Газлайтер. Том 16 (СИ) - Володин Григорий Григорьевич. Страница 5
Но Светка откликнулась сразу, её ментальное присутствие окутало Настю, как теплая, мягкая волна, хотя и немного растерянная.
«Конечно, смотри, — разрешила блондинка. — Всё будет хорошо. Даня разберётся».
Только вот, глядя на то, что происходит снаружи, в это «хорошо» поверить становится всё сложнее. Жанна Горнорудова стоит рядом, её лицо мёртвенно-бледное, как мел, а руки сжаты в кулаки так сильно, что побелели суставы.
— Всё скоро закончится, дочка, всё… — неубедительно шепчет она, голос дрожит, пытаясь звучать уверенно. — Твой отец уже почти…
— Я всё вижу, мама! — возражает Настя, глаза её расширены от ужаса. — Папа в опасности!
Слова обрываются на полуслове, когда снаружи раздается очередной грохот. Бункер содрогается, лампы на стенах мерцают.
— Ты видишь? — Жанна резко оборачивается к дочери, взгляд её цепляется за кольцо на пальце. И вдруг в глазах мелькает понимание.
— Ох, вот оно что… — срывается с её губ тихий шёпот. — Ты связалась с ними…
Настя машинально кивает, но взгляд её отстранён. В сознании барышни сейчас совсем другая картина: не это убежище, не мать, не тусклый свет ламп. Настя летит на заоблачной высоте, вцепившись в чешуйчатую спину Дракона, её изменившиеся золотые волосы развеваются от сильного ветра. Внизу мелькают облака, обнажая обломки усадьбы, превращённой в поле битвы.
Её глаза следят за Даней, следят, как он делает стремительный прыжок, и внезапно за его спиной распахиваются огромные, зловещие крылья из самой Тьмы. Они взмывают в ночное небо, словно резаные куски мрака. Он летит вниз, плавно скользя к обломкам правого крыла усадьбы — туда, где огромный, мерзкий жук прижал отца к земле когтистой лапой.
— Даня, миленький… — шепчет Настя, её руки сжимаются, пальцы белеют от напряжения. — Спаси его… прошу, спаси папу!
Приземляюсь на крыльях из мрака у рухнувшей стены, сам я уже в доспехе Тьмы. Жук, щёлкающий жвалами, давит Павла, прижав его к земле передней лапой. Кора друидского доспеха вся потрескалась, но еще держится. Барон всё-таки Грандмастер, должен еще пожить.
Жук смотрит на меня. Жвалы медленно раскрываются, чтобы громко схлопнуться.
«Добрый вечер, Павел Тимофеевич» — здороваюсь с бароном по мыслеречи. — Можете не вставать'.
— Пришёл прикончить меня? — сдавленно шипит барон, подняв голову, в его взгляде ядовитое отчаяние. — Ну давай, добивай!
Ну да, делать мне больше нечего. Ты и так без пяти минут труп.
«А тут есть кого-то добивать?» — фыркаю.
— Ты ничего не получишь! — его рука взмывает вверх, и из деревянных пальцев вырывается тёмно-красный жгут крови, извивающийся как змея.
Отвожу клинок Тьмы и срезаю кровавое щупальце, как бумажную ленту.
«Дебил, ты что творишь? Я пришёл ради Насти!» — шиплю я, даже не пытаясь скрыть раздражение.
— Конечно! — Павел плюётся опилками, не веря ни единому слову. — Верю, как же!
Да, серьёзно, что за идиоты мне попадаются? Я тебе сейчас сам шмальну!
В следующее мгновение взмахиваю рукой, и тёмный кокон обволакивает голову Павла. Древесный шлем пропадает из виду, словно бы скрытый в черном пакете.
Павел беспомощно бьёт по земле кулаками, дёргаясь, ослепленный, но толку от этого мало.
— Вот так, барон, а иначе ты мне будешь мешать.
В это время жуку надоедает возня под лапами и он с хищным рыком опускает морду. Глаза, наполненные первобытной яростью, злобно светятся на фоне его чёрного хитина.
— Вот тебе подарочек, — ухмыляюсь я и швыряю в лапу твари маленький заряд некротики. Сгусток бледного света врезается прямо в сочленение суставов.
Рёв оглушает на секунду, и громадный жук рефлекторно дёргается. Едва не упускаю контроль, когда он начинает метаться, яростно стряхивая лапы. Как и ожидалось — хитон, несмотря на всю его танковую прочность, боится некротики, как и любая живая ткань. Тварь трясёт конечностями, глухо рычит и рефлекторно размахивает ими, словно стараясь избавиться от невидимого раздражителя.
