Офис (СИ) - Ра Юрий. Страница 2

Жизнь под занавес этого этапа умудрилась подкинуть еще одну шутку. Хозяевам завода кто-то с западными ценностями в голове подкинул идею с модным за бугром тим-билдингом, то бишь духом единения на предприятии. Вылилось это в книгу о заводе, проиллюстрированную портретами ключевых сотрудников. Фролову было смешно, когда оказалось, что он тоже входит в этот список. Его не грела мысль, что после его ухода с завода о нём останется такая вот память. Куда приятнее было то, что за эти полтора года, что он воевал за жизни людей, в его цехе никто не погиб.

— Пётр Семёнович, меня к вам прислали, — технолог цеха со смешным сочетанием имени и фамилии: Андрей Андронов, нарушил уединение Фролова в своём кабинете.

— Чего тебе? — Это была не грубость, а реакция на общую атмосферу, технолог вообще никаким боком не касался противостояния Петра и всего остального руководства цеха.

— Помните, я говорил, что московская фирма предлагает нам оптимизировать нашу технологию? Так вот они прислали черновой график подачи-уборки вагонов по станции Заводская. Я посмотрел — всё здорово выходит! Снижение простоев на заводе двухкратное! Молодцы просто парни.

Фролов помнил этих деятелей — молодые шустрые парни с коммерческой жилкой обхаживали дирекцию и пели соловьями, рассказываю про счастье, которое за не очень большие деньги, естественно в долларах, ждет Чермет при их содействии. Позитивные и амбициозные в приличных очках и с часами «Тиссо» они смело кушали за одним столом с ним в заводской столовой, сорили визитками и были открыты для диалога с единственным (по факту) носителем фундаментальных знаний об организации перевозочного процесса. Разговоры выходили престранные, а потом Фролов просёк, что парни ни дня не работали на железной дороге. И всё встало на свои места — они были коммерсантами-продажниками от бога. Такими, кто мог продать декану института курс его же лекций. Пётр и не знал, что такие специалисты уже появились на просторах страны. Он ждал их десанта несколько позже.

— График, говоришь? Ну давай посмотрю. — Стол классической буквой «Т» подразумевал возможность изучения на нём больших листов формата «А1».

— Вот, пожалуйста! Вот здесь все итоги выписаны, все показатели. — Для Андрея этот огромный разноцветный график был тайной за… ну пусть четырьмя печатями. Он доучивался в политехническом институте, в железнодорожных процессах разбирался не очень хорошо, но постигал их на практике благодаря своему острому уму.

— А кто-то проверял всю эту муть?

— Да, мы пригласили товарища одного, ты его не знаешь. Раньше в нашем цеху работал, очень умный дядька. Он смотрел.

— И что сказал?

— Сказал, что похоже на правду.

График был шикарный, мало того, что разноцветный, так еще и не нарисован вручную, а отпечатан на плоттере, неизвестно где взятом. А скорее всего делопуты сбегали с дискетой в какую-нибудь студию или типографию и заказали за приличную денежку. Клиента надо шокировать и повергать в прострацию каждой деталью. Сколько таких плакатов Пётр просмотрел за годы своей работы на Сортировке, он сказать не мог, но счёт шел на тысячи. И не важно, что там это были графики исполненной работы станции, а здесь прогноз в стиле «как всё будет здорово» — принципы оставались те же. Часов в сутках было всё еще двадцать четыре, а по одному пути навстречу друг другу составы могут следовать, но только до определенного момента.

Сначала посмотреть на итоговые цифры сменного простоя — шикарно! Потом быстро взглянуть на занятость путей станции, без подробностей, просто ощутить чуйкой обстановку на парках и в горловинах. Фигня какая!

— Всё вам наврали.

— Не понял.

— График начерчен достаточно честно, можно сказать правдиво, тепловозы не взлетают чудесным образом в небеса, вагоны не исчезают.

— Это же хорошо?

— Ага. Вот только простой вагонов на заводе получается в два с половиной раза больше, чем указан в отчёте. Вас тупо развели, надеясь, что за ними никто не будет пересчитывать.

— Так ты и не считал! Откуда ты взял свои цифры?

