Пушкин, кружка, два ствола (СИ) - Стешенко Юлия. Страница 18

— Стой где стоишь, не дергайся и отвечай на вопросы. Кто тебя поднял? Имя, приметы, адрес.

Упырица зарычала погромче и оскалила здоровенные, как у волкодава, клыки. Руки у нее уже изменялись — темнела кожа, стремительно удлинялись пальцы, и розовый маникюр на ногтях трескался, осыпаясь. Потому что ногтей уже не было. Были темные, хищно загнутые то ли звериные, то ли птичьи когти.

— Ар-р-рха-а-а, — то ли рыкнула, то ли зашипела упырица, демонстрируя полную неготовность к диалогу. — Рр-р-ха-а-а!

— Да кто бы спорил, — Дина щелкнула кнопкой предохранителя. — Будешь рыпаться — пальну в колено. Оба ствола заряжены, могу себе позволить.

— Р-р-р-а-а-а! — клацнула зубами упырица, потом моргнула, на фарфорово-белой шелковой коже лба появилась глубокая вертикальная морщина. — Р-р-ы-ы?

— Даже не сомневайся, — широко ухмыльнулась Дина. — Просто скажи, кто твой папочка.

— Р-р-р-ы-ы…

— Это, мать твою, что за херь?

Густое молочно-сизое облако наконец-то сползло с луны, и на другой стороне поляны Дина увидела Сумарокова. Чертов полудурок стоял, сжимая в руке «Макаров». Ствол смотрел то ли в небо, то ли в крону ближайшей липы — но точно не в упырицу.

— Женька, мать твою! — рявкнула Дина, осознав диспозицию. — Ложись!

Сумароков моргнул, округлил рот, собираясь что-то сказать, но все-таки рухнул мордой в траву. Очень своевременно рухнул, потому что упырица, взвыв, оттолкнулась и взвилась с места чудовищным длинным прыжком. Перемахнув через лежащего Сумарокова она с победительным воем устремилась в кусты.

— Стоять! — заорала Дина, вскидывая обрез. Грохнул выстрел, но Дина слишком боялась задеть Сумарокова. Упырица пригнулась, и дробь прошла поверху, хлестнув заросли вишняка. — Стоять, мать твою!

Упырица вломилась в кусты, и Дина бросилась вслед за ней, на ходу досылая второй патрон. Бежать было легко — компактная, но крайне мотивированная нежить перла через вишняк, оставляя за собой просеку из выломанных веток.

— Куда, сука! — вылетев на оперативный простор, Дина пальнула навскидку, и упырица завизжав, метнулась в сторону. Бок у нее дымился, как хвост у подбитого «мессера».

— Стоять-не двигаться-стрелять буду! — заорал вывалившийся из вишняка Сумароков и вскинул свой бесполезный «Макаров». Услышав мужской голос, упырица резво крутнулась на пятках, завыла и сиганула вперед. Хрупкое тельце балерины, прочертив в воздухе плавную параболу, врезалось в Сумарокова чугунным тараном. С воплями и рычанием они покатились по земле, сцепившись, как дерущиеся коты.

— А ну отвалила! — в два прыжка преодолев расстояние, Дина от души пнула упырицу в блондинистую голову. — Не смей на чужих мужиков прыгать!

Дина еще раз прицельно вломила в висок, Сумароков, напрягшись, лягнул, подбросив скалящуюся нежить в воздух. Она разомкнула хватку всего на мгновение — но этого было достаточно. Дина в упор всадила второй патрон. Выстрел швырнул упырицу на землю, черная дыра в груди удушливо задымила и начала разрастаться, пожирая плоть без остатка. Через несколько секунд на траве темнела груда пепла.

Еще секунда — и пепел исчез.

— Ох ты ж мать твою, нихрена себе… — выдохнул сиплый голос в кустах. Дина крутнулась на каблуках, рефлекторно вскидывая обрез.

— Кто там? Выходи! Медленно, без резких движений, с поднятыми руками!

— Я… Это я, ДинМаратовна… Не стреляйте!

Кусты затрещали, и из темного сплетения ветвей вывалился взъерошенный, бледный до синевы Маркушев.

— Гриша? Ты что тут делаешь?! — оторопевшая Дина качнула стволом, и Маркушев с воплем рухнул на землю, очень профессионально прикрыв голову руками.

— Не стреляйте! Я никому ничего не скажу! Ничего не видел, ничего не знаю, меня вообще тут не было! Не стреляйте, Дина Маратовна… — Гришка осторожно выглянул из-под локтя, проверяя результат своей вдохновенной речи. — Я даже «Гамлета» прочитаю на следующий урок. И «Онегина». Хотите «Онегина»?

