Пушкин, кружка, два ствола (СИ) - Стешенко Юлия. Страница 27

— Где ты научился так танцевать?

— Ну я же рассказывал — меня воспитывала бабушка. Я еще вальс умею. И медленный фокстрот.

— От женщин, наверное, отбоя нет?

— Я берег эти таланты для той самой, единственной, — томно закатил глаза Сумароков, но тут же, не выдержав, фыркнул — и притянул Дину к себе совершенно не танцевальным движением. — Тебе не кажется, что тут слишком душно?

Они вывалились в пронзительную свежесть осенней ночи, обнявшись и хихикая, как парочка нетрезвых подростков. То ли алкоголь так действовал на Дину, то ли сияющая, медово-лаковая луна, но почему-то ей казалось забавным повисать на Сумарокове, прижимаясь к нему всем телом. Забавным. И очень приятным.

— Ты посмотри, какие тут яркие звезды, — Дина запрокинула голову к небу. — В городе звезд почти не видно…

— Еще один плюс жизни в деревне. У тебя всегда есть звездное небо. Нормальный вискарь не всегда, а неба — навалом, — Сумароков наклонился, его светлые, мягко мерцающие в лунном свете глаза оказались совсем рядом. Дина видела теплые рыжие крапинки на холодном серебре радужки.

— Вискарь можно и из города привезти…

— Ценю конструктивный подход, — Сумароков поцеловал ее в нос, потом в скулу, в подбородок… Короткие, легкие поцелуи скользили по коже, как облетающие с ветвей лепестки. Дина, блаженно улыбаясь, подставляла лицо и шею, а в небе плыла, покачиваясь, тяжелая медная луна.

— Женька… — прошептала Дина и остановилась, не зная, что говорить дальше. Но говорить было и не нужно — Сумароков поцеловал ее уже всерьез, и Дина провалилась в этот поцелуй, как в черное звездное небо. Она чувствовала, как большие горячие руки гладят ее по плечам, по бокам, по спине, забираются под куртку… — Стой… — хрипло выдохнула Дина. — Стой.

— Что? — Сумароков медленно отстранился. Дыхание у него стало тяжелым и глубоким, зрачки расширились, залив темнотой серебряную радужку. — Что не так?

— Дети.

— Что?!

— Дети. Тут могут быть чертовы дети.

— Откуда тут дети?

— А на пустыре откуда?! Вездесущие маленькие засранцы, — Дина провела языком по горящим от поцелуев губам. — Мы не должны забывать о моральном облике учителя.

— Какой ужас, — ухмыльнулся Сумароков. — Может, родители на тебя накатают заяву?

— И принесут тебе.

— Пускай несут, — легко согласился Сумароков. — Мы же не только аморальные, мы еще и коррумпированные!

Быстро поцеловав Дину в нос, он подхватил ее на руки и уверенно зашагал к машине.

Утром в квартире всегда было пасмурно. Солнечные лучи с трудом пробивались сквозь густую листву старой липы, подсвечивая ее нежным золотом. Дина осторожно выбралась из кровати, сразу же нашаривая тапочки — от пола ощутимо тянуло холодом. Сумароков еще спал, уткнувшись носом в подушку, его взъерошенная макушка едва выглядывала из убаюкивающе-теплых глубин одеяла.

Включив обогреватель, Дина поставила на огонь джезву и закурила, приоткрыв окно. С улицы уже тянуло легким, неуверенным еще морозцем, тревожно и странно пахло дымом — кто-то, наверное, уже затопил печь. Думать об этом было странно. Не в далеком прошлом, не в гостевой, инстаграмной деревне, а прямо здесь и сейчас люди достают воду из колодцев, топят печи, сыплют курам зерно, а козам… тоже, наверное, что-то сыплют. Траву. Или семечки. Черт его знает, что эти козы любят.

По полу прошлепали мягкие шаги. Дина кивнула, не оборачиваясь, и улыбнулась разгорающемуся солнцу.

— Носки хотя бы надень. Квартира еще не прогрелась.

— Да ладно тебе, нормально все, — Сумароков плюхнулся на табуретку и оглушительно, со стоном зевнул. — Ты чего в такую рань поднялась?

— План урока составить надо. Ну и с Маркушевым что-то придумать. Понятия не имею, как употребить его хулиганские устремления на пользу обществу.

— Да очень просто, — Сумароков шумно потянул носом, вдыхая аромат закипающего кофе. — Это же Маркушев. Ходячий протест. Просто запрети ему вмешиваться.

