Ордо Юниус - Блэк Анхель. Страница 27
Шерил старалась не смотреть по сторонам, но она слышала их стоны, слышала их боль так четко, словно они шептали ей это на ухо. Эден же, напротив, вертел головой, и его зеленые глаза распахивались все сильнее с каждым шагом.
– Наш господин еще оказался милосердным с вами. На его месте я бы приковала вас и показала, что бывает с непослушными детьми. Грубость – это то, что вы заслуживаете, когда отказываете в элементарной вежливости! – Женщина зло сжала пальцы и швырнула их к прутьям клетки.
Шерил покраснела до кончиков волос, хотела возмутиться и выплюнуть этой старой швабре в лицо, что то, что хотели с ними сделать, – совсем не вежливость, но Эден стиснул ее в объятиях и прижал к себе.
Она возмущенно посмотрела на него из-под челки, но он одним взглядом попросил ее успокоиться. Его щека и висок были перепачканы кровью, несколько капель пропитали воротник бежевого свитера.
– Неблагодарные свиньи! Это ваш выбор. А могли бы уже лежать на пуховых перинах и есть пирожные, как и обещал вам господин. Теперь же будете сами угощениями. – Смотрительница рывком открыла дверцу и впихнула сопротивлявшихся детей в камеру. Затем быстро закрыла, провернув ключ, и стукнула кольцом связки по решетке:
– Вставай, подстилка инферновская! Еда готова. Ты должна выглядеть хорошо завтра.
На старом, продавленном матрасе завозилась груда такого же грязного белья, как и всё вокруг. Смотрительница самодовольно хмыкнула, крепко стиснула костлявыми пальцами ключи и пошла прочь, гулко топая каблуками.
Шерил, затаив дыхание, слушала ее удаляющиеся шаги, а потом обернулась на ком зашевелившихся тканей. Эден медленно вышел вперед, загородил сестру собой, и они отошли в противоположный угол, прижавшись к стене.
Эден был лишен голоса и сейчас не мог успокоить ее, но его по-детски хрупкие пальцы сжимали ладонь Шерил так крепко, как могли. Девочка прижалась к спине брата, впитывая тепло, и пугливо выглядывала из-за плеча. Их обоих мелко затрясло. Ей было очень-очень страшно, но она была рада, что сейчас с ней брат.
Из тряпья высунулась молодая женщина. Точнее, она выглядела женщиной, но с обломанными рогами и торчащими из спутанных светлых волос мягкими оленьими ушами. Женщина была одета в старое, выцветшее платье, босонога, на ее руках и ногах гулко звенели кандалы, пока она тяжелой поступью направлялась к перепуганным детям. Она посмотрела на них совершенно черными, без зрачков и белков, глазами и устало опустилась перед ними на корточки. Шерил увидела синяки на ее бедрах и открытой шее, почувствовала запах крови вперемешку с цветами, и ее затошнило. Женщина-олень устало склонила голову набок, рассматривая их, и ее волосы густой волной скатились по плечу на пол. Когда-то она была очень красивой.
Шерил замерла, Эден, сжатый в ее руках, – тоже.
Женщина-олень голодно облизнулась, протянула сцепленные кандалами руки.
Шерил несдержанно всхлипнула, зажмурилась, вжала в себя Эдена так сильно, словно хотела слиться с ним воедино. Хотелось кричать, но горло сдавило спазмом, а в груди будто расцветали огненные цветы от паники и ужаса. Ей хотелось бы думать о том, что они отмучились в этом приюте, что побои закончились, и, может, на той стороне их ждет дом, которого у них никогда не было. О той стороне они как-то прочитали в одной из разрешенных книг и хотели верить, что если их убьют, то на этом все не закончится. Но, к сожалению, девочка знала, что Крестейр заперт и их души никуда не денутся, не упокоятся и не переродятся.
– Славные детки. – Голос женщины-оленя был нежным, переливчатым. – Я не буду вас трогать. Я никогда никого не обижала.
Ее теплые руки неожиданно ласково легли на их головы, и двойняшки распахнули глаза. Она медленно гладила золотистые волосы, улыбалась потрескавшимися губами. Где-то на дне желудка Шерил ощутила острую тяжесть и неожиданно поняла, что женщина-олень уже на грани своих сил.
– Вы очень правы, маленькие леди и джентльмен. Я скоро исчезну. Но я не буду вас есть. Я не настолько опустилась, чтобы причинять вред детенышам, даже человеческим. Этот мир потерян, мне незачем оставаться в этой грязи еще дольше. Но вы… вы же знаете, что у вас есть, правда?
