Хлад 2 (СИ) - Каменев Алекс "Alex Kamenev". Страница 5

По морде сразу видно — хитрая бестия. Исполнительная, но ограниченная. Слишком умных на подобной работе держать нельзя, иначе рано или поздно начнут подгребать под себя, служа в первую очередь своим интересам. Как в ситуации с Советниками и Уделом, но только в меньших масштабах.

— Спорим, половина местных приходится друг другу родственниками, — я предложил пари. Практика пристроить родню на теплое место являлась в таких случаях классикой.

Однако Юлия на провокацию не повелась, и просто промолчала.

— А еще наверняка штат раздут сверх меры. И у всех зарплаты огромные, даже по столичным меркам, — продолжил я, чисто из вредности.

Тут княжна не выдержала, обведя быстрым взглядом шеренгу слуг. Их действительно оказалось чересчур много для вместительного, но явно не гигантского дома.

— Половина скорее всего прячется, чтобы многочисленность не бросалась в глаза, но если выгнать всех во двор, то можно оценить количество нахлебников, привыкших жить за счет Бельских в столице, ничего не делая, получая щедрый оклад, — сказал я.

По лицу кузины пробежала тень. Она осознала правдивость услышанных заявлений. Легко смотреть со стороны, замечая недостатки, невидимые вблизи.

Последовал властный взмах рукой, подзывая главного управляющего. Мужик просеменил, заранее склонившись в угодливом поклоне. Расплывшаяся фигура, дряблые щеки, старомодный сюртук с выглядывающей из кармашка золотой цепочкой для глупых понтов. Ничего особенного, типичный жирдяй, задержавшийся на средней начальственной должности, из тех, что думают о себе слишком много.

Не глядя на него, Юлия сухо обронила:

— Сколько всего слуг в доме?

Пузан запнулся, зачем-то оглянулся назад, но шеренга прислуги ответила ему угрюмым молчанием. Даже до самого тупого дошло, что на светлом горизонте халявной жизни возникли грозовые тучи в виде двух неожиданно свалившихся на голову хозяев. У каждого на физиономии буквально читалось: лучше бы сидели в своем Северном Уделе и не лезли к «несчастным», подобно пиявкам, присосавшимся к деньгам из клановой казны.

А что творилось в эмоциональном фоне, вообще мрак. Некоторые на полном серьезе возмущались, что кто-то посмел сомневаться в необходимости их нахождения здесь.

Считав последние эмоции, я удивленно качнул головой. Это-ж надо какая невообразимая уверенность в собственной правоте. В другом месте и при других обстоятельствах такой наглости можно лишь позавидовать.

— Ну? Я жду, — Юлия притопнула ножкой, разыгрывая из себя взбалмошную аристократку, потом передумала и свистящим шепотом пообещала: — На воротах повешу.

Резкие качели эмоций помогли, управляющий вздрогнул, суетливым движением протер невесть откуда возникшим платком вспотевший лоб. Очень тихо прозвучало:

— Девяносто шесть.

— Сколько? — брови княжны скакнул вверх.

Даже она не ожидала такой цифры. Я, честно говоря, тоже обалдел, снова оглядев не такое уж и большое здание клановой резиденции. Два крыла в классическом исполнении, центральный корпус под старину, вот собственное и все. Не загородный коттедж, но и не гигантский дворцовый комплекс.

— По-моему этот слизняк врет, — задумчиво обронил я. — Не может здесь жить сотня слуг. Даже если всех расселить по хозяйским комнатам все равно места не хватит.

Мужик протестующе вскинул руки.

— Мы никогда… все гостевые помещения и хозяйские покои находятся в режиме постоянного ожидания, никто в них не живет, — торопливо проговорил он.

И столько убежденности было в его словах, что я на секунду поверил. Потом проверил через эмо-фон, и удивленно хмыкнул. Действительно правда, в хозяйских комнатах никто не живет, по крайней мере он в это искреннее верит. Другое дело обычные слуги могли нарушить приказ, но это уже на уровне индивидуальной проверки каждого.

— Все равно, девяносто шесть человек слишком много. Где они все живут? Здесь столько не поместится, — строго спросила Юлия.

Я снова оглядел хмурые физиономии выстроившихся в шеренге, некоторые уныло смотрели на ворота, догадываясь, что последует дальше.

