Зов пустоты - Шаттам Максим. Страница 14

– Расследование еще идет, – уклончиво ответила Лудивина, которой никак не удавалось расслабиться в присутствии Марка.

Она ненавидела, когда в ее работу вмешиваются извне, особенно не предупреждая об этом заранее. В таких случаях ей казалось, что за ней самой следят.

Марк Таллек кивнул со скептическим видом.

– Послушайте, меньше всего мне хочется быть балластом, который повесили вам на шею. Давайте начистоту: это ваше расследование, и музыку заказываете вы. Я здесь для того, чтобы с вашей помощью понять, что случилось с Браком. Как только я пойму, что все это никак не связано с работой нашей службы, я исчезну, и вы обо мне больше не услышите. Годится?

– Хотите сказать, это не просто визит вежливости? Вы остаетесь здесь, с нами? – изумился Сеньон.

Таллек обнажил зубы в хищной улыбке.

– И буду рядом днем и ночью, – ответил он. – Я ваш новый любимый коллега.

– Мне с самого утра все твердят про Леваллуа. Там располагается ГУВБ? Если ваше начальство договорилось с моим, я могу лишь подчиниться, – подытожила Лудивина. – С другой стороны, вы и сами заметили, у нас тут тесно, свободного стола нет, так что вам придется самому искать себе рабочее место.

Улыбка Марка Таллека из циничной стала просто приятной.

– Я умею быть незаметным.

Лудивина не была в этом уверена.

Ей не нравилось, когда ее к чему-то принуждали, но еще больше она ненавидела, когда ее считали дурой. Неужели ГУВБ всегда отправляет своих агентов на место событий, как только исчезает один из парней, на которого заведено дело под грифом S? Можно следить за расследованием со стороны, можно требовать подробные отчеты, но Лудивина чувствовала, что тут есть еще что-то, о чем ей не говорят. Спецслужбы, религиозный фанатизм, темные места – поводов для беспокойства было множество.

Это дело пахло все хуже.

12

Гул машин стихал по мере того, как Лудивина уходила все дальше и дальше в глубь парка Бют-Шомон. Первые осенние холода добрались до столицы, расцветив деревья в парке коричневыми и оранжевыми тонами. На пути Лудивине встречались в основном женщины – одинокие или гулявшие небольшими группками, они толкали перед собой детские коляски. Еще ей попалась на глаза пара бегунов или кучка молодежи. В этот понедельник, ранним ноябрьским вечером, парк казался островком дикой природы, дрейфующим посреди океана цивилизации, от серых фасадов которой Лудивина с каждым шагом удалялась.

Значит, обращение в ислам не было красивым фасадом, призванным создать образ, который отводил бы от Брака любые подозрения и позволил бы ему вернуться к преступной деятельности. Весьма содержательный рассказ Марка Таллека убедил Лудивину, у нее не было причин не верить этому объяснению.

«Сотрудник ГУВБ, – проворчала она про себя. – С кем только не приходится сталкиваться на работе… Но надо сосредоточиться на главном».

Если Брак – исламский фундаменталист, как связано его убийство и наркотики? Она не слишком четко представляла себе, что могут, а чего не могут делать радикальные исламисты, но продажа наркотиков явно не входила в список добродетелей прилежного мусульманина. Может, он пытался бороться с наркотиками в своем районе? Или его старые знакомые не забыли о его криминальном прошлом? Могло быть как угодно, так что Лудивина очень надеялась на данные, которые должен был собрать Ив. Если у Бригады по борьбе с наркотиками нет никаких сведений о Браке, она точно ничего не сумеет найти сама, это слишком закрытая среда.

Оставался вариант с терроризмом. ГУВБ не просто так лезло в это дело. Их почему-то интересовал Брак, но Лудивина мало что в этом понимала, помимо того, что деньги и наркотики часто используют для финансирования самых разных вещей, в том числе и деятельности религиозных экстремистов.

Она так и не додумалась ни до чего нового.

