Сердце не обмануть - Шарикова Мария. Страница 11

— Что, что вы делаете, Александр Васильевич? — спросила она, широко раскрыв глаза.

Граф Игнатьев заглянул в бездонные голубые очи, не в силах оторваться, и, убрав с девичьего лица непокорную прядь золотистых волос, нежно поцеловал столь желанные уста.

В тот момент, когда губы мужчины коснулись её холодных губ, Таня испытала неведомое доселе чувство, которое очень испугало её. В полном смятении она отстранилась от молодого человека, желая разобраться в себе.

Почему когда случилось то, чего она так ждала, она не может быть счастлива? Теперь она вынуждена хранить верность другому. Татьяна нервно теребила платье, стараясь унять дрожь.

Обомлевший Александр долго не решался подойти к девушке. Куда делась кокетка, которая флиртовала с ним, дабы привлечь его внимание?

Ныне её бледные щеки пылали огнём, а огромные глаза прикрытые темными, пушистыми ресницами отстранено смотрели вдаль. Она казалось такой потерянной, что он вмиг устыдился своего поступка.

— Татьяна Владимировна, я вас обидел? Ей-богу не хотел, — принялся оправдываться граф. Затем подошёл к девушке и, нежно коснувшись её подборка, ласково погладил бархатную щеку.

Татьяна на миг закрыла глаза, позволяя Александру вновь поцеловать её. Она не хотела думать о том, что предстоит сделать, когда они с семьей отправятся в Петербург. Не желала вспоминать и о Езерском.

Александр вновь завладел её губами, стараясь не напугать девушку. И на это раз Татьяна не отстранилась, а обняла графа за плечи, полностью отдаваясь поцелую. Блаженство, которое ныне она испытывала, кружило голову. Ноги стали ватными, и Тата почувствовала, что сейчас упадёт. Александр удержал девушку, которая едва не лишилась чувств. Крепко прижав к себе хрупкое тело, он старался унять бешено колотившееся сердце.

— Если бы я знал, что буду чувствовать, целуя вас, то сделал бы это давным давно, — прошептал граф, не отпуская её от себя.

Татьяна заговорила тихим, чуть дрожащим голосом:

— Вы были слишком заняты, подмечая мои недостатки, — пожурила она его. На её лице вновь засияла улыбка, а голубые глаза лучились озорным блеском.

Игнатьев не смог сдержать ответной улыбки. Татьяна была кокеткой, но он ничего не мог поделать с собой. Он полюбил её, и теперь только от нее зависело его собственное счастье.

Татьяна миновала вестибюль, желая направиться в библиотеку. Но не успела и глазом моргнуть, как оказалась в крепких объятьях Езерского.

— Bonjur, Татьяна Владимировна, — Алексей не мог налюбоваться красотой девушки, оттого не сразу отпустил её от себя. Он разглядывал её, стараясь не упустить ни одной подробности.

На Татьяне был костюм для верховой езды, не скрывающий очертаний её прекрасного тела. Девичья грудь поднималась и опускалась, выдавая сильное волнение mademoiselle Захаровой.

— Вдоволь насмотрелись? — недовольно поинтересовалась Татьяна. Её поразило, с какой наглостью Алексей разглядывал её. Сердце забилось сильнее, кровь прилила к лицу. Тата понимала, что за такую дерзость она обязана дать отпор Езерскому. Но руки отказались повиноваться хозяйке.

— Вы находите преступлением то, что я любуюсь столь дивной красотой? — Алексей улыбнулся, чем ещё больше смутил девушку.

— Вы несносный человек, граф, — съязвила Таня, не сводя с него гневного взгляда. Татьяне показалось, что ещё миг, и Алексей наклонится, чтобы поцеловать её.

Езерский ничего не ответил, но позволил девушке высвободиться. Не в его правилах портить репутацию невинных девиц, пусть даже своей собственной избранницы.

Прерывисто дыша, Татьяна отпрянула от него.

— Татьяна Владимировна, думаю, не стоит долее оставаться здесь.

— Отчего же? — парировала Татьяна, стараясь задеть Езерского. Почему он вдруг вспомнил о приличиях? Минуту назад он разглядывал её как какую-то крестьянку, а теперь толкует о приличиях?

— Татьяна Владимировна, разве вы не знаете, что тет-а-тет с мужчиной это моветон?

