Шесть соток волшебства (СИ) - Стешенко Юлия. Страница 34

— Вот зараза, — досадливо сморщилась Инга. — Если ты такая богатая, могла бы и хату в центре купить!

Улица Байкальская оказалась на диво уютной — узенькая, тихонькая, густо занавешенная зелеными кронами яблонь, в которых уже наливались, гнули ветви к земле сладкие августовские яблоки. Не удержавшись, Инга притормозила перед рассохшейся деревянной калиткой, вышла из машины и сорвала свесившееся на улицу яблочко — зеленовато-золотое, чуть приплюснутое, с застенчиво розовеющим бочком. А заодно номер дома посмотрела — десятый. Значит, до восемнадцатого еще метров триста и четыре пролета заборов.

Валентина не соврала. Калитка у нее действительно была приметная — лазорево-голубая, глянцевая, с ажурными белыми наличниками, до изумления напоминающими кружево. И самое удивительное, на этой калитке имелся звонок. Не нужно было долбить в дерево кулаками, тоскливо выкрикивая: «Хозяйка! Хозяйка-а-а!». Не нужно было звенеть задвижкой и дразнить несчастного пса, чтобы он лаем призвал жильцов. Инга просто нажала на темно-зеленую пимпочку звонка, и вскоре за калиткой послышались неспешные шаги. Валентина открыла дверь, с интересом оглядев Ингу с головы до ног.

— Долго же ты собиралась. Неужели никак за хахалем своим проследить не могла?

— Ну… — Инга растерялась, не зная, чем объяснить свое продолжительное отсутствие, а потом решила не придумывать то, что уже придумано. — Да. Не получалось как-то. Плохой из меня сыщик.

— Это заметно, — фыркнула Валентина. Одета она была не в униформу всех пожилых хозяек Зареченска — старый поношенный халат, а в аккуратный спортивный костюм, судя по крою, весьма недешевый. — Ну что же. Проходи, сыщик. Разговаривать будем.

Двор у Валентины тоже был аккуратный. И тоже весьма недешевый. На тщательно распланированных клумбах цвели роскошные, явно заказанные в питомнике розы, на заднем фоне зеленели то ли кипарисовики, то ли туи, а вдоль дорожки тянулись прихотливые бордюры из хост. Инга сходу насчитала с десяток сортов, а потом считать бросила. Просто любовалась продуманной, старательно выверенной красотой и немного, совсем чуть-чуть завидовала.

— Какой у вас замечательный сад. Много времени тратите на уход?

— Я, дорогая моя, на уход трачу не время, а деньги, — окончательно вошла в роль покровительницы Валентина. — Время — слишком ценная вещь, чтобы расходовать его на пустяки. Разувайся вот тут, — Валентина кивнула на резиновый коврик перед дверью. — В доме у меня чисто, пол гладкий, поэтому тапочек не предлагаю.

Настороженно оглядевшись, Инга с опаской ступила на медово-золотую елочку паркета. Дом Валентины совершенно не походил на дом Евдокии Петровны. Или на любой другой частный дом, в котором доводилось бывать Инге. Высокие потолки, светлые стены, лаконичная мебель из натурального дерева — кажется, Валентина была большой поклонницей сканди. А вот диван роскошный — огромный, мягкий, обитый каким-то футуристическим белым мехом. И ковер явно не из «Леруа». И черная напольная ваза не на «Озоне» куплена. Последним гвоздем в крышку гроба стала притаившаяся на полке умная колонка Алисы.

— Что-то не так? — усмехнулась замешательству Инги Валентина. — Ожидала увидеть здесь русскую печку и веники из трав под потолком?

— Ну… Честно говоря, да. Что-то вроде того. Вы сами все это спланировали или дизайнера приглашали? — не удержалась от вопроса Инга.

— Кое-что сама, а кое-что — дизайнер. Не из местных, конечно — у них на проекты без слез не взглянешь. Но я считаю, что на красоте и комфорте экономить нельзя. Если уж высшие силы дают человеку возможность изменить жизнь к лучшему — ею обязательно надо воспользоваться. Потому что во второй раз могут и не предложить, — Валентина достала из шкафчика кофемолку и пеструю жестяную баночку. — Кофе будешь?

— Да, пожалуйста.

— Ну, тогда присаживайся за стол. Попьем кофейку — и поговорим.

