Свита Мертвого бога - Мазова Наталия Михайловна. Страница 52

– Куда нам спешить? – на ярко-алых, под цвет волос, губах Нисады расцвела ослепительная улыбка. – Ночь только началась! Не говоря уже о том, что это первая из бесконечной череды ночей, которые теперь будут у нас. Так что давай пока пойдем прогуляемся по Замку. Я тебе тут такое покажу – закачаешься!

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ,

в которой, собственно, и происходит кража Аметистовой Книги

Синева в слуховом оконце-щели под крышей сменилась непроницаемой чернотой. Урано, из жалости прикрытая шелковым покрывалом, не подавала признаков жизни – во всяком случае, не больше, чем любой крепко и глубоко спящий человек.

Джарвис заранее предупредил Тай, что вожделенная Аметистовая книга, как правило, хранится не в покоях Урано, а в храмовой сокровищнице, откуда Супруга Смерти лишь время от времени ненадолго берет ее. Сие было более чем разумно, учитывая постельную неразборчивость Урано – в этих покоях перебывали сотни мужчин, от младших жрецов до симпатичных молодых людей неизвестного происхождения, подобранных на улице. Даже учитывая, что за ночь с верховной служительницей Черного бога многие расплачивались жизнью – все равно столь опасную вещь лучше было держать подальше от случайных людей.

Тем не менее Тай для начала придирчиво обшарила обе комнаты, принадлежащие волшебнице-недоучке. Это было не так уж и трудно – анатао, даже самые знатные, обычно обходились минимумом мебели. Низенькие столики, пара таких же низеньких скамеечек, обитых дорогим шелком, ковры на полу и на стенах, занавеси, подушки, сундуки с многочисленными нарядами, полки с драгоценными безделушками… Нигде ни следа запоров и замков, большая часть вещей вообще разбросана как попало. Единственный тайничок, обнаруженный в одной из стен и взломанный с третьей попытки, скрывал в себе лишь несколько склянок с разноцветными жидкостями и порошками – наверное, какие-нибудь яды или их компоненты, не без основания предположила Тай.

Последним досмотру подвергся туалетный столик, сделанный по таканским образцам, но столь же низенький, как и остальная мебель в комнате, с расчетом, что за ним будут сидеть на одной из маленьких скамеечек… Ничего.

Значит, придется с немалым риском для жизни прорываться в сокровищницу, которую, если верить слухам, не обчищал еще никто и никогда. Возможно, она, Тай, станет первой… или одной из многих, кто пытался и не сумел.

Что ж, ей и без того до сих пор редкостно, просто сказочно везло. Включая то, что Урано в предвкушении изысканных удовольствий приказала не беспокоить ее до двух часов после восхода солнца – и тем самым предоставила достаточно времени и пространства для любой деятельности «Нэрты».

Тай еще раз окинула взглядом тело, затихшее под рубиновым шелком, затем ворох разнообразной одежды, вываленной из сундуков. Да, маловаты мне будут ее наряды – у меня кость едва ли не в полтора раза шире, да и ростом я, пожалуй, повыше буду. Ладно, моя нижняя юбка тоже черная и без всякого кружева, сгодится в качестве анатаорминской, а выше пояса что-нибудь сообразим…

В конце концов среди тряпок Урано отыскался черный атласный нагрудник, отороченный бахромой из черного и серебряного стекляруса. Он завязывался на спине, так что размер его не имел никакого значения.

Тай сбросила свою рубашку и надела нагрудник, перетянула талию пояском в виде змейки с изумрудными глазами, а поверх набросила большую бордовую шаль из тонкой шерсти. Какая удача, что в хозяйстве Урано нашлась подобная вещь – она хорошо подходила к роли простуженной, которую предстояло сыграть Тай, ибо точно воспроизвести голос Урано она не была способна при всем желании. Да и светлые, совсем не анатаорминские плечи и спину ни в коем случае нельзя оставлять неприкрытыми…

Да, еще украшения. Без них никак – на Урано этого добра столько, что так и позвякивает при каждом шаге. Обирать спящую Тай не стала – в большом ларце с инкрустацией в виде райской птицы, стоявшем на туалетном столике, и без того хватало вещиц на все вкусы. Пара ожерелий, браслеты, несколько колечек – хотя нет, лучше прятать руки под шалью, это же главное, что может выдать ее. Еще булавка, чтобы шаль не распахивалась лишний раз. А вот ножных браслетов не надо – и без того ремешки сандалий в ноги врезаются. Слава небесам, обычно анатао носят сандалии, а не сапоги, иначе ее ногу, весьма приличных размеров для женщины, нипочем не удалось бы вбить в столь маленькую обувь.

