Ордо Юниус - Блэк Анхель. Страница 14

Он согласно кивнул, устало потирая переносицу. С этим болтливым Грехом можно хоть всю ночь языками чесать, а меньше тем для обсуждений не становилось. Он знал все и обо всех, мог поддержать любую тему, а еще вываливал на Мастера тонны не особо нужной информации и своих историй, так что у него под конец голова была просто забитой.

Но даже так после разговора с Фергусом не становилось тяжело, не было ощущений опустошения социальной батареи, как после общения с людьми.

Грею было комфортно.

С этой мыслью он забрался в собственную постель, устраиваясь на свежих простынях. Он думал, что не сможет спокойно уснуть, когда в его квартире на ночь остался кто-то еще, но провалился в сон, едва прижался щекой к подушке.

Утренний свет проникал через тонкий тюль крадучись, как охотящийся кот. Блеклые пятна пестрили на столешнице, дверцах шкафчиков, путались в подвешенных на стене пучках трав и зарывались в складки чистых полотенец. Пахло по-домашнему уютно поджаристым хлебом и теплом, пока пузатый чайник с зачищенным боком подскакивал на плите.

Фергус зевнул, прикрывая рот ладонью, и грузно опустился на стул, вытягивая под столом длинные ноги. Он знал, что выглядел по утрам непрезентабельно в сравнении со своим тщательно выверенным обликом, но ничего не мог с собой поделать. Иногда ему действительно было тяжело просыпаться, особенно когда до этого его организм работал в усиленном режиме. После Теневаля он потратил много энергии на регенерацию, но отдыхать себе не давал. Поэтому в квартире у Мастера, когда он почувствовал себя в безопасности, тут же отрубился как по щелчку пальцев.

– Доброе утро, Мастер. – Он ловко сгреб встрепанные после сна волосы в лохматый пучок, с трудом фиксируя густые пряди тонкой лентой. Затем поправил перекрутившуюся рубашку и застегнул верхние пуговицы, пряча темную отметину под ключицей и уродливые шрамы.

– Доброе утро, – тихо ответил Грей, бросая взгляд через плечо.

Он стоял к нему спиной, что-то нарезая на разделочном столе, уже собранный и одетый. Рядом на тарелке исходили паром поджаренные гренки из белого хлеба, и еще партия скворчала на сковороде. Грей оставил нарезанный сыр, схватил деревянную лопатку и переместился к плите, чтобы перевернуть их.

Фергус лениво подпер рукой щеку и зачарованно оглядел его ровную спину с прорисовывающимися под тканью рубашки крыльями лопаток. Грех всегда вставал раньше Мастера, но сегодня все пошло не по плану и вместо обаятельно помятого и сонного Грейдена за столом сидело самое заспанное в Крестейре чудовище.

К сожалению, в этот раз потребовалось спать много и долго, чтобы не чувствовать себя старой развалиной, по которой еще и проехался грузовой состав поезда несколько раз подряд. Слишком много сил Грех потратил в Теневале.

Фергус вздохнул и отложил мысли о собственной усталости в дальний ящик, как делал всегда со всем, что касалось его самого.

Он снова перевел внимание на Грейдена, рассматривая его коротко стриженный загривок и вздрагивающие от выверенных движений плечи.

– Помощь нужна?

– Сделай кофе и просыпайся уже, – Грей ответил быстро, как будто ждал от него хоть каких-то слов. В его голосе не было привычного холода и отстраненности, и от этого руки Фергуса покрылись мурашками.

Он улыбнулся в ответ, непринужденно поднялся с места, шурша босыми ступнями по теплому полу, ловко выключил начинающий свистеть чайник и по-хозяйски забрался в подвесной шкафчик за кружками.

– Уже знаешь, где все лежит, – внезапно прокомментировал Грей. – Похвально.

Фергус расплылся в наглой улыбке, хватая жестяную банку с кофе:

– Я очень быстро всему учусь. Хвалите меня больше, и я расскажу свой секрет.

– Пожалуй, откажусь. А то ты сядешь на шею, – добродушно фыркнул Грей.

– Обижаете, Мастер! – Фергус театрально ахнул, приложив ладонь к груди, где заполошно билось сердце. – Разве же я обладаю наглостью?

