Ордо Юниус - Блэк Анхель. Страница 64

– Я невиновна, – сорвалось с губ Мейбл. Ей вдруг стало очень страшно.

– Ты не можешь судить о своей вине, дитя. – Старуха Петра с заплетенными в две косы седыми волосами мягко коснулась руки Мейбл. Девушка замерла – она многому научилась у этой женщины.

Мейбл вспоминала, как помогала ей собирать урожай яблок и груш в ее саду, как училась делать первые лекарства и прижималась к ее боку, внимательно рассматривая руны на гладких камешках. Петра любила вечером гадать на будущее, пока в камине сухо трещали дрова, а ее шаль, накинутая на Мейбл, всегда вкусно пахла цветами и травами.

И сейчас эта женщина хотела ее казнить.

Мейбл не хотелось верить в происходящее.

– Я невиновна, – тверже произнесла девушка и резко отстранилась от Петры, только бы не ощущать родные запах и тепло. – Инкурсия уже случилась. Не нужно никакое рождение ребенка, если Крестейр и так погибает. Ваше пророчество лживо и несет смерть!

– Побойся Создателя, чтобы он не вырвал твой лживый язык, грешница! – вдруг крикнула мать Мейбл.

– Матушка…

– Виновна! – хлопнула в ладоши Великая Матерь. Она сидела на высоком троне на трибуне и взирала на всех с надменностью. Великая Матерь была миниатюрная, сухонькая, с испещренным морщинами лицом, но все еще была довольно бойкой и активной для своих лет.

– Почему?! – возмутилась Мейбл. – Я не хочу уходить и не хочу умирать. Взгляните правде в глаза! Наш мир погибает. И для этого не нужно было, чтобы…

– Довольно! – Петра ударила посохом о землю, затем схватила Мейбл за рубашку на груди, грубо дернула к себе и прошипела в лицо: – Замолчи. Ты погубишь нас всех, дрянная девчонка!

– Вы же знаете, что я права? Правда? – еле слышно прошептала Мейбл.

– За твое упрямство Эрха выколет твои бесстыжие глаза! – прошипела Петра.

– Нет, – смело ответила Мейбл. – Эрха не такой. Он милостив, он никогда в жизни никого не тронул бы, потому что он любил Крестейр больше, чем кто-либо. И не надо меня им пугать. Наш Создатель не тиран.

– Нет такого Бога, который бы не наказывал виновных.

– Виновные сами себя накажут.

– Покайся… Покайся сейчас же, Мейбл, и тебя помилуют. – Петра сильнее сжала сухими пальцами ее рубашку.

Мейбл шмыгнула носом от холода, хотя все тело горело изнутри от адреналина. Она посмотрела через ее плечо на развевающиеся черные передники. Если ее сегодня убьют, ее передник так же повесят сюда? Она ведь так старалась вышивать на нем, все пальцы исколола и никогда не думала, что это будет единственное, что останется после нее в Фордене. Что ее имя сотрут из памяти людей, нарекая только безликой женщиной, способной родить проклятое дитя. Мейбл сжала зубы, глотая злые слезы. Она так не хотела бросать родной дом, свою землю, цветы и одинокое мертвое озеро.

Но у Мейбл не было выбора. Мейбл хотела жить.

– Мейбл! – Крик Джека послужил сигналом, который ждала девушка.

– Простите. – Мейбл вырвалась из схватки Петры, вытащила из кармана парочку дымовых шашек, приготовленных заранее, и грохнула их об пол, поднимая вокруг себя темную завесу.

Люди закричали в ужасе и гневе, Петра закрыла лицо руками и закашлялась. Мейбл быстро закрепила конец юбки за пояс для удобства, схватила лук и колчан, оставленный у подножия постамента, и бросилась бежать. Она слышала вокруг лязг кинжалов и нелестные выражения в свой адрес, но старалась оббегать всех и не сталкиваться.

Джек ворвался на площадь перед Древом верхом на гнедой кобыле. Он был бледный, взъерошенный, но полный решимости спасти сестру и сбежать отсюда. Мейбл бросилась к нему, на ходу зацепилась за седло и ловко заскочила к нему, обхватывая руками за талию.

– Погнали! К воротам! – скомандовала Мейбл.

– Вперед! – Джек пришпорил лошадь, пригибаясь к ее аккуратно заплетенной гриве.

– Джек Салливан! Не смей! – закричал старший Салливан, натягивая тетиву лука.

– Гони, не останавливайся! – Мейбл прижалась к спине Джека. Она чувствовала, как загнанно он дышал и как быстро билось его сердце, будто он не ехал верхом, а бежал сам. Им обоим было страшно.

