Хозяин теней (СИ) - Демина Карина. Страница 26
Вот почему меня не удивляет, что в этом мире до концепции гуманизма и отмены высшей меры не доросли?
— И ещё дюжину за ним. Другим каторга вышла, да такая, что вряд ли долго протянут… Княгиню же сюда сослали. Синод высочайше вступился.
И сделку предложил.
Пожалели молодую дурочку, которая за любовью и высокими идеалами жизнь просрала? Или воспользовались моментом. Крови-то на Евдокии Путятичне нет. А так — целитель, думаю, тоже птица редкая. И с образованием. И с умением.
— Вот и вышло поражение в правах. И сидит она туточки под рукой Синода. Уж пятнадцатый год как сидит.
Как по мне, вариант не из худших.
И о Синодниках многое говорит, заставляя задуматься.
— Но в наши дела она не полезет. У ней с Мозырем договорённость, это… как его…
— Перемирие?
— Ага. Мозырь в приютские дела не лезет. А она — в городские. Так что тебе от неё толку не будет.
Как посмотреть, как посмотреть.
— И вообще, Савка, — Метелька перебрался через забор и даже руку подал, Савке помогая. — Я думал, что ты чухонь дурная, а ты вроде как и ничего так… потому совет дам. Иди к Мозырю.
Зачем?
Хотя… чего это я.
— Он своих людей бережёт. Отсюда вытащит. Поселит в доме. Вон, поставит кого, чтоб помогал. И денег платить будет. Беречь станет…
— Я… — Савка сглотнул. — Я… п-подумаю.
— Думай, — разрешил Метелька. — Пока думай. Я понимаю, так оно-то боязно. Но вот честно, если б мне Мозырь предложил под руку пойти, я б ни на минуточку не засомневался…
Правда.
Вот только…
— Может, — дёрнулся было Савка, готовый согласиться с новым другом и порадовать того. Но я осадил:
— Не спеши. Сейчас пройдём и побеседуем…
Метелька постучал в дверь и так как-то хитро, явно выбивая заученный ритм. Фёдор открыл и, показалось, выдохнул с облегчением:
— Быстро ты сегодня.
— Да… так, познакомились, — Метелька вытащил что-то из кармана. — Просили передать с превеликою благодарностию.
Фёдор взял.
Подержал в руках… мелкое. Деньги? Скорее всего. Потом провёл рукой по груди и, наклонившись, сказал:
— От меня вот тоже передай. Аккуратней. Синод… никогда не уходит без добычи. А этот им интересный…
Про меня?
Метелька кивает с важным видом. И мы идём. Ночь. Тишина. Как в прошлый раз. Дверь приоткрыта. Видны в мути черные кровати. И слышно, как кто-то бормочет во сне. Окна, правда, заперты. Но мы всё одно идём, проверяем. И Метелька рядом.
Сопит в спину.
Но нет.
Заперты.
И спокойно. Почти… чувство такое, будто кто-то вот… был? В кровати? Рядом? Не знаю. Мы руками ощупываем и одеяло, и простынь. Но нет. Сухие. Только…
— Надо Тень выпустить, — говорю Савке и поворачиваюсь к Метельке спиной. Впрочем, тот уже на своем месте, крутится, пытаясь улечься. — Что-то тут не то.
А главное, понять, что именно — не получается.
Тень легко отзывается, стекая черной нитью на кровать. И я чувствую эхо удовольствия. Что бы ни было на постели, Тень это видит. И поглощает. Радостно. Жадно даже. По пятну её аж судорога проходит. А потом она сползает по ножке, вьётся дымкой, подбирая крупицы того… чего?
Хрен его знает.
Чего-то.
И добирается до порога, чтобы вернуться слегка разочарованною. След обрывается? Интересно, в эту кровати ложиться можно? Или…
Я опускаюсь.
Прислушиваюсь… и нет, не рискну.
— Вставай, — говорю Савке. — Надо Метельку поднять.
Тот ещё не спит.
— Чего? — он недоволен.
— Глянь, что с моей кроватью. Пожалуйста, — Савка вежливый.
— Да… барчук, ты…
— Если я сдохну, — отвечаю, продавливая страх Савки. — Тебя по головке не погладят.
И это правда, потому Метелька встаёт, нехотя идёт к кровати и щупает.
— Свежее бельё застелили, — говорит он. — Новое почти… ишь ты… ничего тут нет!
Сейчас, может, и нет. Но ведь было. И что-то не нашего мира, если Тень это увидела и сожрала. Кстати… если так, то её кормить надо, а то ведь издохнет странный наш питомец.