— Отчего же, знаю. Если я из провинции, это не означает, что я дурно воспитана, — гордо подняв подбородок, Татьяна заглянула в тёмные глаза обидчика.

— Ей-богу простите, сударыня, если своими словами я обидел вас, но вы ведь и сами понимаете всю щекотливость ситуации, — Алексей пытался убедить девушку в том, что она ему не безразлична, и что он печётся о её репутации. Но видимо, доводы рассудка были чужды этой молодой особе. Езерский ещё давеча заметил, что Татьяна импульсивна и ветрена.

Однако сей факт ничуть не испугал Алексея, скорей наоборот. Девушка была живой, весёлой и искренней. Именно это и очаровало Езерского, отчего он и решил поговорить о своих планах с Захаровым. И если ещё накануне он не был готов к решительным действиям, то ныне принял решение, которое кардинально изменит его жизнь.

— Да, я понимаю, но ведь вы сами выбрали себе в жены девицу, не признающую глупых условностей, — напрямую заявила Татьяна, уже изрядно уставшая от этого разговора.

— Вы знаете? — удивлённо спросил Езерский. Но зачем Владимир рассказал ей обо всем? Он хотел завоевать внимание девушки, ухаживать за ней. Теперь она увидит в нем лишь негодяя, который жениться на ней в собственных целях, а не потому что она дорога ему.

— Да, я знаю, Алексей Станиславович, и я согласна. Вот только делаю я это ради семьи, а отнюдь не из сердечных порывов. J'espère que vous me comprenez? (фр. Надеюсь вы меня понимаете?), — спросила Татьяна, переходя на французский.

— Je vous comprends parfaitement, mademoiselle (фр. Я вас понял, мадемуазель.), — поклонившись, Алексей, взглянул прямо в глаза Татьяны. Он знал, что должен дать девушке свободу, дабы она сама могла избрать свою судьбу, но он ещё больше осложнил и без того трудную ситуацию, сказав:

— Ну, раз все карты раскрыты, не стоит откладывать с помолвкой, сегодня Емельяновы дают бал, и ваш брат не против объявить о нашем решении. Так почему бы не сделать это именно там?

— Что? Вы хотите объявить о помолвке в нашем уезде? Но Владимир сказал, что у меня будет время свыкнутся с мыслью о том, что я стану вашей женой! Отчего такая спешка? — воскликнула Тата.

— Чтобы вы не наделали глупостей, ma cheri, — ответил Езерский. Он вновь пристально оглядел Татьяну, не упуская из виду измятое платье и припухшие губы. Видимо, она сама не ведала, что творит. Алексей пытался удержать её от ошибки, о которой она, возможно, будет сожалеть всю жизнь. И пусть лучше он будет казаться негодяем, нежели позволит Игнатьеву соблазнить девушку в отместку ему.

Не давая Татьяне возможность ответить, он развернулся и пошёл прочь, оставляя её в полном недоумении.

Вернувшись в свои покои, Таня принялась бесцельно кружить по комнате. Скинув с головы шляпку, позволила золотистым прядям упасть на грудь. Менее часу назад Александр целовал её, и было так хорошо, а ныне все рухнуло.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Тата вспомнила, как Игнатьев развязал ленточки на шляпке, распустил толстую косу, нежно гладя золотистые пряди. Потом он вновь припал к её губам, но уже в более смелом поцелуе. И Таня потеряла голову. Отвечая ему, она напрочь забыла, что уже сговорена с другим.

— Нет, Александр Васильевич, не надо, — придя в себя, Тата оттолкнула графа, а сама хотела вновь отойти на приличное расстояние. Но Игнатьев, поймав её руку, притянул к себе.

— Нынче же поговорю с вашим братом, — сказал Александр, решив для себя свою судьбу.

Татьяна широко раскрыла глаза. Александр хочет поговорить с её братом, но зачем? И тут её сердечко забилось чаще.

— Зачем? — спросила она, едва шевеля губами, столь велико было волнение.

— Я люблю вас, Татьяна Владимировна, и хочу, чтобы вы стали моей женой, — произнёс он, — но для того чтобы за вами ухаживать, нужно разрешение Вольдемара, ведь он ваш опекун.

Татьяна кивнула, но не была уверена, что Владимир согласится, а теперь ещё и это!

Едва она обрадовалась, Езерский тут же опустил её с небес на землю. Он намерен объявить о помолвке сегодня?! Но как же признаться Александру, что уже помолвлена?