— Очень хочу, — Дина опустила обрез дулами вниз. — Литература, Маркушев, возвышает. А пиво — наоборот, — она пнула тускло поблескивающую в лунном свете бутылку. — Тебя, Гриша, предупреждали, что алкоголь для подростков опасен?

— Предупреждали, — Маркушев медленно сел, стирая с лица грязь.

— Ну вот… Предупреждали… А ты не слушал. Будешь еще пиво по кустам глушить, Гришенька? — Дина присела на корточки, положив на колени обрез. Маркушев проводил траекторию «ижика» внимательным взглядом.

— Нет, ДинМаратовна. Не буду. А эта вот… Это… Она кто?

— А это, Гришенька, очень плохая девочка. Пила всякое-разное, черт знает где по ночам шлялась.

— И Пушкина не читала? — сообразительно подсказал Маркушев.

— Вот именно. И Пушкина не читала. Но ты же не такой, правда?

— Нет, ДинМаратовна. Я совершенно не такой, — Маркушев поднялся, отряхивая с колен листья и грязь. — Можно, я пойду, а, ДинМаратовна? Меня мамка уже дома ждет. Ругаться будет…

— Иди, Гришенька. Конечно, иди, — Дина тоже выпрямилась, похлопала себя по карманам, нашаривая патроны. — А с вами, товарищ лейтенант, у меня разговор будет. Долгий и продуктивный.

Глава 10 Сила креста животворящего

В прихожей Сумароков молча стянул ботинки, пинком отправив их в угол. Руки у него подрагивали, а лицо цветом напоминало пожелтевшую газетную бумагу. Обычно едва заметные, веснушки на переносице виднелись так четко, словно кто-то истыкал лицо рыжим фломастером.

— Выпьешь? — Дина забрала у Сумарокова ветровку и повесила на крючок.

— А есть? Давай.

Вздохнув, Дина вытащила из шкафчика остатки виски.

— Все, что есть. Маловато, конечно — но ты сам виноват.

— Не надо было вчера пить?

— Не надо было из машины вылазить! Я тебе что сказала? Сиди и не рыпайся!

— Не рыпайся? — в тусклом голосе Сумарокова начали прорезаться эмоции. — Да ты же с серийной убийцей на пустырь поперлась!

— Значит, надо так было! Тебя кто взаимодействовать с коллегами учил вообще? Что за подростковая самодеятельность?

— С коллегами? Прикалываешься?! Да ты же в элементарных вещах не волочешь. Я поначалу подумал, что это по неопытности — но мать твою. Кто ходит на задержание с обрезом?

— Ага. С «макарычем» надо идти. То-то он тебе здорово помог! Только спугнул эту сучку. А я ведь ее почти разговорила! — Дина опрокинула в себя виски, не ощущая вкуса. — Ну вот какого хера ты за мной потащился?

— Чтобы не дать убийцу прикончить, — тоскливо вздохнув, Сумароков заглянул в опустевшую чашку и потянулся к бутылке.

— С чего ты взял, что я ее убивать собралась?

— Потому что так оно все и выглядело, — Сумароков разлил вискарь по двум чашкам, с математической точностью поровну разделив остаток. — Опыта никакого, ксиву не показала. Табельного оружия нет, зато есть обрез. Выглядит так, словно ты личные счета сводить приехала. Может, по личной просьбе кого-то оттуда, — Сумароков неопределенно указал взглядом в потолок.

— С поехавшего чердака, что ли? — буркнула Дина, бессмысленно прокручивая по столу чашку. Ржавый вискарь шел волнами, закручиваясь в ленивую спираль.

— Ну кто-то же помог тебе обставиться. И серьезно помог — левый диплом, фальшивая биография, подтверждение по линии системы образования.

— И ты, значит, подумал, что я тут сугубо личные проблемы решаю.

— Ну… вроде того. Версия с убийствами была убедительная… — Сумароков, подобрав недоеденный утром кусок хлеба, отломил черствую корочку, покрутил в пальцах и сунул в рот. — Версия убедительная, а вот следственные действия в твоем исполнении — полная херня. Да и потом — зачем устраивать этот цирк с секретным библиотекарем, если можно нормально через нас отработать? Прислали бы важняка какого-нибудь, указания сверху спустили… Не знаю… Все, что угодно представить могу — только не секретного агента в библиотеке.

— Тогда какого хрена помогать вызвался? Хотел задержать народную мстительницу с поличным?