Глава 15 Игры в смерть для четвертого класса

Будучи единожды предъявленным публике, торт удивления уже не вызвал бы. А интерес поддержать хотелось, поэтому Дина разорилась на десяток разнообразных пирожных. Декоративно выложенные на блюдца, они терпеливо дожидались звонка.

И дождались.

Первой в дверь влетела Алина, жизнерадостно размахивая серебряно-глянцевым ранцем. За ней менее энергично, но тоже вполне бодро вошла Маша, потом — Света. Вслед за девочками потянулись мальчики. «Один, два, три, четыре», — считала про себя Дина, с удивлением отмечая, что не пришел только один ученик. Видимо, обещанные сладости примиряли подростков с неизбежными литературными экзерсисами. Как говаривал маркиз де Сад, природе угодно вести нас к счастью через страдания.

Последним в кабинет протиснулся Маркушев, крепко, как щит, прижимая к груди томик «Онегина». По ветхой картонной обложке расползались подозрительные коричневые пятна.

— Это что? — заинтересовалась Дина.

— Где? А, это… Да это батя на книгу паяльник ставит, когда починяет чего-нибудь. Ну и, бывает, промахивается, — смутился Маркушев. — Но это не страшно, пятна же только на обложке. Читать можно.

— И ты, надо полагать, читал?

— Конечно! — уверенно выпятил грудь Маркушев, но тут же сбился и забегал глазами. — Ну как читал… Я начал. Честное слово — начал.

— Уже молодец. Кто-нибудь сделал домашнее задание?

— Я сделала! — тут же вскинула руку Алина. — Только… Там это… Там как я думаю.

Она протянула аккуратно обрезанный тетрадный лист в клеточку.

— И я, — достала из рюкзака блокнот Маша.

— И я, — неожиданно поднялся Маркушев. — Только я устно скажу. Я думаю, надо кино показывать. Ну кто станет все эти книги читать? Вы их видели вообще? Я погуглил — у «Властелина колец» целых три тома толстенных, у «Гарри Поттера» вообще семь. Кажется.

— А я не согласна, — вскинула свой блокнот Маша. — «Гарри Поттера» нужно читать. Он интересный. И тоже про жизнь. Нет, и про магию, конечно — но там ведь и про любовь, и про дружбу, и про предательство. И про другое всякое. МарьСтепанна говорит, что литература должна раскрывать важные жизненные темы. Ну вот «Гарри Поттер» и раскрывает! Только интересно, а не как эти все…

Сообразив, что сболтнула что-то не то перед учителем литературы, Маша смутилась, но блокнот не спрятала.

— Интересная позиция. И обоснованная. А у тебя, Алина, какие варианты?

Девушка, нахмурившись, дунула на золотой локон, отбрасывая его в сторону, в нерешительности прикусила губу.

— Я… — она смотрела на свой листок, явно не зная, что лучше — озвучить написанное или сходу выдать какую-нибудь стандартную версию из учебника. — Я… — Алина мотнула головой, все-таки решившись. — Я думаю, что нужно читать любовные романы. Хорошие, в смысле, не ерунду всякую. Нет, я понимаю, есть много плохих книг, вам бы, Дина Маратовна, не понравилось… Но есть ведь и хорошие! Они тоже учат… всякому. Как отношения строить, как в людях разбираться, как муд… мужика плохого от хорошего отличить.

— И как того-этого правильно! — поиграл бровями осмелевший Маркушев.

— А почему нет? — тут же осадила его Дина. — Это тоже часть отношений. Если автор описывает достойный образец — это лучше, чем на сайтах с хентаем зависать.

Залившись пронзительно-розовым румянцем от шеи до ушей, Маркушев уткнулся взглядом в пустое еще блюдечко. Подростки злорадно захихикали, и Дина сообразила, что случайно попала в цель. Видимо, Маркушев действительно зависал на сайтах с хентаем.

— Еще у кого-то есть предложения? — милосердно сменила тему Дина. — Нет? Тогда объявляю победителей. Первое место — Маша. За разумную аргументацию. «Гарри Поттера» действительно интересно читать — и эта книга действительно глубже, чем кажется. Второе место — Алина. За способность выделить главное. Алина смогла увидеть в узкоспецифическом жанре серьезные темы и смогла обосновать, почему эти темы важны для подростков. Отлично. Ну и третье… Третье — Гриша Маркушев. За нестандартность мышления. Гриша не ограничивал себя заданными рамками, он взглянул на задачу шире — и получил интересный результат. Итак. Первой пирожное выбирает себе Маша, второй — Алина, третьим — Гриша. А те, кто не сделал задание, разбирают оставшееся.