Ян и Инь 3. Свой, среди чужих (СИ) - Вотчер Ник. Страница 33

Я удержал. С трудом, стиснув зубы и пройдясь по всем родственникам этого тупого животного, которое непонятно зачем и для чего решило догнать Акамира во что бы то ни стало. Удержал, хоть мне и пришлось активировать покров, так как из-за резкого рывка мне ободрало ладони до крови, делая верёвку ещё более скользкой. А вот столбы на той стороне не выдержали.

Сперва неторопливо, но с каждым мгновением всё сильнее и сильнее, они начали наклоняться в сторону пропасти. Дошло до того, что мне пришлось вытягивать на себя верёвку, чтобы сохранить натяжение. В противном случае, Акамиру было бы тяжело передвигаться по рушащемуся мосту, несмотря на всю его ловкость.

Момент, когда противоположная от нас часть моста обрушилась, я не заметил, сосредоточившись на передвижении своего приятеля, но почувствовал. Меня снова дёрнуло вперёд, и мне пришлось упасть на пятую точку и упереться ногами в камни, чтобы не полететь в пропасть вслед за обрушившимся мостом.

А ведь Акамиру оставалось преодолеть не так много… Ещё полминуты, и он бы уже сидел рядом со мной. Я только и успел отметить, что барс прыгнул вперёд, выпустив когти и целясь приятелю в спину. Всё, что мне оставалось, это держать верёвку и надеяться, что приятель сумел удержаться, когда мост, вместе с ним и барсом, рухнул в пропасть.

Глава 20

От удара моста о стену ущелья, у меня чуть руки из плечей не вырвало. Я лишь чудом удержал в руках верёвку. Но при этом меня начало постепенно тянуть вниз. Камень, в который я упирался ногами, начал сдвигаться в сторону края. Если бы не все усиления тела, я бы точно не справился.

— Акамир! — прокричал я, надеясь на то, что приятель умудрился удержаться и не свалиться в пропасть.

Несмотря на то, что кричал я изо всех сил, не уверен, что он меня услышал. Как назло усилившийся ветер тут же унёс мой крик. Мне оставалось только надеяться на то, что Акамир, если он всё ещё жив и сейчас лезет наверх, сумеет выбраться раньше, чем я буду вынужден отпустить верёвку и позволить остаткам моста рухнуть в ущелье.

Для себя я твёрдо решил, что буду держаться до самого конца. Но, к моему облегчению, мне не пришлось рвать жилы. Окровавленная рука приятеля показалась над краем буквально через десяток секунд. Спустя пару мгновений я увидел шокированное лицо приятеля. Такое ощущение, что он сам не мог до конца поверить, что смог выжить.

— Всё, отпускай! — крикнул он мне, переваливаясь через край и откатываясь в сторону. — Быстрее, он уже рядом!

Я последовал совету приятеля и с трудом разжал сведённые судорогой пальцы. В завывании ветра я явственно различил рычание барса. И это рычание приближалось. Акамир уже вовсю рубил последнюю оставшуюся верёвку.

— Фух! — выдохнул приятель, без сил откидываясь на камни. — Успел.

Вжимаясь всем телом в камни, я выглянул за край и увидел падающий вниз мост. Рядом с ним кувыркаясь летел барс, который так и не успел настигнуть свою добычу. На мгновение у меня мелькнуло сожаление, что такой красивый зверь закончил свой путь таким образом. Не в бою, как того следовало ожидать, а вот так глупо. Мелькнуло, но тут же пропало. Если бы не эта дурная кошка, то ничего этого бы не случилось.

Подставивший нас монгол за это время не успел уползти далеко. Мы без труда его догнали, но убивать сходу не стали. Всё-таки, как ни крути, пока было непонятно, как отсюда выбираться. Никакой нахоженой тропой тут даже не пахло. Поэтому он нам пока нужен.

Пришлось потратить ещё некоторое время на то, чтобы вытащить из него стрелу и перевязать рану. Особо сильно не заморачивались. Остановили кровь, поставили его на ноги и хватит. И пускай он не мог идти быстро, но это лучше, чем нести его.

Дорбуй продержался до вечера. Когда мы остановились на ночёвку, он без сил рухнул на землю и почти сразу же отключился. А на утро он уже не смог встать. Его всего трясло, ноги не держали, кожа по краям раны воспалилась.

