Спасите меня, Кацураги-сан! Том 6 (СИ) - Аржанов Алексей. Страница 12

— Якинори-сан жалуется, что её давление не снижается и требует, чтобы ей ввели антигипертензивные препараты.

— Какое у неё давление? — спросил я.

— Сто тридцать на восемьдесят.

— Это нормальное давление для её возраста и заболевания. Если будет ниже — ей может стать хуже, — сказал я. — Ничего вводить не нужно, я сам ей всё объясню.

— Э… — замялась медсестра. — С этим есть одна проблема.

Что-то у меня очень плохое предчувствие.

— Рассказывайте, — попросил я.

— Якинори-сан довела медсестру процедурного кабинета до слёз и… В общем, она всё-таки ввела ей препараты для снижения давления.

— Да что ж такое! Зачем? Мы же теперь его поднимать замучаемся.

— Кацураги-сан, вы только не ругайте её сильно, — попросила медсестра. — Она очень разозлилась и ввела Якинори-сан мочегонку — фуросемид. Чтобы та всю ночь в туалет бегала.

Акихибэ Акико громко хохотнула, но тут же прикрыла рот ладонью.

— Я вижу, тут вообще всем плевать на её жалобы императору, да? — тяжело вздохнул я.

Так поступать с пациентами было нельзя. Даже если они совсем невыносимые.

— Просто она нас уже замучила! — призналась медсестра. — Она госпитализируется сюда каждые три недели без каких-либо жалоб. Занимает койку и при этом требует к себе постоянного внимания.

— И сестринский персонал решил, что ввести ей мочегонку — это наилучшее решение, да? — спросил я. — Ладно. Я сейчас сам разберусь. Но будьте готовы, что ночью ей придётся поднимать давление. Учитывая её анамнез заболевания, даже сто двадцать на семьдесят для этой женщины уже слишком мало. Сосуды привыкли к большему давлению. И плевать, что она сама об этом думает. Отвечаем-то за её здоровье мы с вами!

Акихибэ Акико с интересом слушала мой диалог с постовой медсестрой. Учитывая, сколько навалилось проблем, отправить Акико осматривать отделение — это лучший выход из ситуации.

— С Якинори Момо я разберусь, — сказал я медсестре. — А вы дайте Акихибэ-сан список тяжёлых пациентов. Пусть проконтролирует их состояние.

Я оставил девушек за спиной, а сам пошагал в палату Якинори Момо.

Когда я вошёл внутрь, по моим ушам ударил протяжный стон. Женщина каталась на кровати и громко выла, держась за лоб.

— Ой… Умираю! — кричала она.

Если бы она умирала, мой «анализ» включился бы автоматически.

— Эта стерва медсестра ввела мне крысиный яд… — заявила Якинори.

Я понимал, что пациентка притворяется, но всё равно включил «анализ» и осмотрел состояние её тела. Ничего серьёзного. Всё так, как и описал Накадзима Хидеки. Ишемическая болезнь сердца, но в данный момент достаточно стабильная. Никаких сужений сосудов, никаких рисков инфаркта. И давление фуросемид не сбил, пока что оно держалось на прежнем уровне.

Я присел рядом с Якинори Момо и произнёс:

— Якинори-сан, расскажите, пожалуйста, что на самом деле вас беспокоит.

Женщина резко перестала стонать и, приоткрыв один глаз, взглянула на меня. Блестящая актёрская игра. Видимо, она думала, что я легко куплюсь на этот трюк и буду плясать вокруг неё до самого утра. Но со мной этот номер не пройдёт.

— Спасли своего экстренного пациента, Кацураги-сан? — язвительно спросила она, сделав особый акцент на суффиксе «-сан».

— Почти, — ответил я. — Скоро придётся ещё раз отойти к нему. А пока я хочу разобраться, зачем вы привлекаете к себе столько внимания.

— Что вы имеете в виду? — изобразив недоумение, нахмурилась она.

— Вы ведь понимаете, что в нашем отделении лежит очень много тяжёлых пациентов, жизни которых угрожает опасность. Врачам приходится уделять им много внимания. Если вас на самом деле что-то тревожит — скажите мне честно, и я найду способ это исправить. Но попусту не дёргайте медицинский персонал. Этим вы вредите и себе, и людям.

— Людям-то я, может, и врежу, — хмыкнула она. — Но себе — нет.