Теперь – самое главное. То, что, собственно, и подтолкнуло Тай к ее безумному плану. Тоже не слишком приятно, но и вполовину не так противно, как ласкать самовлюбленную и бессердечную стерву, изображая, что втрескалась в нее по самые кончики ушей…

Решительно нагнувшись над спящей, Тай стащила с ее головы парик с синими прядями. Под ним оказались редкие, коротко остриженные волосы с несколькими заметными проплешинами. На секунду жалость снова мягкой лапкой толкнулась в сердце Тай, но она тут же отринула ее, опускаясь на скамеечку перед туалетным столиком. Второй ларец, с точно такой же райской птицей на крышке, а внутри – баночки, коробочки, флакончики, щеточки, кисточки, белое и красное, черное и золотое, сыпучее и жирное… Кое-что – уже не первой свежести, с неприятным прогорклым запахом, в порошках для подводки глаз ясно выделяются неопрятные комочки. Да, без сомнения, сама Тай могла бы приготовить не в пример лучше…

Ладно. Что выдали со склада, с тем и будем работать. За одну ночь не облезу, а если даже и облезу – для дела не жалко.

Белила… куда больше заслуживающие обозначения «побелка». Хорошо хоть румянами она не пользуется! Тени синие, тени серые, черный контур глаза и этим же – линия брови. Красная помада, нет, лучше ярко-малиновая, в тон шали, серебряные блестки… Вроде все. Можно надевать парик. Нет, постой, еще серьги…

Уши у Тай не были проколоты, однако крючки серег оказались достаточно велики, чтобы зацепиться просто за край ушной раковины, а парик и вовсе покрыл все – видны были лишь длинные подвески в виде все тех же змеиных голов. Тай бросила придирчивый взгляд в зеркало, обозревая полученный результат.

То, что отражалось в зеркале, больше не было ею, Тайбэллин Неролики. Там было Замковое обличье, пусть и созданное грубыми дневными средствами, маска, под которой с равным успехом могла укрыться как женщина-анатао, так и светлокожая меналийка…

«Тебе нравится быть не собой? – внезапно вплыл в ее сознание голос, ни разу не посмевший произнести эти слова в яви Замка. – Нравится тебе быть гиацинтом, горькая хризантема?»

– Еще чего! – возмущенно прошептала Тай. – Не дождешься!

«Тогда почему же ты так завороженно глядишь в зеркало?» – в знакомом голосе промелькнула едва уловимая насмешливая нотка, и Тай внезапно ощутила, что комната Урано плывет у нее перед глазами. Единственным, что осталось четким, было ее – не ее? – отражение в зеркале, но и у него за плечом, в зеркальной завораживающей глубине, промелькнул чей-то светлый силуэт, показавшийся странно знакомым. А вслед за тем на нее накатила такая мощная волна желания, что Тай стиснула зубы и впилась ногтями в ладони, пытаясь не застонать. Резко вскочив, так что опрокинулась скамеечка, она отвернулась прочь от зеркала, к противоположной стене…

Синий, расшитый золотом занавес сам собой скользнул прочь, открывая еще одно зеркало, которого – Тай сама осматривала эти покои час назад! – прежде тут не было. Отражение женщины с накрашенным лицом дрогнуло и расплылось, зеркало подернулось рябью бликов, но светлый силуэт в глубине, наоборот, стал отчетливее, приблизился – и Тай поняла, что это вовсе не Джарвис. Да, он был так же одет во все белое и, пожалуй, не менее красив, но это был анатао, в традиционной одежде, с волосами, заплетенными во множество косичек, и фигура его была ниже и тяжелее, чем у долгоживущего. В распахнутом вороте белоснежной рубахи сверкало ожерелье из трех переплетенных змей с такими же изумрудными глазами, что украшали сейчас пояс и уши Тай, а ниже алела рубиновая брошь. У виска на смоляных волосах светилась лилия, но не желтая или кремовая, какую, по словам Джарвиса, вплетают в волосы парни-анатао, ищущие девчонку на одну ночь, а белая, как снег, как одежды незнакомца… Новая волна желания захлестнула Тай с головой, и она почувствовала, что у нее подламываются колени.