Правильно кстати. Если это не сделает Юлия, то сделаю я. Держать столько нахлебников, платя бешенную зарплату, слишком расточительно даже для богатого клана. Не хрен сидеть на заднице ровно, пусть ищут работу.

— Дело в том, ваше сиятельство, что прислуга работает в несколько смен, чтобы быть готовыми в любой час дня и ночи принять гостей, — пробормотал управляющий, видя по глазам молодой хозяйки, что нет — не сработало. Объяснение надуманное, и он сам это понимал.

— И все равно, это слишком много. Даже для трех смен, не считая водителей, охранников и поваров, хватит в три раза меньше.

Я с трудом подавил зевок, мазнул рассеянным взглядом по управляющему, затем оглядел строй, среди которых попались вполне симпатичные служаночки.

— Спорим, он еще и трахал некоторых из них, шантажируя увольнением, — я подлил масла в огонь.

Толстяк побледнел, покачнулся, в унисон тревожно качнулась золотая цепочка на сюртуке. Я мысленно ухмыльнулся. Сделал гадость — сердцу радость.

— Нет-нет, у меня жена, я никогда ей не изменял! — управляющий умоляюще взглянул на княжну, на меня он старался больше не смотреть. Что-то не понравилось ему во взгляде юного господина.

— А вот эмоции вон той и той девчонки говорят обратное, — я указал на двух тощих девиц с дальнего края, видимо новеньких, и злорадно добавил: — Толстячок явно любит зажимать горничных в темных углах, принуждая удовлетворять свою похоть.

И вот тут дурак совершил ошибку — поднял на меня полный ненависти взгляд. Я поймал его, словно протягивая между нами невидимую нить.

Секунду ничего не происходило. Управляющий застыл, как изваяние. Затем его обрюзгшее тело напряглось, вытянулось, по дряблой коже прошла волна дрожи, глаза закатились и вдруг из носа густым потоком пошла кровь.

Ноги любителя молоденьких служанок подкосились, он тяжело осел на землю, теряя сознание.

— Медиков сюда, — хмуро приказала Юлия, наблюдая, как грузная туша опускается вниз.

— Кажется ему поплохело от жары, солнечный удар и все такое, — протянула я, подставляя лицо прохладе наступавшего вечера, одновременно поднимая голову к уходящему в закат солнцу.

Княжна ничего не ответила, взглядом подозвав ближайшего слугу.

— Кто у него заместитель?

— Ааа… эммм…

— Ладно, неважно, будешь ты. Штат прислуги сократить на две трети, всех лишних уволить, но выплатить двухмесячное жалование в качестве компенсации. Больше никого не нанимать без разрешения из Удела, только на замену ушедшим. Понял? Что будет в случае неисполнения полагаю говорить не надо.

Мужичек быстро кивнул, скользнул взглядом по лежащему на земле. предшественнику и снова закивал, напоминая болванчика.

— Конечно, ваше сиятельство, все понял, ваше сиятельство, все будет исполнено в лучшем виде, ваше сиятельство, не извольте беспокоится, ваше сиятельство, я не подведу, — затараторил он и вновь согнулся в глубоком поклоне, одновременно вытягивая руку в сторону парадного входа, приглашая пройти внутрь дома. Мы с Юлией проследовали в указанном направлении.

Мы вошли в просторный холл. Выложенный камнем пол отдавал холодом, на стенах в противовес располагались деревянные панели, придавая интерьеру тепло. Странное сочетание, вызывающее неоднозначные впечатление.

— Зачем ты это сделал? — мрачно поинтересовалась она.

— А зачем он принуждал к сексу двух едва достигших совершеннолетия девиц? Они, конечно, дурехи и могли найти другую работу, но согласись, как-то это неправильно.

Княжна на меня покосилась,

— Откуда такое стремление к справедливости? Не ты ли часом ранее говорил в самолете, что не собираешься становится всеобщим благодетелем.

— Все мы должны творить добро в меру своих сил, — ответил я рассеяно, разглядывая лестницы, ведущие на второй этаж, и добавил. — А кто усомнится в нашей доброте, тот умоется кровью.

Юлия поморщилась.

— Оно и видно, — и оглянулась на открытые двери, там продолжали возиться с не приходившим в сознании экс-управляющим. Кто-то велел вызвать скорую помощь.