Люди, что всегда здоровались с ними при встрече и улыбались, сейчас бежали следом и проклинали. Даже если бы Мейбл передумала сбегать и добровольно сдалась, они бы растерзали ее и Джека голыми руками. Страх перед пророчеством был настолько велик, что людям проще было убить одну из них.

На главных воротах из цельных сосен парень по имени Мэттью, который когда-то приглашал Мейбл на свидание, целился в них из лука. Сейчас он смотрел с такой ненавистью, что Мейбл стало жутко.

– Мейбл… – испуганно начал Джек.

– Не останавливайся, Джек!

Мейбл на ходу достала лук, стрелы и натянула тетиву. Зажав ногами бока лошади под собой, она прицелилась и выстрелила, не задумываясь и не тратя времени на сомнения. Стрела угодила в самодельный механизм, над которым суетился один из стражников Фордена, наспех пытаясь закрыть ворота. Стрела попала в лебедку, и ворота перестали закрываться, оставляя перед собой спасительный вид на увядающий луг с ржавыми прогалинами и торчащими островами высохшего подсолнечника. Веревка лебедки удачно зацепилась петлей за ногу Мэттью и сбила его с ног, позволяя беглецам проскочить через врата без препятствий.

– Мейбл! Вернись! Ты погубишь всех!

Врата Фордена остались позади. Мейбл показалось, что она слышала свист пускаемых им вслед стрел, но не нашла в себе смелости обернуться. Она прижалась к спине Джека, одной рукой продолжая сжимать лук и стрелу. Мимо проносилось поле с увядающими травами, из-за кромки леса по правую сторону торчал хребет Драконьего Хвоста, покрытый снегом.

Мейбл вдохнула свежий, острый от первых заморозков воздух. Октябрь пах особенно сладко сегодня: прелой травой, талыми ледниками и свободой.

– Мы вырвались, Джек. Мы убежали.

– Да, – неверяще ответил Джек, обернувшись на сестру. – Мы свободны, Мейбл. Свободны!

– Свободны!

Их крики эхом отскочили от мертвого, окаменелого тела дракона и взмыли ввысь, в голубое небо.

Мейбл вздрогнула и села на постели. По спине стекали крупные капли пота, и девушка поежилась, вытирая тыльной стороной ладони лоб. Раньше ей часто снился Форден, потом перестал, но сегодня она в таких подробностях вновь увидела все, и ей стало как-то тревожно. Мейбл не вспоминала о пророчестве до недавнего разговора с Мастером Грейденом, и что-то подсказывало ей, что сон был не простым. Ей никогда ничего не снилось просто так.

Мейбл глубоко вдохнула и выдохнула, невольно нащупывая сквозь рукав рубашки метку.

Под боком завозилась Шерил, натягивая одеяло до подбородка и смешно морща курносый нос. Мейбл нежно улыбнулась и поправила девочке упавшую на лицо прядь волос. После случившегося во дворце императора Шерил не хотела оставаться одна в комнате, а проситься с ночевкой к мальчишкам было неприлично, поэтому она приходила к Мейбл.

За окнами едва занимался рассвет, и в комнате еще оставались следы ночи в серых полутонах, мягко очерчивая мебель. В это время суток все вокруг казалось нереальным, подернутым дымкой сна в своей однотонности, но Мейбл любила эту тишину. Как будто сладкая нега оплетала не только тело, но даже мысли, и можно было ненадолго остаться в покое наедине с собой.

На рассвете не было места сомнениям и мрачным мыслям.

Мейбл заставила себя выбраться из постели, поплотнее укутала Шерил в одеяла и на цыпочках прошла к гардеробу, чтобы сменить одежду. Сердце все равно было неспокойно. Она никак не могла выкинуть из головы то, что Алоизас пропал, а Мастер Грейден находился в плену. Прошла уже пара суток с того злополучного дня, но они все не имели ни малейшего представления о том, где их обоих искать. Кейран настаивал на том, что Алоизас предатель, что он призвал Хайнца и скрылся вместе с ним, но Мейбл не верила этому. Она привыкла доверять своей интуиции, которая никогда ее не подводила, и сейчас та подсказывала ей, что Монтгомери ошибался. Алоизас не предатель. Мейбл хотела бы просто хотя бы знать, что с ним, поскольку неведение ее убивало. Благодаря ему в Теневале она смогла протянуть до следующей Полной Луны, ведь ее хотели казнить сразу же, едва повязали. Она никогда не сможет выкинуть из памяти тот первобытный ужас, который отразился на лицах Шерил, Эдена и Джека.