Сокровище - Вульф Трейси. Страница 2
Он кивает, но он по-прежнему обеспокоен. И немудрено. Дымка терпеть меня не могла, но сама я любила ее, не могла не любить, ведь она любила Хадсона, парня, который никогда не знал любви, но, как никто, заслуживал ее. И теперь, когда я вспоминаю Мир Теней и все, что там произошло, утрата Дымки причиняет мне боль. А как это мучит Хадсона, как это мучило его все эти месяцы? Я даже представить себе не могу.
– Хватит, – говорю я, зайдя в промежуток между зданиями. – Послушай, мы обязательно отыщем твою смешную маленькую умбру. – Я стараюсь смотреть на него уверенно, надеясь, что мое опасение, что Дымка умерла, запрятано так глубоко, что Хадсон не сможет его увидеть. Потому что, хотя нам известно, что огонь, изрыгаемый драконами времени, меняет линии времени и отправляет тех, кто попал в Мир Теней, или Норомар, извне, в тот момент времени, в котором они находились до того, как это произошло… я понятия не имею, что в этом случае происходит с существом, которое там родилось.
Я стараюсь не думать о том, что Дымка могла погибнуть, и твердо смотрю Хадсону в глаза, стараясь поддержать в нем веру в то, что она жива.
Когда вокруг его глаз появляются морщинки и один уголок его рта приподнимается в кривой улыбке, я испускаю длинный вздох облегчения. Он качает головой.
– Она и впрямь смешная, верно?
– Верно, смешная. И если она захочет вернуться с нами в наш мир, то мы придумаем способ переместить ее сюда.
– А что мы будем делать, когда перенесем ее сюда? Ведь здесь она выглядела бы странно.
– Мы ее спрячем, что же еще? Как Лило в мультике прятала Стича – только намного лучше.
Он смеется, как я и хотела, но я все равно вижу в его глазах беспокойство. Это убивает меня. Хадсон столько сделал для меня, он всегда делал все, чтобы я чувствовала себя в безопасности даже в самых ужасных ситуациях, и почти никогда ничего не просил для себя. Ему необходимо знать, что Дымка жива, здорова и счастлива. И я расшибусь в лепешку, но добьюсь, чтобы так и было.
Секунду он смотрит на меня, ища в моих глазах ответ на вопрос, хотя он не знает, что вообще задает этот вопрос.
– Я люблю тебя, Грейс.
– Да, знаю, сквозь время, – поддразниваю его я.
– Не только сквозь время, но и несмотря ни на что, – говорит он, и он еще никогда не выглядел таким серьезным.
– Я тоже люблю тебя. – Я подаюсь к нему и целую его, упиваясь трепетом, который охватывает меня, как только наши губы соприкасаются. – Что бы ни случилось.
Он хочет сделать наш поцелуй более глубоким, и я не противлюсь, потому что у меня никогда не возникает желания сказать ему «нет». А также потому, что я становлюсь сама не своя, когда он царапает клыком по моей нижней губе.
По моей спине бегут мурашки, мои пальцы вцепляются в его рубашку, и я целиком отдаюсь ему – отдаюсь этому поцелую – еще несколько секунд.
Затем заставляю себя сделать шаг назад, хотя сейчас мне ужасно хочется потащить Хадсона домой и сделать с ним то, чего я желаю. Или чего желает он.
Но у нас есть дела и есть те, кто рассчитывает на нас, поэтому я улыбаюсь ему и говорю:
– Нам надо идти. Хезер и Иден ждут нас.
Он кивает, затем наклоняется и кусает мою нижнюю губу еще раз. Я едва не говорю: «А гори оно все синим пламенем». Они ждут уже долго – и могут подождать еще.
Но тут я вспоминаю Дымку и Мекая и все остальное, с чем нам нужно разобраться. Я беру Хадсона за руку.
– Пойдем, – говорю я ему.
Он закатывает глаза, но не спорит, и мы снова выходим на запруженный людьми тротуар. Мы проходим пару кварталов, и тут Хадсон вдруг становится передо мной, и его плечи напрягаются.
– В чем дело? – спрашиваю я, пытаясь заглянуть за его спину, сердце начинает колотиться в груди.
Но он не отвечает, потому что слишком занят, оглядываясь по сторонам.
– Хадсон? – говорю я, когда проходит несколько секунд, но он не расслабляется и не перестает оглядываться.
– Прости. – Он наконец делает шаг назад. – Мне показалось, что я что-то увидел.