Пришлось закидывать его себе за спину и нести.

Проклятье! И так нелёгкий путь усложнился ещё больше. Акамир умудрился найти немного лечебной травы и на привалах мы отпаивали Дорбуя получившимся отваром. Ему ненадолго становилось полегче. Ровно настолько, чтобы указывать направление.

Такими темпами мы шли ещё три дня. Радовало только то, что монгол находил в себе силы справить нужду и закинуть в рот еду. Травы помогали, но не так, как хотелось бы. Хуже ему не становилось, но и лучше тоже. Однако, ничем другим мы ему помочь не могли.

По пути нам повстречалось две аномалии. В одной мы столкнулись с духами-шакалами и изрядно проредили их количество. Хотя их и так там было не особо много. По словам того же Дорбуя, это место периодически подчищалось. Да чего далеко ходить, они сами пару раз сюда заходили, но проходили только по краю, не рискуя соваться в глубину.

У меня после шакалов ещё больше усилился нюх, а Акамир прокачал своего духа. Оказалось, что начиная с уровня полуразумных, духи могли поглощать другие виды, отличные от своего, без риска того, что у них и их носителей начнутся проблемы ментального плана.

То есть нам можно было не опасаться, что Акамир внезапно бросится на меня или нашего проводника. Или что его лис решит проверить на прочность и вкус Иня. Хотя за последнего я вообще не переживал. Медоед отожрался до таких размеров, что я даже не знаю, кто сможет справиться с ним один на один.

С другой стороны, единственными навыками Иня так и остались бешеная регенерация и крепкая шкура. Никакой стихией он так и не овладел. Как и я. Было немного завидно наблюдать за тем, как Акамир формирует из духа огненные наконечники для своих стрел. Или как его клинок наносит духам повреждения, время от времени поджигая их.

На четвёртый день Дорбуй смог идти самостоятельно. По моим подсчётам и впечатлению, нам оставалось пройти не так много. У Акамира было схожее мнение. Он всё чаще и чаще посматривал на нашего проводника. И в этих взглядах не было ни капли добрых чувств. Мой приятель явно решил для себя поквитаться с чуть не угробившим нас монголом.

Тот эти взгляды время от времени ловил и понимал, что за неудавшуюся подставу придётся расплачиваться. Проблема в том, что ничего ценного у него не осталось. Слишком сильно он тогда торопился спасти свою жизнь, раз потерял рюкзак и оружие.

После очередного спуска, деревья поредели, и перед нашим взглядом предстал долгожданный вид. Я сразу увидел заставу. Сложно было не заметить место, от которого поднимался дым. При этом дым был чёрным и достаточно густым. От дров обычно он другой. Хотя, кто знает, из чего они там огонь разводят.

Радостный, я обернулся, чтобы поделиться с Акамиром тем, что только что увидел, но был вынужден сдержаться. В нескольких метрах от нас, на большом валуне, стоял здоровенный баран. От каждого выдоха, из его ноздрей вырывался пар. Он смотрел в нашу сторону, наклонив голову и направив на нас острые кончики своих загнутых рогов. Такие, вполне возможно, смогут и покров пробить.

Но не это заставило меня замереть, а то, что у него, в отличие от обычных баранов, не было шерсти! Словно этого было мало, камень под его копытами постепенно покрывался льдом. А это могло значить только одно, нам попался зверь, который обладал стихией, что делало его в разы опаснее.

— Акамир, не дёргайся! Позади нас странный баран, владеющий льдом.

Приятель медленно обернулся и начал отступать в мою сторону мелкими шагами, не отрывая взгляда от опасного существа. Тот же, в свою очередь, стоял без движения, словно чего-то ожидая. Или кого-то.

Я полностью сосредоточился на странном баране, совершенно упустив из виду Дорбуя. Последний час он шёл еле переставляя ноги, поэтому я даже не подумал, что у него хватит сил устроить нам какую-то пакость.

Я ошибся.

Небольшой камень попал барану прямо в голову. Никакого урона он ему не нанёс, но явно разозлил и вынудил действовать. Зверь помчался на нас, оставляя за собой небольшие островки льда. Его рога засверкали и тоже начали покрываться льдом, как и копыта.