Старше (ЛП) - Хартманн Дженнифер. Страница 37

Это не причиняло боли. Боль ушла, сменившись эйфорией.

Мой затылок прижался к его груди, а его пальцы запутались в моих волосах, массируя кожу головы. Его левая рука продолжала подниматься вверх по моему телу, касаясь боковой поверхности груди, и он издал долгий хриплый вздох.

А потом он накрыл мою грудь ладонью.

Одной рукой он ласкал ее, пока сосок не затвердевал, превратившись в тугой пик.

Я застонала.

Это был хриплый, умоляющий звук. Я хотела, чтобы его руки были повсюду, пробуждая мои омертвевшие части. Он сказал мне, что внутри меня горит огонь и что мне нужна лишь искра. Рид был моей искрой.

Продолжай прикасаться ко мне, Рид.

Верни меня к жизни.

Но вместо того, чтобы разжечь нашу страсть, звук моего стона заставил его замереть, словно обдав морозом. На мгновение он застыл, не двигаясь, его рука все еще сжимала мою грудь.

Рид отстранился.

Он отшатнулся назад, как будто это я была искрой и только что обожгла его.

— Прости. — Его тон был жестче наждачной бумаги. — Мне нужно идти.

Я отвернулась, смущенная, растерянная и возбужденная.

Но больше всего я злилась.

На себя.

Я смотрела, как он, пятясь, выходит из ванной, моя кожа горела, дыхание сбивалось, нижнее белье промокло насквозь. Прежде чем он развернулся, чтобы уйти, я перевела взгляд вниз и заметила внушительную выпуклость на его пижамных штанах.

Он был твердым. Огромным.

Рид провел рукой по волосам, прищурив глаза, затем повернулся, распахнул дверь ванной и исчез в коридоре прежде, чем я успела произнести хоть слово.

Я стояла там, дрожа всем телом. Одна. Разорванная на части, физически и душевно. Я сдерживала стон наполненного похотью страдания, пока заканчивала промывать и обрабатывать свои раны. Неоспорин. Пластыри. Этого было достаточно, чтобы справиться с внешними ранами, но румянец на моих щеках и возбуждение в глазах говорили о тысяче других сражений, бушующих во мне.

Я побрызгала на лицо прохладной водой и натянула майку.

Затем я выбежала из ванной и помчалась по лестнице в спальню, которую мы делили с Тарой, не обращая внимания на Рида, который, сгорбившись, сидел на диване, обхватив голову руками.

Моя лучшая подруга крепко спала, зарывшись под одеяло. Лишь копна каштановых волос виднелась на подушке и легкое посапывание разносилось по комнате.

Я тихонько, на цыпочках, подошла к кровати и забралась под одеяло. Я перевернулась на спину и уставилась в потолок, пульс бился в венах и между бедер.

Не задумываясь, я засунула одну руку под пояс своих легинсов.

О Боже.

Это было так неправильно.

Я закусила нижнюю губу, чтобы скрыть стон, подступивший к горлу.

Мои пальцы спустились ниже, нащупывая скользкую плоть. Я была мокрой, пылающей, болезненно возбужденной. Моя спина слегка выгнулась на матрасе, я закрыла глаза и провела двумя пальцами по клитору. Ощущение покалывания не заставило себя долго ждать. Я была заведена, полна горячего напряжения, которому некуда было деваться. Мои пальцы быстро и сильно скользили по набухшему клитору, а в голове проносились запретные образы лица Рида, зарытого между моих ног.

Тяжело дышащего.

Сжимающего мои бедра до синяков.

Раздвигающего меня шире.

Я представила, как его язык проникает внутрь, поглощая меня, безрассудный и голодный, как он впивается в меня зубами, как его губы сжимают мой клитор и сильно посасывают, и наши совместные стоны подталкивают меня к кульминации.

Я добралась до пика, волна покалывания пронеслась по позвоночнику, пальцы на ногах поджались, и я прикрыла рот рукой. Я сильно кончила, меня била дрожь, в глазах мерцали звезды. Мое тело звенело в момент освобождения, то отрываясь от кровати, то падая обратно, пока ощущения не угасли и я не расслабилась.

После этого меня окутала тишина. Только легкий гул обогревателя наполнял спальню, смешиваясь с дыханием Тары.