— Вы зачем убедили медсестру вколоть себе антигипертензивный препарат? — спросил я. — Если у вас чувствительные сосуды, вы себя таким манёвром и убить можете. Прекратите оказывать давление на медсестёр. Отныне вы будете принимать только те препараты, которые назначает Накадзима-сан и я.

Якинори Момо долго смотрела мне в глаза. Её голова кивала в такт пульсу. Женщина делала это не специально. Это яркий пример, так называемого, симптома Мюссэ. Такое наблюдается у людей с нарушением работы клапана, который располагается между сердцем и самым главным сосудом — аортой.

Из-за этих киваний казалось, что Якинори Момо соглашается со всем, что я говорю. Только на деле это было совсем не так.

— Ни вы, ни Накадзима-сан не сможете мне помочь, — заявила она. — Вы даже понять не сможете, почему мне плохо.

Впервые в её фразе появился проблеск логики. Она начала говорить со мной откровенно, потому что я беседовал с ней прямо. Не грубил ей и не лебезил, как делают некоторые врачи, до жути опасающиеся жалоб в свой адрес.

Прямолинейность — лучший способ наладить контакт с человеком. Другого такого способа попросту не существует.

— Раз уж мы с вами разговорились, Якинори-сан, — произнёс я. — Думаю, вы не будете против, если я скажу прямо, почему вы здесь находитесь.

— Как это — почему? — пожала плечами женщина. — Потому что я тяжело больна!

— Не только, — ответил я. — У вас есть родственники?

Ей взгляд изменился. В вечно злых глазках женщины промелькнула печаль.

— Были, — ответила она. — Знаете, кем работал мой сын? Ох, если бы он сейчас был живой… Он бы не позволил этим медсестричкам надо мной издеваться. Он был в совете директоров «Ямамото-Фарм». О как! Понятно?

— Понятно, Якинори-сан, — спокойно кивнул я. — Что с ним случилось?

— А вы как думаете, Кацураги-сан? — спросила она. — Отчего молодой здоровый мужчина мог так быстро уйти из жизни?

— Онкология, — понял я.

— Верно, — вздохнула женщина. — Всю жизнь провёл в работе. Внуков мне не оставил. Я потому и говорю, что вы с Накадзимой-сан меня не поймёте. Вы ещё слишком молоды, Кацураги-сан. А у Накадзимы-сан есть дети и внуки.

Как раз к ним он и уехал сегодня, попросив меня выйти пораньше. Видимо, Якинори Момо это задело. Женщина страдает от одиночества, а потому постоянно напрашивается к своему знакомому заведующему терапией. Я понимал, что всё это она делает не со зла. Она просто не видит другого выхода.

— Якинори-сан, позвольте мне дать вам одну рекомендацию, — начал я.

— Опять таблетки назначите? — усмехнулась она. — Вы не представляете, какими горстями я их лопаю.

— Нет, Якинори-сан, не таблетки, — ответил я. — Я лишь хочу сказать, что в этом отделении никто вам врагом не является. И никто не против того, что вы госпитализируетесь сюда время от времени. Если вам тяжело дома, Накадзима-сан всегда найдёт для вас свободную палату, как и всегда находил. Только постарайтесь не ссориться с врачами и медсёстрами. От этого будет только тяжелее.

Я подключил «харизму», чтобы гарантированно воздействовать на эмоции женщины, но она не понадобилась. По взгляду Якинори Момо мне стало понятно, что она и так поняла, что я пытался до неё донести.

На телефон пришло СМС-сообщение от Рэйсэй Масаши. Видимо, с языком он уже закончил и настало время приступать к эндоскопической операции.

— Вам снова пора идти, Кацураги-сан? — с печалью спросила она.

— Да. Экстренный пациент, — напомнил я.

Она ничего не ответила. Но когда я приблизился к выходу из палаты, Якинори Момо бросила мне в след:

— Обещание я сдержу. Отправлю императору прошение о том, чтобы вам присвоили благодарность.

— За что? — усмехнулся я.

— За то, что поговорили со мной, — ответила женщина и отвернулась к стене.

И она права. Ведь это одна из главных способностей врача. Лечить словом. Многим пациентом не нужны ни таблетки, ни операции, ни целительская магия. Только слово — и ничего более.

Акихибэ Акико вовсю погрузилась в осмотр пациентов. Её силуэт мелькал, перемещаясь из одной палаты в другую. Я поднялся в хирургическое отделение и быстро переоделся. Рэйсэй Масаши уже ждал меня в операционной.