ЧОП «ЗАРЯ». Книга третья - Гарцевич Евгений. Страница 12

Все вокруг казалось ленивым, неподатливым и обесцвеченным, словно я находился под водой. От локомотива отделились четыре тени и бросились на меня.

Невысокие худые существа, когда-то давно бывшие людьми, а сейчас высохшие и скукоженные твари. Вместо лиц – бесформенные бугристые маски с черными провалами глаз.

Первый рванулся ко мне. Я пропустил его мимо себя, воткнув финку в голую спину. Всадил под лопатку и резко дернул горящий клинок вниз. Края разорванного надвое фобоса вспыхнули, и пошел процесс изгнания.

Встретил второго, отмахнулся по вытянутой лапе, развернул легкое тело и добил коротким тычком в висок. Поймал в прыжке третьего, неудачно подставившись под его тянущиеся ко мне руки. Прежде чем вспыхнуть, тварь успела схватить меня за руку.

Холодом ударило, как током. Все, что ниже локтя, будто в прорубь засунули, лишив чувствительности на несколько секунд.

«До свадьбы заживет, бей, не спи…» – Ларс дернул меня за воротник, отталкивая в сторону, а потом подправил мою руку, чтобы четвертому призраку не удалось увернуться.

«Что с вами сделали снег и морозы, лед витрин голубых… Может, мне надо было в пение идти, а не в бокс? Прикольные у тебя пластинки есть… – довольно фальшиво пропел Муха. – Белые розы, беззащитны шипы…»

«Эй, скоморох, а есть что-нибудь, чтобы даме спеть?» – Ларс попытался подпеть, насвистывая, но совсем не попадая в такт.

«Не, только про зиму пока нашел. Ой, чудные стихоплеты в твоем мире, Матвей… – Муха хрюкнул, прочищая горло и опять запел: – Между нами тает лед…»

«Муха, твою мать! Пение – это не твое, и хватит копаться уже в моей голове!» – рявкнул я. Подошел к локомотиву и поскреб финкой разлагающийся металл.

Простые перебранки с фобосами помогали отвлечься. Не фокусироваться на давящем чувстве безнадеги, которое всем своим многотонным массивом испускал умирающий поезд.

Каркас его был пока еще крепкий, но процесс разложения шел полным ходом. Призрачный поезд был шире нашего почти на метр с каждой стороны. Я прошел вдоль локомотива и забрался в кабину машиниста. По инерции прикрыл рукавом нос, глядя на скелеты машинистов, лежащих под приборной панелью.

Белые чистые скелеты: ни одежды, ни мяса, только призрачный силуэт, практически копия тела, дрожал в воздухе в сантиметрах тридцати от костей. Подрагивал и тянулся вверх, теряя очертания и уходя куда-то под потолок. Будто призрачный поезд растворил плоть, а теперь вытягивает и души машинистов.

Я взмахнул ножом, перерезая потоки, и поднес огневик к мареву над телами, чтобы освободить машинистов.

«Матвей, скорее! Через них весь поезд прошел, их уже не спасти, но дальше могут быть живые…» – Ларс потянул меня дальше.

За дверью в вагон Куркина меня будто бы ждали. Стоило перешагнуть порог, как со всех сторон, перескакивая перевернутую мебель, и, прыгая с багажных полок на меня, бросились мелкие существа. Какой-то дикий зоопарк мелких зубастых чертиков. Не больше полуметра, почти карлики, существа напоминали кукольных мумий, которых разорвали на части, засушили, а потом грубыми стежками сшили обратно.

Подключился Муха, и понеслась: мы отменным футбольным пинком отправили в полет первого, превратив его в шар для боулинга, благо куклы имели физическое тело. Раскидали первую волну, ткнули огневиком в самого шустрого, подцепили на финку, как на шампур, еще двоих.

Пошла реальная куклорубка: черти прыгали, цеплялись за одежду, пытаясь ее прокусить, и вызывая ледяные ожоги. Я не отставал: скакал как Джеки Чан, используя окружающую обстановку. Купе были только в конце вагона, а большая его часть была одновременно и гостиной, и столовой. Рубя направо и налево, я пробрался в купе и заперся внутри, чтобы обновить пламя на финке.

Нашел скелеты купеческой обслуги на полу и услышал шорох, а потом и чье-то тяжелое дыхание за дверкой шкафа, стоявшего в углу. Дернул створку, отступил и замахнулся ножом, намереваясь ударить.