Я закрыла лицо обеими руками.

Мои раны пульсировали. Моя кожа пылала после оргазма. Мои мысли путались, а глаза вновь наполнились слезами.

Я только что мастурбировала в нескольких футах от своей лучшей подруги, в рождественское утро, фантазируя о ее отце.

Это было больным и извращенным.

Унижение захлестнуло меня, и я натянула одеяло на голову, чтобы спрятаться под ним. Но я знала, что не могу прятаться вечно. В конце концов мне придется встретиться с этой катастрофой лицом к лицу.

И в глубине души я знала…

Не все столкновения приводят к тому, что вы восстаете из пепла.

В некоторых случаях ты просто разбиваешься вдребезги, погребенный под обломками собственных ошибок.

ГЛАВА 16

Пот струился по моему лицу, словно наполненный жизненной силой дождь, пока мои кулаки в перчатках били по боксерской груше. За последний месяц Рид превратил подсобное помещение своей студии в место для подвижных тренировок. Гантели и гири разного веса мерцали в свете потолочных светильников, а с крючков свисали эспандеры. Рядом с ковриком для йоги, аккуратно разложенным в углу, стояла скамья для разминки, ожидая своей очереди для восстановительной растяжки, которая должна была последовать за моей тренировкой.

Мои удары эхом отражались от стен, хвост раскачивался из стороны в сторону, мышцы болели, легкие горели.

Мне нужно было выпустить пар.

— Черт. Кто тебя разозлил? — Скотти материализовался в дверном проеме, прислонившись к нему плечом и сложив руки на груди.

Я бросила на него косой взгляд, не сводя глаз с мешка, висевшего передо мной.

— Сегодня? — ответила я, тяжело выдохнув. — Боб Росс.

— Невозможно.

— Возможно. Его деревья слишком счастливые. Это нереалистично и оскорбляет чувства грустных деревьев. — Скотти рассмеялся, пока я останавливала раскачивание мешка и снимала перчатки. — Кстати, о слишком счастливых, почему ты улыбаешься, как серийный убийца, который только что наткнулся на свою очередную жертву?

Его слишком яркая улыбка исчезла, и он выпрямился в дверном проеме, засунув руки в карманы своих тренировочных штанов.

— Сомнительная аналогия. Боб Росс тебя действительно достал, да?

— Может, я знаю по собственному опыту. — Я злобно сдвинула брови, а затем махнула кулаком вверх-вниз, имитируя колющие движения.

Скотти нахмурился, уставившись на мою руку.

Я замерла.

Это выглядело так, будто я демонстрирую технику накачивания члена.

Упс.

Прочистив горло, я опустила руку и смахнула с глаз растрепавшиеся волосы.

— Но если серьезно. У тебя странно хорошее настроение.

— Почему это странно?

— Потому что тренер Мэдсен только что надрал тебе задницу.

Он направился ко мне, руки по-прежнему были спрятаны в карманы.

— Откуда ты знаешь? Ты была слишком увлечена уничтожением образов счастливых деревьев, которые не заслужили радости.

— У меня есть уши, — сказала я, подходя к нему. Затем я произнесла низким голосом, имитируя мужской тембр: — Нет, остановись, пожалуйста! С меня хватит, это уже слишком! Сжалься!

— Определенно все было не так.

Я пожала плечами, поджав губы, чтобы скрыть улыбку.

— Ладно, я слышала только мужское ворчание и рычание. Но ты выглядишь избитым.

— Это была хорошая тренировка. — Мы встретились в центре помещения, и он опустился на скамью, глядя на меня снизу вверх. — Ты следующая.

Кивнув, я прижала руку к груди и подержала ее так несколько секунд.

— Я готова.

— Мы должны поужинать после этого.

Я замерла, глядя на него.

— Почему?

— Почему бы и нет? Сейчас время ужина. Соответствует концепции.

— Почему вместе?

Он заколебался, наклонив голову.

— Опять же… почему бы и нет?

Моя челюсть напряглась, когда я опустила подбородок и задумалась над ответом. На самом деле у меня его не было. За последние шесть недель мы со Скотти сблизились, Рождество сменилось суровым январем, а февраль принес с собой еще более холодную погоду и снежные заносы. Мы были друзьями. Ему было двадцать, он был всего на год старше меня. А еще он был хорошим парнем.