Свита Мертвого бога - Мазова Наталия Михайловна. Страница 61

– Так зачем ты меня разбудила, когда у нас в запасе по крайней мере месяц? – недовольно проворчал Джарвис. – Если гонец Арзаля уже ждет нас, то сегодня же мы передадим книгу ему, а дальше от нас ничего не зависит. И в любом случае отсюда до любого из восточных островов заведомо меньше месяца пути…

– Вот то-то и оно, что ничего не зависит! – Тай стиснула кулаки. – Сиди и жди, пока Арзаль сообщит, что книга у него. А сезон штормов уже не за горами, и что с ней в дороге случится, боюсь, никому из богов не ведомо!

– Сама же учила меня, что где ты ничего не можешь, там ты не должен ничего хотеть, – Джарвис потянулся и зевнул. – Вооружись этой мудростью… и дай мне доспать пару часов! А то впереди у нас, чувствую, тот еще денек…

Солнце палило нещадно, рубашка на спине, в том месте, где к ней прижимался заплечный мешок с книгой, насквозь промокла от пота, и даже ветер с моря не разгонял духоты. Джарвис остановился, чтобы глотнуть воды из фляги, поправил ножны, утер пот со лба и продолжил путь. Ничего, уже недолго осталось – срезать у основания мыс Алый рог, и сразу за ним будет та самая бухточка… Интересно, этот гонец от Арзаля там что, палатку разбил? Наверняка ведь поджидает их уже день или даже два…

Нетерпение мучало не одну Тай – Лумтай тоже стремился как можно скорее получить свои денежки, принять груз на борт и полным ходом рвануть назад в Менаэ-Соланн до сезона штормов. «Сначала расплатитесь, а уж потом обстряпывайте ваши дела дальше!» – категорически потребовал он. В конце концов было решено, что сразу после швартовки Тай с капитаном пойдут в город продавать аметисты, а Джарвис тем временем отправится на место встречи один – если посланник Арзаля ждет долгоживущего, так ли важно, придет ли с ним еще кто-то? Что до Тано и Берри, то они оба, разумеется, выказали желание увязаться за Тай.

Джарвиса снова кольнуло что-то, отдаленно напоминающее ревность. Как и тогда, в ресторане, возникло нехорошее чувство, что он – третий лишний для двух старых друзей, которым, в общем-то, все равно, кто будет сопровождать их в походе по городским удовольствиям. Да, сегодняшний расклад продиктован исключительно здравым смыслом – и все же, все же…

Бухточка за мысом действительно оказалась совсем небольшой. С одной стороны ее ограждала черная скала, у подножия которой, как в воде, так и на суше, громоздились большие камни, частично отполированные волнами. Чуть сероватый песок, одинокое дерево с глянцевыми листьями и гроздьями мелких желтых цветочков – и никаких следов палатки или кострища. Неужели еще не прибыл? Это было бы очень скверно. Или расположился в рыбачьей деревеньке на мысу, а сюда лишь заглядывает время от времени? Тысяча морских чертей, надо было получше договариваться с Арзалем! И винить теперь некого – сам же отказался идти в Замок, свалив все на Тай.

В конце концов Джарвис решил немного передохнуть после утомительной дороги по жаре, а потом поискать на берегу выброшенный пл<а>вник и развести костерок самому – возможно, гонец мага явится, привлеченный дымом из условленного места. Перебравшись на один из камней в тени скалы, достаточно плоский, чтобы на нем было удобно сидеть, принц с наслаждением сбросил с плеч ненавистный мешок, уселся так, чтобы ветер обдувал мокрую спину, и снова потянулся за флягой…

– Эй, ты и есть тот долгоживущий, у которого книга?

Голос, произнесший эту фразу, был женским, звонким, словно колокольчик. Но не это заставило Джарвиса подскочить, как от укола в спину, а то, что фраза была произнесена по-меналийски, лишь с небольшим акцентом, ничуть не похожим на анатаорминский.

Обернувшись, он увидел, как на соседний камень, мокрый от захлестывающего прибоя, вылезает из воды существо, которое ему прежде доводилось видеть либо на картинке, либо в открытом море с изрядного расстояния.