За листвой проглянули резкие контуры скал, показался небольшой храм, стоящий на самом верху каменистого пика на островке Бельведер. Лудивина уже давным-давно не заходила в глубь парка: перед открывшимся видом она остановилась как вкопанная. Трудно было поверить, что это все еще Париж. Эти склоны, метров на тридцать возвышающиеся над водой, покрытые растительностью, увенчанные беседкой из белого камня, похожей на крошечный римский храм, который забросило сюда по воле или по ошибке истории, и подвесной мост, ведущий на остров, – все здесь казалось сошедшим со страниц волшебной сказки.

Странное место для встречи, можно сказать романтичное…

– Вам нравится?

Марк Таллек появился откуда-то из-за спины Лудивины.

– Честно говоря, я здесь почти не бываю. А зря.

Марк протянул ей сэндвич, сам развернул другой.

– Спасибо, – сказала она. – Почему вы хотели встретиться здесь?

– Думал познакомиться с вами на нейтральной территории.

– Не обижайтесь, но вы сами сказали, что исчезнете, как только выясните, как погиб Брак. Я собираюсь раскрыть это дело месяца за три, поэтому знакомиться…

Марк Таллек молча смотрел на нее, жуя бутерброд. Он был гораздо выше Лудивины, и она вдруг ощутила себя совсем маленькой – непривычное для нее чувство. В пристальном взгляде этого человека, в его позе было нечто смущавшее ее.

– Давайте пройдемся, – чуть ли не приказал он, поворачивая к одной из дорожек.

Лудивина вдруг осознала, что с тех пор, как он появился в ее кабинете, она только и делала, что ставила его на место. Она точно не гордилась тем, что так себя вела. Она решила показать себя откровенной:

– Извините, если я не кажусь вам дружелюбной, но все дело в том, что… вы явились без предупреждения, вас нам навязали, а мы так обычно не работаем.

– Я все понимаю. Это никому не нравится. Я сделаю все для того, чтобы мое присутствие вам не мешало.

– Будете просто наблюдать?

Таллек качнул головой.

– Скажем так… я буду выполнять все ваши указания, но, если потребуется, позволю себе брать дело в свои руки.

– А я думала, это я заказываю музыку.

– Именно так, за исключением деликатных ситуаций, относящихся к моей компетенции.

– Не обижайтесь, но я не уверена, что мое начальство это позволит.

– Не обижайтесь, лейтенант, но ГУНЖ и Леваллуа уже обо всем договорились. Это исключительный случай, временное сотрудничество в интересах всего государства. Кстати, «сотрудничество» означает, что в нем активно участвуют обе стороны.

Лудивина откусила три куска сэндвича подряд, пытаясь скрыть охватившее ее раздражение. Спустя пару минут Таллек прервал воцарившееся молчание:

– Я читал ваш послужной список. Впечатляет.

– Везет вам. А я о вас вообще ничего не знаю. Таллек – ваша настоящая фамилия?

– Почему вы спрашиваете? Конечно, это…

– Вы из спецслужб, вот почему.

Он коротко и сухо рассмеялся.

– Не стоит верить всему, что показывают в фильмах. Меня и правда зовут Марк Таллек, я немного старше вас, разведен, детей нет, родился в Ренне, магистр права. Я поступил на службу в полицию, был офицером, а затем попал в ГУВБ, где занимаюсь в основном делами радикалов, как вы наверняка уже поняли. Иными словами, классическая биография. Ничего особенного. Теперь вы имеете некоторое представление о том, кто я такой.

– Если только все это правда…

Таллек замер.

– Прошу вас, давайте не будем вот так начинать, – нервно бросил он. – Все, что я вам когда-либо скажу, – правда. Все и всегда. Я скорее умолчу о чем-то, чем совру вам. Полагаю, о чем-то умолчать придется, но это случится либо в интересах той и другой стороны, либо потому, что у меня не будет выбора. Но я всегда буду с вами честен. Я вам не враг.

Лудивина долго изучала его лицо. Затем медленно кивнула:

– Хорошо. Я обещала себе, что больше не буду строить с мужчинами отношений, основанных на неискренности. Наверное, это относится и к вам.

Таллек усмехнулся:

– А вы прямолинейны.

Они пошли дальше.

– Что еще у нас на повестке дня? – осведомилась Лудивина.