А он, как выяснилось, очень даже полезен.
— Ну… — Метелька сел на кровать. — Хочешь, поменяемся? На сегодня?
— Хочу, — отвечаю за Савку. А тот кривится. Ну да, свежее бельё пахло приятно, а у Метельки мятое, сбитое и, небось, не слишком чистое. Мытьё Метелька не слишком жаловал.
— Ну… тогда иди.
Метелька забирается в кровать и натягивает наше одеяло.
А нам достаётся место у стены. Хорошее место. Не рядом с окнами, скорее уж к печи ближе. Пусть пока не топили, но когда начнут, тепло будет.
— Ну, — говорю, когда Савка закрывает глаза. — Давай. Рассказывай.
— Я… — он пытается притвориться очень усталым, но я-то вижу, что усталость вполне обычная, да и тренировками кто-то, как посмотрю, себя не беспокоил. Ну да, устроил себе незапланированный выходной. — Просто… так получилось. Он сам подошёл.
В столовой.
Просто сел рядом, на вечно свободное место, и сказал:
— Здорово, барчук. Дело есть.
А Савка испугался и ответил:
— Какое?
Раньше Метелька с ним не заговаривал, только если поиздеваться ну или перед тем, как бить начать.
— Важное. Интерес к тебе есть. У людей серьёзных. Если не зассышь…
Савка поспешил заверить, что не зассыт.
И что он сам — серьёзнее некуда. И вообще, он теперь почти уже Охотник. Короче, балабол и бестолочь. Ну, это мой вывод. А Метелька зацепился.
Сумел.
И предложил свести Савку с человеком, который, если Савка ему понравится, заберет его из приюта и обеспечит расчудесную новую жизнь. Только сперва Савке надо будет показать, на что он способный.
Дальше просто.
Ночью Метелька вывел из приюта, ну… там я и сам видел.
Видел…
— Дурак ты, — говорю Савке. — Надо ж было так вляпаться…
А он обижается. Сопит. Ребенок… чтоб вас всех. Ребенок и есть. Причём по мозгам ему точно не тринадцать и даже не одиннадцать. И объяснять… объяснять придётся, потому что из этого дерьма так просто не выбраться.
— От тебя теперь так просто не отстанут, — говорю ему. — Сегодня — это так, проверка, на что годен.
И вот думай, что, может, стоило бы эту проверку не пройти?
С другой стороны, сомневаюсь, чтоб Савка сумел соврать. А теснить его всякий раз, когда проблема случается — это не выход. В общем, тот случай, когда всюду клин.
— Выяснили они, что видеть ты можешь. А стало быть, и полезен будешь.
— Это ж хорошо, — Савка ко мне прислушивается, хотя обида его тут же. — А может, вправду пойти… Метелька говорил, что они там свободно живут.
Да-да, развесёлая разбойничья вольница. Хорошая сказка, со времен ещё Робин-Гуда. Как сказал бы мой креативный директор — продавабельная, поскольку соответствует чаяниям населения. Что этому самому населению надо впаривать не товар, а идею. О благородных разбойниках, к примеру, которые с радостью приютят у себя сиротинушку, будут его беречь и заботиться. Самое смешное, что беречь и заботиться будут, это верно. Пока Савка им нужен. А как долго он будет нужен, другой вопрос?
— Мне вон и денег дали.
Отдельная головная боль. Куда их девать? Ладно, Метелька сам не отнимет, ему не велено. А вот другие? Даже не мелкое шакальё, а наставники там? Батюшка Афанасий? Зорянка? Эта, может, не возьмёт, но донесёт всенепременно.
Ладно, деньги спрячем, в той же конюшне можно.
Но…
— И дали, и дадут ещё. И не только денег.
Вот как объяснить ребёнку, который с диким упорством держится за свою наивность, что мир — дерьмо и люди в нём не лучше? И что всю эту разбойничью вольницу я видал, да что там, на собственной шкуре её ощутил.
— Пока ты к ним не придёшь. А там… там посадят тебя, Савка, в клетку. Поначалу, может, и золотую. Будут поить-кормить, а ты — работать… только дальше позолота-то облезет.
Потому что любые ресурсы рационализируются.
И зачем платить, когда можно заставить… к примеру, отрабатывать. Сперва вывернуть так, что Савка окажется виноватым. Подставу-то грамотную организовать не так и сложно. Потом долг повесят, заодно уж проценты, чтоб капали и с долгом этим рассчитаться не получилось.