Разрушение в школе Прескотт (ЛП) - Стунич С. М.. Страница 29

Каким-то образом, меня никогда не приходило в голову, что кто-то еще может позвать Хавок. То есть, логически, я всегда знала, что это возможно, но, полагаю, я была наивна, веря, что такого не случится. Страннее, чем слышать призыв Хавок, это осознание, что я принадлежу этому слову, как и любой из парней. Как члену Хавок это и моя обязанность выполнять запросы…и определять цену.

Я сузила глаза на беременную задницу Бриттани, интересуясь, может, что-то в гребанной воде Спрингфилда, что так много девушек становятся беременными. Бриттани, Кали… слава богу, не я. Я прикусила нижнюю губу, задаваясь вопросом: стоит ли мне сделать тест на беременность. Я не была достаточно осторожна, и как бы я не верила в право женщины выбирать, я бы предпочла не связываться ни с чем из этого. Доктора, медсестры, вопросы, медицинские процедуры. Это другого рода вмешательство, и я не заинтересована в предоставлении себя как объекта исследования в любом виде.

Сейчас я не думаю о контроле рождаемости. Нееее, вместо этого в моей голове на переднем плане лишь насилие. Но я уже побила сегодня беременную девку. Сдержанность — ключ к успеху.

— Что ты только что сказала? — спросил Хаэль, его лицо стало пепельным, когда Бриттани направилась к нам, одетая в оверсайз свитер кабельной вязки, леггинсы и угги. Она уже отработала свою базовую форму стервы, включая пряный тыквенный латте. Я могу видеть буквы PSL, нацарапанных на одной стороне стакана.

— Хавок, — снова сказала Бриттани, поднимая свой подбородок в защите. — Я зову Хавок.

— Ты даже не ходишь в Прескотт, — Хаэль задыхается, но он не хуже меня знает, что это никогда не было условием сделки. Произнеси слово, изложи, что нужно, заплати цену. Вот и все. — Чертов сукин сын, — простонал он, позволяя голове откинуться назад и проведя обоими руками по лицу.

— Ты нужен мне, Хаэль, — сказала Бриттани, смотря на меня смертоносным взглядом, словно это моя вина, что она забеременела от случайного парня. Глядя на нее, я вижу, что мы перешли к чему-то первобытному. Она хочет этого мужчину, стоящего между нами, но, как бы неохотно мне не было это признавать, мысль, что она заберет его у меня, наполняла меня раскаленной белой яростью. — Этот малыш нуждается в тебе, — она положила свои руки на живот, наконец-то переведя свое внимание с меня на своего бывшего. — Поэтому я зову Хавок. Я хочу, чтобы ты был в моей жизни, в жизни этого малыша. Я хочу, чтобы ты был отцом.

Хаэль опустил руки по бокам и одарил ее долгим, страдальческим взглядом. Выражение его лица напряженно, почти подавлено. Он хочет этого также сильно, как и я.

— Для этого ты звала Хавок? — спросил он, изучая ее взглядом, который говорил, что он оглядывается на их отношения с такой же нежностью и любовью, с которой я вспоминаю Дональда. Какой же ошибкой он был, ночной кошмар национального масштаба. Очевидно, любой может видеть, какой он вызывающий разногласия маленький псих. — Чтобы попросить меня стать отцом? — Хаэль засмеялся, звук был сухим и отстраненным. — Ты понимаешь, что это обязательство на всю жизнь. Ты никогда не сможешь заплатить нашу цену.

— Слушай, я буду с тобой честной, хорошо, — сказала Бриттани, одаривая меня взглядом, который говорил, что мне не рады в этом разговоре. — Но я хочу поговорить наедине. Может прокатимся? — она сделала еще один шаг вперед, дотягиваясь руками до мускулистой руки Хаэля. Я встала между ними, прерывая ее касания и заявляя о своих правах на мужчину, на которого все еще сильно зла. И я не намерена проигрывать. Если Бриттани хочет увидеть коготки, то я покажу ей свои. Уверяю, мои острее, длиннее и пропитаны ядом.

— Ты никуда не поедешь наедине с моим мужчиной, — сказала я, и вот оно, просто, чтобы услышал весь мир. Мне плевать на то, что я звучу как чертовка. Что есть, то есть. Может, я и родилась в достатке, но выросла в бедности. Южный Прескотт в моей крови, и я достаточно сильный человек для него. Что мне сделают буржуазная Бриттни и ее дерьмо высшего среднего класса? Я скажу что: нихрена. — И не он носит твоего ребенка.