— Пускай ты и крепкий, но подвержен разложению, — ухмыляюсь я, наблюдая, как его конечности ходят ходуном, словно жук танцует под дудочку.
Жук уже отпустил Павла. Но одна из лап в бешеном движении летит прямиком на барона, сбивая его, как пушинку. Вмиг его доспех трескается, а барон подлетает в воздух, переворачивается и… ухает прямо головой в ближайший обломок унитаза.
Бульк!
Прямо в фарфоровую чашу. Резко и бесцеремонно. Промокает тут же. Доспех-то слетел. Я успеваю лишь хмыкнуть от удивления. Эпично.
Там он и вырубается.
— Ну что, барон, наслаждаешься роскошью санузла, — бормочу я себе под нос, подхватывая его за грудки. Вытаскиваю вырубленное тело и закидываю себе на плечо.
Нельзя терять время. Мне по барабану сам барон, но Настя будет горевать. Да и Жанна не раз одалживала мне свои Жартсерки со зверями. Оплачу ей помощь, так сказать. Зато ничего не буду ей должен из усадьбы Филиновых. Конечно, она расстроится, но живой муж ведь важнее, верно, баронесса, хех?
Прорываюсь сквозь путаницу гигантских лап жука, чувствуя, как когти разрывают воздух буквально в санитметре от меня. Момент на пределе. Вижу, как его жвалы дёргано щёлкают в пустоте. Короткий миг — и я вырываюсь на открытое пространство. Тварь тут же поворачивает голову, её взгляд наведен на меня, точно прицел.
— Чего тебе, а? — рычу я, волоча Павла.
Гигантская Жужелица ревёт, и звук этот — нечто среднее между рёвом бабуина и скрипом ржавых шестерёнок. Огромные когти с глухим ударом врезаются в землю.
Гребаный паук на стероидах!
Делаю рывок, бросаюсь в сторону, уворачиваясь от его зловонного дыхания, пробегаю миом полуразрушенного чулана, упавшего посреди газона. Внутри мешки, тряпки, разное барахло — отличное укрытие для барона.
— Полежи! — кидаю Павла в этот бардак, накрывая его ворохом тряпок.
Жук, не собираясь отступать, развернулся ко мне, злобно дёргая лапами.
— Да ты просто тупое насекомое! — шиплю я, когда жук начинает приближаться.
Он топчет землю так, что под ногами дрожит каждый клочок почвы. В это время я чувствую слабую вибрацию от своего связь-артефакта. Гумалин подает сигнал.
«Ломтик, ты там готов?» — зову я своего мохнатого питомца.
Ломтик отзывается коротким тявком, и в моей тени на траве раскрывается портальное теневое окошко — крошечная дыра. Ну наконец. Сейчас я эту Жуже… Э, не понял, а почему окошко пустое?
— Эй, Хмельной, почему нет ствола⁈ — сжимая артефакт, запрашиваю я.
Голос Гумалина раздаётся с той стороны, полный суеты:
— Ствол не влез, шеф! Но я подкорректировал настройки, луч будет узкий, попадёт точно в теневое окошко.
— Не влез? А на что ты его там повернул? Надеюсь, не на мой замок! — рявкаю.
Возня и шорох доносятся от Гумалина:
— Ой, сейчас, сейчас… Да, теперь не на замок. На левее чуть!
— Чуть⁈ Ты охренел? Поверни на пустырь, а если промажешь мимо тени!
Но жук уже на расстоянии гигантского шага. Некротика у меня под рукой, но если выпущу её сейчас в полную силу, мне самому копыта можно будет сложить. Чтобы уложить такую махину магией смерти, ее надо очень-очень много. Жук не оставляет мне выбора, его тупое рыло всё ближе. Вот оно уже нависло над моей тенью от прожектора.
— Пли! — кричу.
Ломтик открыл маленький сквозной проход. Один теневой портал в моей тени, а второй напротив дула имба-пушки.
И вот он — залп из теневого окошка. Имбо-пушка делает своё дело, тонкий мощный луч выстреливает из моей тени, и в голове жука появляется дырень размером с арбуз. Жук словно замер на миг, а затем его огромное тело бахается на землю с глухим стуком.
Но это ещё не конец. Жук всё ещё барахтается, его лапы дёргаются в агонии.
«Золотой, жги!»
Дракон опускается ниже и изрыгает оранжевый столб. Пламя обволакивает жука, рана в голове полыхает, и тварь наконец затихает.
— Хедшот, — шепчу я, оглядываясь на павшую тушу и осматривая окрестности по привычке. Конечно, всё чисто.