Записки нечаянного богача (СИ) - Дмитриев Олег. Страница 23
- Нет, никакой мистики. Поселок городского типа на Индигирке. От Якутска самолеты туда летают летом. Там по реке хотел подняться чуть выше по течению, зайти в одну из приток и пожить недельку или две, - кажется, за последние два дня я слишком часто говорю правду незнакомым людям. Это деньги так влияют, интересно?
Головин наконец-то изменился в лице. Кажется, я смог удивить его второй раз за день. Стало даже заметно, что в глубине морщинок возле глаз кожа не загоревшая. Всю командировку «примерно в те края» щурился, наверное. Если предположить, что прищур — его нормальное выражение лица, то сейчас он, очевидно, смотрел на меня с широко распахнутыми глазами.
- Можешь как-то объяснить такой неожиданный выбор? - у него даже скорость речи поменялась. Словно он начал еще внимательнее обдумывать то, что говорит сам, и то, что я ему рассказываю. Хотя, глядя на него о невнимательности и речи быть не могло — собранный, волчара. Такие мух на лету двумя пальцами ловят, живыми, не прерывая разговора. Я тоже думал, это просто, пока не попробовал. А этот явно очень четко все отслеживает. Вспомнился вчерашний колючий взгляд Второва. Похоже, кстати. Вряд ли они родня, конечно, но вот этот взгляд и железобетонная уверенность их очень сближали.
- Логично — вряд ли. Это, скорее, как ты просил: неожиданное, но заветное. Года два назад сидел на работе, планировал поход. Пеший, на один день, без ночевки. Дочка маленькая еще была, поэтому на все выходные не выбирался — надо же Наде дать отдохнуть, с подружками встретиться, по магазинам пробежаться. В общем, границы возможного совпадали с радиусом плюс-минус сто кэмэ. Крутил Яндекс.карту и так и сяк, и тут наткнулся на речку с названием Искона. И стало мне вдруг непередаваемо интересно, а откуда же она берется? Из какого Кона течет? Оказалось, от Шаховской недалеко, кстати. Короче, пока крутил туда-сюда глобус Московской области, что-то не то нажал — и карта как скаканет на восток! Остановилась на незнакомом месте — и стоит. Написано: «Белая Гора». И ни одного знакомого названия рядом, кроме реки Индигирки. А я смотрел как-то про тамошних походников и сплавляльщиков по рекам фильм — красота там потрясающая.
Артем смотрел на меня по-прежнему без прищура, и очнулся только когда в его тыквенной долбленке закончился мате и остатки некультурно забулькали и захрюкали в трубочке. Я внезапно вспомнил, что трубочка называется «бомбилья», а обтянутая кожей кружка без ручки - «калебас». Читал в детстве какие-то латино-американские то ли сказки, то ли мифы — там было. Головин поставил калебас на стол и спросил, чуть подавшись вперед:
- Про Искону, Дима, не шутишь? Просто так, с ничего, выбрал на карте области именно эту точку и сорвался? - судя по всему, он про это место что-то знал, причем такое, чего мне знать было вообще не положено.
- Почему «сорвался»? Подготовился и поехал. В Шаховской машину у вокзала оставил, до Репотино на автобусе, а там пешком. Она там недалеко под дорогой в трубе течет, оттуда и начал против течения подниматься. Ноябрь был или конец октября — грунт твердый уже, в заводях ледок по краям, только на стремнине журчит себе, как летом. Ну и пошел. Часа три-четыре гулял. По карте-то там речка ровно течет, а на самом деле петляет, как всякий ручей лесной. Пока костерок разжег, пока перекусить сварганил…
- Что сделал? - Головин наклонился вперед еще сильнее, нависая над столом.
- Сварганил. Ну, сделал, сгоношил, приготовил, короче, - удивился я. Слово-то известное.
- Нет, что именно ты сварганил? Что ел — помнишь? - к нему вернулся тот взгляд, когда не поймешь, то ли пошутит сейчас, то ли вилку в кадык вгонит. Я на всякий случай откинулся на спинку, подальше от стола.
- Помню. Грудинка была, поджарил на огне. Хлеб черный. Меду немного и чай в термосе.
- Все съел? - что называется, идиотизм уточняющих вопросов вызван исходной кретинской историей. Сидят на Таганке два взрослых мужика и обсуждают хлебные корки двухлетней давности. Но что-то мешало мне принять ситуацию, как комичную. Не похож был Головин на клоуна. На клоуна-людоеда — пожалуйста. А на обычного хохотуна как-то не тянул.
