезал напряженную тишину зала. Я сошелся с испанцем в центре ковра, осторожно кружа друг вокруг друга.

Верный своей тактике, я сразу пошел в атаку. Сделал ложный выпад влево, а затем молниеносно провел захват за пояс и попытался выполнить классический бросок самбо через бедро. Посмотрим, что там испанец. Каков он в обороне и контратаке.

Однако противник, вместо того чтобы сопротивляться броску, неожиданно использовал технику «парделера» из луча канария. Я уже слышал, что Мигель Падрон большой умелец в этом виде борьбы.

Он развернулся ко мне спиной, низко присев и используя инерцию моего движения. Потом перебросил меня через себя.

Ничего себе. Я не ожидал такого маневра. Едва успел сгруппироваться в воздухе и приземлился на ноги, но потерял равновесие и отступил на несколько шагов.

Зал взорвался удивленными возгласами. Я впервые за долгое время, почувствовал замешательство.

Ладно, раз пошла такая жара, будем играть по-другому. Удивленный неожиданной техникой Мигеля, я решил сменить тактику.

Ну-ка, посмотрим, что он сделает, если я попробую поймать его на болевые захваты, типичные для самбо. Я провел захват руки Мигеля и попытался выполнить «узел локтя», стремясь ограничить подвижность соперника.

Однако испанец, привыкший к схваткам на песке, где важна гибкость и умение выскальзывать из захватов, продемонстрировал удивительную ловкость. Он использовал технику «дэсвио», то есть уклонение из луча канария, извернувшись таким образом, что моя рука выскользнула из захвата. Затем Мигель мгновенно перешел в низкую стойку, характерную для канарской борьбы.

Я не привык к такой подвижности соперника и на мгновение потерял инициативу.

На третьей минуте схватки Мигель решил рискнуть. Он попытался провести свой коронный прием. «Левантада», характерная для луча канария. Мигель сделал обманное движение влево, затем резко зашел за мою спину и, обхватил мой корпус сзади. Тут же попытался поднять меня в воздух для последующего броска.

Однако я был готов к этому. Изнурительные тренировки в самбо научили чувствовать центр тяжести. В момент, когда мои ноги оторвались от земли, я перенес вес тела вперед и, используя инерцию подъема Мигеля, выполнил великолепный бросок через плечо.

Мигель, не ожидавший такого контрприема, чуть не оказался на лопатках, но быстро перекатился и вскочил на ноги, избежав удержания. Он понял, что прямолинейные атаки не работают против меня и опять решил прибегнуть к нестандартной тактике. Начал двигаться по кругу, имитируя движение на террере — песчаной арене для луча канария. Его движения стали более плавными, почти танцевальными.

Я опять на мгновение оказался сбит с толку необычной тактикой. На мгновение потерял концентрацию. Попытался провести подсечку, но Мигель, используя технику «кадера», то есть бросок через бедро в луча канария, ловко уклонился и чуть не провел ответный бросок.

Зрители были в восторге от этого необычного зрелища. Вопили и кричали. Казалось, на ковре разворачивался настоящий танец двух совершенно разных школ борьбы.

Время уже поджимало. Надо двигаться дальше, переиграть соперника.

В решающий момент схватки я вспомнил о важности импровизации. Если Мигель умеет играть в эти игры, то и я чего-то стою.

Поэтому я неожиданно сменил стойку, перейдя в низкую позицию, характерную для борьбы в партере в самбо. Когда Мигель попытался провести очередную атаку, используя захват за пояс с последующим броском, я уже подготовился. Молниеносно провел переднюю подсечку, подбив ногу Мигеля в момент его движения вперед.

Противник потерял равновесие. Я воспользовался моментом и довел прием до конца. Классический бросок с захватом ног. Мигель оказался на спине, и я мгновенно перешел к удержанию со стороны головы.

Испанец отчаянно пытался вырваться, демонстрируя невероятную гибкость, характерную для борцов луча канария. Но я уже держал его стальной хваткой, не желая отдавать первый бой просто так.

Через несколько секунд, которые показались вечностью для нас обоих, прозвучал свисток. Победа моя, в этом я уверен.