— Откуда ты знаешь? — спросила Бриттани, прижимая свой напиток ближе к груди. — Он трахал меня достаточное количество раз, чтобы это было возможным.

Не думая, я сделала шаг вперед и ударил по краю ее стакана, выливая кофе на ее бледно-красный свитер. Она вздохнула и отступила назад, оттряхивая ткань, чтобы она не прикасалась к коже.

— Я знаю, что с тобой он всегда использовал презерватив. Я знаю, что ты мне не нравишься. И я знаю, что теперь Хаэль принадлежит мне. Это все, что имеет значение.

— Святое дерьмо, — присвистнул Хаэль позади меня, но он вмешался или остановил меня от того, что я делала. Он также и не противоречил мне, несмотря на то что мы никогда раньше не говорили о наших отношениях или отсутствии таковых.

Что-то случилось со мной в ночь Хэллоуина. Я не могу это нащупать, но чувствую, что меня разрывают на части злые пальцы Вселенной, и только я могу понять, как собрать себя обратно.

— Бернадетт, — сказал Оскар, появляясь рядом со мной, словно призванное приведение. Он до чертиков напугал меня, ублюдок. Как он так материализовался из ниоткуда? У меня не было шанса спросить его. — Ты знаешь, что мы относимся с уважением к потенциальным клиентам, — сказал он, одарив меня взглядом, прежде, чем снова посмотреть на раздраженную Бриттани. — Я слышал, ты звала Хавок. Чего ты хочешь?

— Я хочу, чтобы Хаэль вышел вперед и стал отцом своему чертовому ребенку, — огрызнулась Бриттани, снимая свой свитер через голову и оставаясь только в топике. Она так худа, что даже несмотря на небольшой срок беременности, ее животик уже заметно. От этого вида мне хочет стошнить. Я должна была честно поддержать Бриттани. В реальности, вероятно, это ребенок Хаэля. Но мне это не нравится. Это не вяжется с моей чертовой историей, и знаете, что? Выпускной — мой год, и я не хочу делиться.

— Даже если это мой ребенок, — прорычал Хаэль на нее. Он обвил мою талию своими руками и потянул меня на себя, заявляя на меня права. Я люблю это, и я наслаждаюсь выражением лица Бриттани, хотя я знаю, что не должна этого делать. Даже я якобы сейчас ненавижу Хавок.

— Дай ей закончить, — промурлыкал Оскар, поворачиваясь, чтобы посмотреть на нас, подмечая руку Хаэля вокруг моей талии, и затем снова повернулся к Бриттани. — Продолжай.

Бриттани тяжело сглотнула, убирая черный волосы цвета эспрессо со своего плеча.

— Я хочу, чтобы Хаэль взял ответственность за ребенка, стал отцом, ходил со мной ко врачу, — она тяжело сглотнула и отвернула взгляд, словно мы приближались к сути того, чего она на самом деле хотела. — И я хочу, чтобы он пошел со мной рассказать моему отцу.

— Блять, нет, — огрызнулся Хаэл, его рука сильнее сжалась вокруг меня. — Ты шутишь? Ты хочешь видеть меня мертвым или за мусорными баками? Твой отце убьет меня нахрен.

— Нет, — вымолила Бриттани, ее голос, как тростниковая мольба, от которой у меня болят зубы. Он сделала еще шаг, но я прижала свое тело к Хаэлю. Я лизнула его, теперь он — мой. — Я не позволю ему навредить тебе, но это должно случится. Мы должны сказать ему.

— Мы ни черта не нужно делать, — огрызнулся Хаэль, но Оскар одарил его очередным долгим, изучающим взглядом, и он щелкнул зубами.

— Что еще? — спросил Оскар, поворачиваясь к Бриттани. — Потому что как только мы посчитаем цену, пути назад не будет.

Бриттани кивнула и сглотнула.

— Мне нужно, чтобы вы ребята, разобрались с… другим парнем, с которым у меня проблемы, — она выдыхает и прижимает к груди скомканный свитер. — Это, и я хочу снова сойтись, — добавила она, и я чувствую, как внутри становится то жарко, то холодно. — В том случае, если ребенок его.

— Если? — повторил Хаэль, и клянусь, я могла чувствовать биение его сердца у моей спины. Я провожу пальцами по его татуированным рукам, задевая ногтями волосы. Он вздрагивает позади меня, но я не могу сказать это потому, что ему нравится, как я касаюсь его, или потому, что он абсолютно взбешен присутствием Бриттани.