Шерил не знала, что ответить. Она могла только бессильно хлопать ресницами, внутренне умирая и возрождаясь от ощущений, от атмосферы в этом Богами забытом подвале. Она смотрела в черные, точно бездна, глаза женщины-оленя и видела в них только безжизненную пустоту. Это напомнило ей рассказы из запрещенных книг об Изнанке Крестейра, которые они тайком стащили из библиотеки. Это были сказки: о бескрайнем, черном нечто за пределами их мира, о мириадах звезд, курсирующих вокруг них, о потусторонних существах с гигантскими клювами и десятками глаз на их бесформенных телах.
Все утверждали, что это сказки, но Они были реальностью. И Они были здесь, убивали их мир, разрушали их дом.
Эден внезапно расслабился под руками Шерил. Он осторожно высвободился и протянул руки к женщине. Та грустно улыбнулась, аккуратно обхватила тонкими пальцами его перепачканные кровью и грязью ладони, сжала их слегка.
– Ваш Дар… Никому здесь о нем не говорите. Спрячьте его так далеко, как можете. Я верю, что ваш мир еще изменится. Но не всем из нас суждено остаться. – С этими словами женщина-олень отпустила руки Эдена, медленно поднялась и ушла обратно в свой угол, едва переставляя ноги.
Шерил тихо заплакала от облегчения, от печали, от безысходности. Она понимала, что все здесь в подвале не страшные чудовища, но все они обречены, а им всего десять лет, и вряд ли они вдвоем смогут помочь.
Шерил закрыла глаза, упираясь в теплое плечо Эдена. У нее не было никакой веры в то, что все станет нормальным.
Никакой.
Шерил распахнула глаза, едва не задремав. Она спряталась между заваленным к стене книжным стеллажом и стеной и настолько сильно сосредоточилась, что провалилась в свои мысли. Паучиха следовала за ними по пятам, едва не дыша в затылки, но в последний момент им удалось оторваться, когда она застряла в дверном проеме.
Правда, далеко им убежать не дали. Едва она освободилась, они пугливо нырнули в библиотеку, чтобы спрятаться.
Глаза Шерил метались по библиотеке, ища путь к спасению, и только сейчас девушка осознала, что они все-таки нашли это место. Вот только отыскать нужную книгу в такой обстановке, конечно, было невозможно. От страха, безысходности и обиды Шерил прикусила губу. Она теснее прижалась к стене и прислушалась: тварь скрежетала жвалами совсем близко.
По другую сторону дверной арки, в полумраке завалившихся книжных шкафов, замер Эден. Шерил видела его широко распахнутые глаза. Он судорожно дышал, и с каждым разом его дыхание становилось все более громким, но сам Эден этого не слышал. Шерил прижала грязный палец к губам и беззвучно попросила его быть тише. Эден кивнул, но тише не стал.
В дверной проем медленно скользнула острая и угловатая лапа чудовища. Паучиха всхлипнула, человеческие переломанные пальцы вцепились в косяк.
Эден раскрыл рот, и на секунду мир для Шерил остановился. Она подумала, что сейчас брат громко охнет или вздохнет, но неожиданно позади него оказался Джек и крепко зажал ладонью рот парня.
Шерил едва не закричала. Она была уже готова сорваться и накинуться на Паучиху, чтобы защитить брата. Джек прижал к себе Эдена, успокаивающе покачивая в руках. Он показал свободной рукой «окей» перед лицом парня и прижался спиной к стене теснее, когда Паучиха громко фыркнула рядом. Эден закрыл глаза, расслабленно откинул голову на широкое плечо Джека. Шерил видела, как заходила ходуном его грудь под тканью зеленой рубашки с узором в виде дубовых листьев и желудей. Наверняка он считал мысленно до десяти, чтобы успокоиться: он всегда так делал, когда сильно пугался.
Шерил медленно вдохнула и выдохнула, чтобы тоже унять бешеное сердцебиение.
Паучиха протиснулась в проход, громко всхлипнула, ее высокие ноги зашуршали по каменной крошке и месиву из книг. Она хрустнула шеей, поворачивая свое человеческое тело под неестественным углом, но смотреть под заваленные шкафы у двери не стала. Эден дышал в ладонь Джека, вцепившись в его предплечья. Грязные и бледные лица мальчишек отчетливо выделялись в полумраке старой библиотеки.