Грей приблизился к нему на расстояние ладони, Фергус чувствовал тепло его плеча даже через ткани их рубашек. Он внимательно проследил за тем, как Грех готовит кофе, затем поднял голову, и у Фергуса из-под ног ушли пол, земля и вообще вся Равталия разом.

– Ты еще спрашиваешь. Ты очень наглый Грех.

На доли секунды их взгляды пересеклись, и Грех отметил, какой светлый цвет радужки у Мастера в солнечном свете, а затем Грей так же непринужденно отстранился обратно к плите.

Фергус вернулся к засыпанию молотых зерен, чувствуя, как по спине прокатился жар. Он едва заметно тряхнул головой, выбрасывая все ненужные мысли, и отправился к плите варить кофе.

Теплый ветер легонько трепал светлые занавески, трогал растущие на подоконнике в горшочках травы и подхватывал смешанные ароматы кофе и гренок.

Мастер принялся раскладывать еду на столе, двигаясь так легко, словно никогда не испытывал болей. Его трость стояла рядом, прислоненная к кухонному гарнитуру. Фергус искоса глянул на свои скрытые рубашкой предплечья и одобрительно хмыкнул: его способ работал.

Он ловко стащил ковш для кофе с плиты, с осторожностью поднес к кружкам, разливая. Ему все еще было очень странно ощущать себя на кухне Мастера Грейдена, да и в его квартире в целом.

До этого момента они постоянно перемещались, что-то происходило, и у него буквально не было времени подумать обо всем. Но сейчас он стоял сонный, разморенный домашним уютом, и в этой гармонии алой вспышкой била в мозгу мысль о том, что это все территория Мастера Грейдена.

Грей, тот самый угловатый замкнутый мальчишка, читающий стопки книг целыми днями, задающий миллион вопросов и достающий макушкой Фергусу до живота, теперь взрослый человек.

Уже мужчина, со своими порядками в этой квартире, своим бытом и привычками. Двадцать лет он жил один, без Фергуса, и появление Греха в его квартире ощущалось неправильным, выходящим за рамки. Не то чтобы Фергус считал себя лишним в его жизни, но…

Грех посмотрел на трость, помешивая кофе.

Он ничего не сделал.

– Ты сегодня много молчишь. – Голос Грея раздался прямо за спиной.

– Я просто еще не проснулся, – тут же взял себя в руки Фергус, хватая кружки и разворачиваясь к столу.

– Я бы хотел сказать, что мне это нравится, но это больше напрягает.

– Это почему же?

– Ты сам на себя не похож, – тихо ответил Грей.

Фергус заулыбался:

– Я просто все еще сонный, правда. Сейчас я выпью кофе, и мне станет гораздо легче, вот. – Он прихлебнул из своей кружки и прикрыл глаза, раскатывая по языку приятную горечь. Жаль было не чувствовать вкуса, но Фергус уже привык за столько лет.

Грейден смерил его нечитаемым взглядом, как будто взвешивал внутри решение: верить или нет этой показушности. Но потом тяжело вздохнул, опустился за стол, жестом приглашая присесть Фергуса, и притянул к себе кофе.

– Захочешь – расскажешь.

– Спасибо, – благодарно выдохнул Фергус. Ему правда было сложно открываться и говорить все как есть. Да, он пытался учить маленького Грея тому, что нельзя держать все в себе, что надо всегда говорить словами через рот, чтобы тебя понимали и ты понимал окружающих. Но самого себя в этом исправить не смог.

Да и Грейден с тех пор еще больше закрылся.

Фергус начал говорить обо всем на свете, чтобы не провалиться в очередной поток мыслей. Грей поддерживал разговор, но его цепкий взгляд давал понять, что он все знал.

Знал, но ничего не говорил и не спрашивал, потому что наверняка интуитивно чувствовал: пока не время. Это была их общая черта – смотреть, понимать, но не говорить ничего друг другу. Каждый всегда ждал отмашки на то, стоит ли задавать вопросы, поднимать тему и отколупывать старые раны.

Фергус не знал, откуда у них так быстро возникло такое взаимопонимание, но ему было приятно.

Их идиллию прервал стук в дверь. Мужчины оба застыли с уже вторыми кружками кофе, синхронно повернулись в сторону коридора. Они немного посидели в тишине, как будто думали, правда стучали или послышалось, но вот стук раздался во второй раз, и Фергус поднялся.