– Что именно? – Я смотрю вперед-назад и делаю несколько вдохов, чтобы успокоиться. Перед кафе-мороженым стоят несколько студентов в форменных толстовках, мужчины и женщины, одетые в деловые костюмы, спешат с работы, идет мамочка с ребенком в коляске – вот и все. Я здесь больше никого не вижу.
– Не знаю. Я просто… – Он качает головой и снова берет меня за руку. – Ничего, пустяки.
– Да, я тоже так думаю, – соглашаюсь я, когда мы идем дальше, но я не могу не оглянуться – просто так, на всякий случай.
Когда мы поворачиваем и переходим улицу, Хадсон спрашивает:
– Мы же не станем брать с собой Хезер, не так ли? Ведь она обыкновенный человек.
– Эй! – Я гримасничаю. – Не говори об этом так, будто это плохо. Я сама много лет была обыкновенным человеком.
– Ты понимаешь, что я имею в виду. Я беспокоюсь, что с ней что-нибудь случится.
– Я тоже. Поэтому пока что мы позволим ей полететь с нами. Но как только мы поймем, как нам попасть в Мир Теней, я куплю ей билет на самолет и отправлю ее обратно.
– О, она будет в восторге.
– Это будет билет первого класса, – говорю я, показав ему язык. – И она и впрямь будет в восторге – это точно понравится ей куда больше, чем смерть от рук Королевы Теней или кого-то еще.
– Верно подмечено, – соглашается он, когда мы поворачиваем за угол и оказываемся перед закусочной, до блестящей двери которой остается не более десяти футов. – К тому же рядом с тобой уже есть один человек, требующий постоянного внимания. Ты не можешь заботиться сразу о двух таких людях.
– В самом деле? – Я вскидываю брови. – Ты чувствуешь, что тебе нужно постоянное внимание?
– Я тебя умоляю. – Он фыркает – очень по-британски, – держа передо мной дверь. – Я имел в виду Флинта.
Я смеюсь, но он прав. Но ничего, мы справимся. Мы с Хадсоном вместе, а значит, все будет хорошо.
Я улыбаюсь ему, заходя в закусочную… и оказываюсь нос к носу с очень недовольным Джексоном и Флинтом.
Глава 2
Сердце не на месте
Осознав, кто передо мной, я сразу же бросаюсь к ним обоим. Они подхватывают меня – разве может быть иначе? – и я крепко-крепко обнимаю каждого из них за шею.
Мы уже месяц как не видели друг друга. Теперь, когда мы с Хадсоном живем в Сан-Диего, а они – на Манхэттене, мы видимся не так часто, как я бы хотела. Возможно, FaceTime не так плох, но это все-таки не то же самое.
Флинт смеется, убирая со своего лица мои непокорные кудряшки. Затем оттаскивает меня от Джексона и пару раз кружит.
– Ты отлично выглядишь, Новенькая.
Я морщусь, делая вид, будто мне не нравится это старое прозвище, хотя на самом деле оно вызывает у меня улыбку. Флинт не меняется, как и его вечное поддразнивание – что-то постоянное в этом мире, который так часто кренится под моими ногами.
– Хотелось бы мне, чтобы я могла сказать то же самое и о тебе, Юный Дракон, – отвечаю я. – У тебя такой мощный фингал.
Но он только фыркает.
– Видела бы ты другого парня.
Пока мы с Флинтом обмениваемся шутками, Джексон прочищает горло, пытаясь привлечь к себе внимание. Теперь морщится уже Флинт, и мы оба поворачиваемся к моей бывшей паре.
– Ты отлично выглядишь, Джексон, – говорю я ему ободряющим тоном.
– А тебе не кажется, что твоя похвала немного запоздала? – откликается он, но тоже крепко обнимает меня, и меня окутывает успокаивающий аромат снега и апельсинов.
– Похоже, жизнь при Дворе Драконов идет тебе на пользу, – замечает Хадсон, подойдя к нам.
– Ну, что-то точно идет ему на пользу. – Флинт широко улыбается и хлопает Хадсона по спине. По-видимому, именно это делают мужчины, которые прежде были врагами, а теперь стали друзьями.
Джексон фыркает – не совсем поддразнивающе – и замечает:
– По-моему, он говорил со мной.
Улыбка Флинта гаснет, и он тихо произносит:
– Знаю.
Но Джексон уже разглядывает Хадсона и ничего не замечает.