Мы оба, измотанные, но полные уважения друг к другу, с трудом поднялись на ноги. Я протянул руку Мигелю, и тот крепко пожал ее. Потом улыбнулся и кивнул, похлопав меня по плечу. Молодец, умеет проигрывать.

Я дождался, когда мою руку поднял судья. Поклонился, вышел с ковра. Принял поздравления от товарищей.

Степаныч похлопал по спине.

— Молоток, Волчара, такого архара завалил!

Я опять вернулся в раздевалку и тяжело опустился на ту самую деревянную скамейку, на которой сидел до этого. Капли пота градом катились по горящему лицу, падая на кафельный пол.

Схватка получилась изнурительной. Длилась все положенное время. Я выложился на все сто процентов. Устал неимоверно.

До сих пор запыханный. Глубоко дыша, я пытался унять бешеный ритм сердца. Прикрыл глаза, прислушиваясь к гулу голосов в раздевалке — смесь русской, болгарской, монгольской речи. Где-то вдалеке слышались крики болельщиков с трибун.

— Молодец, Витя! Здорово ты его! — знакомый голос. Это Дима Толстолобиков. Похлопал меня по плечу. — Этот испанец крепкий орешек, но ты его раскусил!

Я открыл глаза и слабо улыбнулся.

— Спасибо, Дим. Он мне чуть не вывернул руку в конце, зараза.

Дима посидел рядом. Потом убежал. Ему тоже скоро выступать.

Через несколько минут, когда дыхание немного выровнялось, я заставил себя встать. Мышцы тут же отозвались тупой болью. Завтра все будет гореть, это точно. Но сейчас нельзя позволить телу остыть.

Я начал осторожно разминаться, выполняя легкие махи руками и ногами. Каждое движение отдавалось неприятным покалыванием. Но это необходимо, чтобы избежать травм.

Краем глаза я заметил японского борца Кэндзи Ямаду, отрабатывающего технику броска на пустом пространстве. Его движения были плавными, почти танцевальными. Я невольно залюбовался отточенной техникой. «Вот у кого надо поучиться легкости», — подумал я, продолжая разминку.

— Эй, совьетский! Попить хочешь? — раздался сзади голос с характерным акцентом. Я обернулся и увидел американского спортсмена Джона Смита, протягивающего бутылку с водой.

Я благодарно кивнул, сделал несколько жадных глотков. Прохладная вода казалась божественным нектаром для пересохшего горла.

— Спасибо. Жарковато тут в Тегеране, — улыбнулся я, возвращая бутылку.

Американец усмехнулся:

— Это точно. Как там в Москве сейчас? Небось снег идет?

— Да нет, сейчас еще тепло. Но до местной жары далеко, — ответил я и вытер пот со лба.

Что-то этот американец слишком хорошо знает наш язык. Слишком хорошо для спортсмена. Надо бы к нему приглядеться.

К ним подошел Степаныч. Двигался резко и быстро. Цепко посмотрел на моего собеседника, сдвинул густые брови. Джон почувствовал неприязнь, приветливо кивнул мне и тихонько отошел.

— Витя, пойдем-ка, потолкуем, — сказал Степаныч, кивнув в сторону.

Мы отошли в угол раздевалки. Степаныч достал потрепанный блокнот. Ого, да тут целых две страницы исписано. Мелким бисерным почерком.

— В целом неплохо, но на захватах ты слабоват был, — начал тренер, быстро набрасывая схемы в блокноте. — Испанец, как там его, почти поймал тебя на захват в середине. Давай подумаем, как усилить твою позицию в партере на следующую схватку.

Я внимательно слушал, иногда вставляя комментарии. Мы обсуждали тактику, прорабатывая различные сценарии предстоящей схватки.

Вообще-то, она будет завтра, но я согласен со Степанычем. Лучше обсудить по горячим следам. Пока все помню хорошо.

— И потом, — напоследок сказал Степаныч и погрозил мне пальцем. — Никаких контактов с американцами, понял? То-то они вьются вокруг наших. Как мухи на мед. Куратор сам знаешь откуда увидит, вздрючит по-полной. Снимут с соревнований пинком под зад, в два счета. Понял?

Я кивнул. Да, понятно. Не мальчик уже.