В шкафу среди платьев мелькнуло перепуганное лицо дочери Куркина. Она издала странный звук, похожий на яростный визг и сама ударила магией. Прожигая тряпки, из глубины шкафа вылетела маленькая, размером с перепелиное яйцо, шаровая молния. У меня волосы дыбом встали, когда она пролетела всего в паре сантиметров от моего уха.

– Стой, стой, стой! – Я поднял руки, пытаясь успокоить и не провоцировать явно перевозбужденную девушку. – Я из Ордена, мы вместе едем.

– Я пыталась задержать их… но монстры полезли из стен… —

Шаровая молния побледнела и растаяла в воздухе, а девушка сползла по стенке шкафа и пробормотала:

– У меня дар, я держалась сколько могла… Но их было так много…

– Все хорошо, мы найдем всех, кто успел убежать, – сказал я. Воткнул горящую финку в пол у двери, а сам подошел к девушке и настойчиво впихнул ей в руки эликсир, дождался пока она выпьет, и спросил: – Как тебя зовут? Идти можешь?

– Олеся, – ответила девушка. Эликсир ее вштырил, по-хорошему так: вернулся румянец на щечках, а в глазах начали разгораться огоньки. – Могу. Папенька с маменькой должны были в вагоне с сейфом спрятаться, там защита хорошая. Я пыталась спасти хоть кого-нибудь…

Она выбралась из шкафа и уставилась на скелеты. На красивом боевом личике промелькнула тень, на глаза навернулись слезы.

– Ты все правильно сделала, идем, —

Я подхватил ее за руку и чуть встряхнул, боясь, что она может словить перепад настроения. Предупредил:

– Я бью, ты прикрываешь. Меня не поджарь только.

«Матвей, спроси у нее, куда делась моя дама сердца… – пронеслось в голове послание от Ларса. – Вы, одаренные, можете сопротивляться серой хмари фобоса, хоть и недолго. А вот насчет светлых призраков я не делал исследований, не хватает информации. Спроси, а?»

Я потянулся аурой в поисках светлого фобоса. Словил сигнал от деда и что-то еще слабенькое рядом с ним, но сосредоточиться не смог. Резанула фраза Ларса про исследования. Получается, он экспериментировал на людях?

Фиг с ним, потом разберемся, а сейчас погнали!

Я подхватил нож, брызнул на него новую порцию полыни и на максимальном огне бросился обратно в вагон. Вынес дверь телекинезом безумного профессора, сметая всех чертовых кукол, ждавших с той стороны. Я не отпускал дверь, размахивая ей по сторонам или подставляя в роли щита, когда на меня или Олесю пыталась прыгнуть очередная тварь.

Ларс в левой руке под моим контролем управлял дверью, а когда она разлетелась в щепки, подхватил с пола большую серебряную супницу. Правую руку с ножом я отдал на откуп Мухе и только кривился от резких вывертов суставов. Олеся, будто ее специально обучали, словно тень, следовала за мной, раскидывая шаровые молнии, противно жужжащие мимо моих ушей.

Следующий вагон был уже полностью мертвым. Одна черная тень в дырявом балахоне стояла к нам спиной и впитывала в себя ауры из тлеющих и «гниющих» тел, застрявших в проходе в следующий вагон.

Не сговариваясь, мы с Олесей ударили вместе: я метнул горящую финку, а девчонка ударила слепящей молнией. Кинул не по учебнику, а просто швырнул, будто бумеранг или фрисби – горизонтально полу, придав ускорение силой Мухи и подправив движение телекинезом.

Финка горящим диском прошила фобоса в районе груди, а шаровая молния Олеси долбанула его в затылок. Балахон взметнулся в воздух, будто стая ворон вспорхнула, тварь заверещала, оборачиваясь в нашу сторону. Под капюшоном клубился черный туман, сквозь который то проглядывал, то скрывался голый череп.

Фобос атаковал на нас. Желтые клыки верхней челюсти выступили вперед и задрожали, будто призрак собирался на нас заорать. Звук вокруг загустел, словно туго натянутая струна, а потом со смачным звуком «чпок» из капюшона вылетела и полетела назад горящая финка. Я поймал нож и сразу же отправил обратно.

Взмахнул рукой и, представляя нас с Ларсом дирижерами, начал кромсать визжащего фобоса в клочья. Когда крики стихли, а балахон осыпался горсткой пепла, впереди послышались выстрелы, загрохотал «миниган» и раздался взрыв, от которого вагон пошатнуло.