- Нет, оставалось там еще, - в таких ситуациях врать смысла нет. Я вообще в этом разговоре его потерял, кажется.
- Что ты сделал с оставшейся едой? - он говорил едва ли не по слогам. Кажется, ему и вправду было это важно, причем, важно критично.
- Ну, - я замялся, четко помня, что сделал, но не испытывая уверенности, что об этом стоит знать этому загорелому турагенту с глазами патологоанатома.
- Если помнишь — то говори, и чем подробнее — тем лучше. Я повторюсь, все, что сказано здесь — остается здесь, - надавил он.
- Хлеб и мясо я раскидал на все четыре стороны. Буквально. Посолонь, с востока начиная. В каждую сторону поклонился и поблагодарил за кров и стол. Там под дубком уютно так было, как в кресле сидишь. Огонь-то я подальше, на берегу развел, чтоб дереву не вредить, - с каждым словом я смущался все сильнее, чувствуя себя полным идиотом. Но тогда я был уверен, что поступить надо было именно так.
- Чай и мед — с ними что?! - Головин повысил тон, за весь день впервые.
- Остаток меда развел в кружке, часть в костер, часть в речку вылил, поровну примерно, - ну, врать смысла не было. Хотя, в такой правде я тоже его не видел, но что поделать.
- Дальше, по минутам, — ого, турист командует, да так привычно, со знанием дела, чистый прокурор.
- Далее заложил костер дерном, который снял до этого, чтобы на снегу огонь не разводить. Продолжил движение в соответствии с изначальным маршрутом, - от его тона я тоже подсбился на рапорт или объяснительную.
- Прости, но это правда важно, хотя и похоже на разговор двух кретинов, - Артем сбавил обороты, - постарайся вспомнить дальше. Что было дальше?
- Дальше я вышел по очередной петле ручья к завалу. Речка там была шириной в шага полтора моих, поэтому шел я то по одному берегу, то по другому. Завал перелез, хотя там было навалено — черт ногу сломит, метров пять высотой. Как будто смерч прошел. Хотя нет — я когда перелез, отдышался и дальше пошел, метров через триста, вот там точно смерч прошел. Ручеек уже в полшага был, не шире. И уходил под завал капитальный. Не знаю, что там было, но елок старых навалено слоев в десять, не меньше. Баррикада настоящая. И тут у меня так голова разболелась, что решил я до истока не добиваться через эти чапыжи. К выходу пошел. Там, правда, дурили что GPS, что компас обычный. Час где-то выходил. Странно, дорога в километре от силы была, а ни звука не долетало ни от нее, ни от деревни за ней. Вышел на поле — и сразу трактор рычит, собаки лают, а до этого ни звука. Низина, наверное, - пожал плечами я.
- Скажи, а у тебя в жизни не было эпизодов, - помолчав, спросил Артем, глядя мне даже не в глаза, а, кажется, прямо в центр черепа, - года ты выживал в странных условиях, когда смерть была близко?
- Намекаешь, что я отбитый? С пулей в голове?, - обиделся я.
- Ни разу. Просто это на моей памяти второй раз, когда живому так везет, - Головин откинулся на стуле, балансируя на двух ножках, дотянулся до подоконника, и одна из ножек оторвалась от пола. Он зацепил не глядя пепельницу, похожую на черепаший панцирь, судя по всему, бронзовый и тщательно вымытый. Неуловимым движением вернул стул в нормальное положение и поставил добычу между нами. За сигаретами мы полезли синхронно, прикурили и затянулись тоже одновременно.
- Пояснить можешь? - спросил я, затянувшись.
- Не сильно. Но повезло тебе гораздо, гора-а-аздо сильнее, чем тому утопленнику. Ты когда карту смотрел — ничего не насторожило? - он принялся набирать что-то в телефоне, казалось, впервые за весь день отведя от меня свой пристальный взгляд людоеда.
- Нет, а что должно было? - я понятия не имел, о чем он говорил.
- Как-то однобоко твое хобби. Геральдику и историю, вроде, знаешь, но тут же чистая топонимика. Там вокруг куда ни глянь — то требища, то жальники, то могильники. Середа, Холмец, Городище, Сытьково, - перечислял он.