Она была в чем мать родила, если не считать большого ранца из черной глянцевой кожи, похожей на акулью, и широкого ножа в ножнах из той же кожи, пристегнутого к левой ноге двумя ремешками – на щиколотке и под коленом. Да еще в ушах у нее болтались простенькие серебряные сережки в виде колечек, украшенных крохотными бабочками – такие носит каждая вторая деревенская девчонка-анатао. Однако из-за зеленоватого оттенка светлой кожи и серебристо-голубой чешуи, покрывающей ее предплечья, икры и низ живота, она странным образом казалась менее нагой, чем любая другая женщина. Ее волосы не имели ничего общего с теми роскошными зелеными или синими локонами, которые изображают книжные миниатюристы – прямые, жесткие, к тому же прилипшие к голове от влаги, они более всего напоминали охапку бурых водорослей. Пальцы на ее ногах были столь же длинны, как и на руках, и между ними поблескивала жемчужным отливом пленка-перепонка. В остальном же это была вполне аппетитная женщина, с тугой грудью изрядных размеров и крутыми бедрами. Разве что излишне широкоплечая и мускулистая, как и положено пловчихе высочайшего класса – впрочем, анатаорминские ныряльщицы за жемчугом тоже имеют подобное телосложение, и никто не считает, что это их портит. Существо, прекрасно приспособленное для обитания в своей стихии, идеальное равновесие мышц и жировой прослойки…

Морская сирена. Представительница народа, о котором даже долгоживущим было известно не так уж много. Во всяком случае, мужчину этой расы не доводилось видеть никому из обитающих на суше, поговаривали даже, что мужские особи сирен лишены разума и более всего похожи на огромных лягушек. А еще поговаривали, что вся эта раса развилась не естественным путем, а искусственно выведена в непонятных целях какими-то древними магами, едва ли не сородичами Джарвиса – сами они, впрочем, всегда отрекались от этой сомнительной чести.

Как бы то ни было, лучшего гонца Арзаль не смог бы найти при всем желании. Теперь принц понял, что имел в виду солеттский маг, говоря, что получит книгу быстрее, чем с любым кораблем. Для его посланницы не были преградой ни зоны рифов между Сейей и восточными островами, которые корабли обходили по большой дуге, ни пресловутый сезон штормов – имея не только легкие, но и жабры, сирена всегда могла уйти на глубину, где шторм не страшен.

– Ну, чего уставился? – бросила она Джарвису, который и в самом деле, пожалуй, разглядывал ее чересчур пристально. – Никогда в жизни голых баб не видел, что ли? Смотри, будешь приставать, ножик в ход пущу, у меня это мигом. Один здешний тут вчера клеился, да я ему так ногу располосовала, что теперь целую декаду на своей скорлупке в море не сунется… А твоя-то собственная баба где? Арзаль сказал, вы вдвоем будете или даже втроем, а я гляжу – ты один…

То, как она обозначила Тай, неприятно задело Джарвиса – и он не сразу понял, что главным цепляющим словом для него является не «баба», а «твоя».

Тай – не «его». И никогда не будет его.

– Моя спутница, – он особо выделил голосом последнее слово, – имеет право приказывать мне. Поэтому она в торговом квартале Сейя-ранга, а я здесь.

– Ну и ладно, мне-то что за дело, – сирена, повернувшись, сбросила с плеч ранец, и Джарвис увидел, что спина ее тоже покрыта чешуей, цвет которой к позвоночнику сгущается до синего. – Ты, главное, книгу давай, да я поплыву. А то торчу тут уже три дня, жрать нечего, кроме ракушек – рыбаки здешние мало того, что пристают, так еще и всю рыбу распугали!

Расстегнув ранец – между пальцами рук у нее тоже имелась перепонка, но лишь до второй фаланги, так что кончики пальцев оставались свободными, – сирена извлекла из него пакет, сделанный из какой-то странной радужной пленки, и минут пять распутывала на нем сложную систему шнуровки.

– Вот сюда и клади, – наконец велела она.

– Как у тебя все хитро, – Джарвис развязал свой вещмешок и извлек оттуда Аметистовую книгу. Впрочем, того, что в ее переплете не осталось ни единого аметиста, видно не было – Лумтай, привычный предохранять ценные грузы от морской воды, завернул Гримуар Жизни и Смерти в промасленную кожу и тщательно залил швы смолой. – Знали бы, не мучились бы так с упаковкой.