Глава 38 Не верь. Он тебе врет

Поставив на стол чашечки с кофе, тоненькие и полупрозрачные, как колокольчики ландыша, Валентина ловким жестом подхватила вазочку с домашним печеньем.

— Извини, угостить не могу. Перепутала соль с сахаром — когда попробовала, аж скулы свело. Нужно выбросить, — Валентина переставила вазочку к раковине и достала из холодильника тарелочку сыра. — Вот. Угощайся. Тут с солью все точно в порядке.

— Спасибо, — Инга сделала маленький осторожный глоток и удивленно распахнула глаза. Кофе у Валентины был отличный — плотный, чуть кисловатый, с ярким ягодным послевкусием. Такой не в каждой кофейне попробуешь. — Почему вы сразу не сказали мне, что Вячеслав давно погиб?

— Зачем? Чтобы ты меня чокнутой идиоткой считала? Нет, милая моя. Такую информацию нужно получить из первых рук, — усмехнулась Валентина. — Когда своими глазами все видишь, отрицать факты намного сложнее. Сильно испугалась?

— Да. Сильно, — не стала скрывать Инга. Она ведь действительно сильно испугалась — около месяца тому назад.

— Ну извини. По-другому нельзя было, ты бы мои слова всерьез не восприняла, — Валентина снова усмехнулась, и Инга вдруг обратила внимание на ее зубы — белые, глянцевые, ровные, как под ниточку. Зубы даже не женщины — девушки.

В желании изменять свою жизнь к лучшему Валентина была исключительно последовательна. И платила она не только дизайнерам, но и стоматологам-протезистам.

— Теперь ты мне веришь? — внезапно перестала улыбаться Валентина. Светлые прозрачные глаза смотрели холодно и опасно.

— Да. Верю.

— Тогда слушай меня. Вячеслав при жизни был мальчиком неплохим, но теперь это уже не Вячеслав. То, что подняла Евдокия, — давно не человек. И никогда им не станет. Та тварь, которая ходит в твой дом, будет смотреть в глаза, будет клясться в любви и дружбе так искренне, что ты никогда не заподозришь обмана. Это будет самый верный, самый заботливый, самый лучший мужчина в твоей жизни. Но как только представится подходящий момент — он тебя убьет.

— Но… Вячеслав давно мог меня убить, — Инга сделала глоток кофе, не чувствуя вкуса.

— Это ты так думаешь. Но у тварей, которые приходят по ночам, свои запреты и правила. Если не убил — значит, пока не пришло время.

— Мы постоянно оставались вдвоем в пустом доме. Никто никогда не узнал бы…

— Да я не про милицию говорю! — досадливо стукнула ложечкой о блюдце Валентина. — Вячеслав с того света вернулся, что ему опера со следователями! Просто у твоего хахаля мертвенького собственной жизни нет. Он твою тянет — потихонечку, помаленечку, так, чтобы ты не чувствовала. И ждет момента, когда можно будет забрать все целиком. Но для такого не каждый день годится. Убьет, скажем, на растущей луне — получит больше, на убывающей — меньше. А чтобы полностью тебя вычерпать, нужно точное время подгадать. И обстоятельства правильно организовать — амулеты развесить, знаки нарисовать. Вячеслав же помогает тебе ремонт делать?

— Ну да. Помогает…

— Плохо это. Очень плохо, — сжала узкие губы Валентина. — Наверняка он все, что требуется, уже подготовил. Под свежей краской можно любые знаки спрятать, под штукатурку — любые обереги положить. То, что ты до сих пор жива, — это чудо. Но шанс все еще есть.

— Какой? — Инга поставила чашку на блюдце. Кофе уже не хотелось. Во рту было горько и кисло, как будто пригоршню зерен разжевала, не запивая.

— А такой. Раз уж Дунька внучка к тебе привязала — значит, можно и отвязать. Разорви связывающие вас нити — и покойник вернется туда, где ему место. На кладбище.

— И… вы знаете, как это сделать?

— Догадываюсь. Дунька рассказывала мне о ритуале, и я набросала обратный процесс. Приблизительно, конечно. Если бы я увидела Дуняшины записи, смогла бы составить точный ритуал — такой, что избавит тебя от потусторонних гостей с гарантией. Ты старые рукописные тетради с заговорами не находила?