— Из графика. Мне считать не надо, я так вижу. — Добивая собеседника, Пётр авторучкой рядом с фиктивными цифрами жирно написал и обвёл свой прогноз. — Вот такой у них получается простой. Чудо не произошло.

— Мы сейчас пойдем пересчитывать!

— Идите, я не против.

Фролову было уже всё равно, какое решение примут наверху, лично он не собирался грудью бросаться на амбразуру, вернее на пробоину, через которую могли утечь деньги хозяев завода. Тем более, что у них другие резоны, и законы математики тоже другие. Два плюс два как в анекдоте может равняться любому числу в зависимости от конъюнктуры.

Пётр иногда проверял эту арифметику, чисто для собственного развития. Брал данные по выплавке чугуна, цену, по которой продукция уходила в Кипрский офшор, рыночную цену чугуна, а в результате у него получалась сумма уведенных от налогообложения и из страны денег. Самое забавное, что все данные, кроме итоговых, были в общем доступе. При желании любой мог понять, что продукция реализуется в три раза дешевле настоящей цены рынка. Тем смешнее были спичи руководства завода о том, что они берут кредиты на выплату зарплаты работникам. Фролов не то что недоумевал, он слегка офигевал от такой беспардонности, но делился своими выводами только с супругой. Да и не с кем было делиться, друзей он так и не завел по неизвестной причине. Так посмотрит вокруг: у всех друзья, кореша, братаны и просто товарищи. Где они их находят, зачем? Совершенно не имея к дружескому общению раньше, Пётр укрепился в своём нежелании дружить с кем-то после истории с Лузгиным. Махнул рукой и вроде как забыл. Никто ему ничего не должен, он тоже. Кроме своей семьи, разумеется.

На очередном совещании цеха, случайно оказавшемся последним для Фролова, Андронов во всеуслышанье заявил, что пересчитал график, любезно предоставленный добрыми волшебниками из консультационной фирмы.

— Пётр Семенович, ты прямо угадал с показателями работы цеха. У меня получилось то же самое. Нас пытались обмануть, коллеги.

— А зачем ты пересчитывал? — Большов неодобрительно смотрел на творящееся безобразие. Вернее, на совершившееся.

— Мне Фролов сказал. Ткнул носом в фальсификацию. Мы же еще не заплатили им денег? Договор не заключили?

Что расстроило начальника цеха, Фролов не знал, но мог предположить, что скорее всего ему не понравилось, что опальный начальник службы снова всех ткнул носом в свою компетентность. Да и ладно. Пусть крутятся как хотят, но по-любому кто-то стуканет в заводоуправление на чуть не случившийся конфуз с договором.

— Фролов у нас молодец, конечно. Жалко только, что за этот месяц он будет лишён премии за снижение дисциплины в своей службе.

— Да ты что! А я и не знал!

— Теперь знаешь. — Большов оставил за собой последнее слово. Как он думал.

— Хрена там, Саша. На заводе действует приказ, согласно которому увольняющегося работника нельзя лишить премии. Такая вот петрушка.

— А ты этим месяцем увольняешься?

— Этим. Надоели вы мне чего-то. Скучно с вами.

Общий вздох облегчения вырвался из уст многих присутствующих на совещании. Даже Фролов выдохнул вместе со всеми, ему и в самом деле надоело это непонятное подвешенное состояние. «Уходя -уходи» — было написано на афише фильма, который он не ходил смотреть. Просто запомнилось. В самом деле, решил уходить, так нефиг тянуть кота за хвост.

Когда он подписывал обходной лист в службе безопасности, оформляющий бумажки сотрудник службы пригласил его зайти к шефу.

— Это зачем? Ладно, когда я нанимался, пришлось с ним знакомиться. Сейчас-то за каким?

— Не знаю. Просили зайти, как обходной оформлять будете.

— О как. То есть я у него на контроле.

— Не могу этого знать.

В кабинете главнюка безопасников царила уютная атмосфера. Никаких взглядов из под бровей, никаких упрёков в дезертирстве, ожидаемых Фроловым.

— Всё, собрался, Пётр?

— Ага. — Что тут еще скажешь, когда ничто не связывает с уже прошлым местом работы.