Текущая реальность (СИ) - Зеленин Сергей. Страница 69
Затем, первым хлопнул в ладоши Шолохов, за ним – Райзман и понеслось…
Когда «бурные и продолжительные» закончились сам(!) Михаил Александрович Шолохов, задыхаясь от переполнявших его чувств, восторженно возопил:
- Товарищ Сталин! У Вас – огромный литературный талант!
И опять – гром аплодисментов, переходящий в…
В груди немедленно учащённо «застучало», а душа воспарила над бренным телом: мнение Нобелевского лауреата (хотя и будущего) в области литературы - хоть что-то, да значат.
Думал – вновь будет «переселение» сознания, но Маркс миловал – остался я в теле «Друга всех литераторов и физкультурников».
Мечтаю, ибо это не вредно:
«Эх… Вот закончится война, выйду на пенсию и возьмусь всерьёз за писанину…».
***
Ну, а теперь спустившись с Небес на грешную Землю, немного о «преамбуле» появления этого, так сказать - «сюжета».
Читая ещё «там» историческую литературу, мемуары участников, поражён был тем - как легко сдавались в плен, что солдаты Русской императорской армии, что бойцы Рабоче-крестьянкой. И причём не только бойцы, но и офицеры, командиры, генералы…
А, действительно, почему?
С офицерами и генералами то, мне в принципе понятно: отрицательный кадровый отбор в мирное время.
А наши мужички то, что так плоховали?
Давайте разберёмся…
Одна из причин – слабая мотивация мобилизованных крестьян.
Германцы, в основном горожане – знающие, за что они воюют, в плен сдавались реже. Русская медсестра в феврале 1915-го года говорила:
«…Сколько я работаю в госпитале, с начала войны работаю, а пленных я не видала немцев. Раненых, тяжелораненых — видела. А пленных — ни одного!.. Выносливые мадьяры и немцы — в плен не сдаются…».
Самыми мотивированными из всех воюющих сторон, были британцы, у которых до шестнадцатого года вообще не было принудительной мобилизации в армию…
Только добровольцы.
А стало быть и число пленных англичан, было наименьшим из всех воюющих сторон: 24 тысячи - против к примеру, более четверти миллиона французов.
Ну, а впереди всех кто?
Правильно: наши православные мужички - не желающие воевать за Столыпинские реформы и либеральный Николаевский режим. И лишь слабым утешением служит то, что их зачастую – целыми корпусами сдавали в плен собственные же генералы…
Ну не бараны же, в самом то деле?
К слову сказать, у нас тоже были свои мотивированные – это казаки, которые в плен сдавались ещё реже – чем в него брали сами. Но это из-за исторических традиций этого этноса: плен считался не несчастьем - а позором, с которым нельзя вернуться в родную станицу…
Житья там не будет!
Поэтому, даже попав в плен - казак стремился как можно скорее оттуда сбежать, а сбежав - помалкивать.
Характерно, что единственный из шестидесяти шести русских генералов попавших в плен70 и, бежавший оттуда, происхождением был из семиреченских казаков - Лавр Георгиевич Корнилов.
Генералы «дворянских корней», из плена не бегали.
В основной же массе русского народа, таких традиций не было… За все триста лет Романовского ига, «власть придержавшие» их ему не привили - в итоге получив закономерный результат:
За царя-батюшку и Россию-матушку, русские мужички воевать не хотели. А чего другого (например – помещичью землицу), им не затруднились предложить.
По словам генерала А. И. Верховского:
«Однажды мне пришлось слышать рассказ одной старой бабы Тульской губернии: „Вот мой сыночек умный, не глупый, сдался немцам, теперь жив будет и домой вернется“».
Другая причина – идиотизм командования Русской императорской армии всех уровней, доходящий до забойно-лютого маразма. Вот например, как описывает сдачу русских солдат в плен офицер – участник Праснышской операции в Восточной Пруссии, в феврале 1915-го года:
«Наступать приходилось по местности совершенно открытой, с подъемом в сторону немецких окопов, земля была мерзлая, и цепи, залегая от невыносимого огня, не могли окопаться и поголовно расстреливались.
Немцы даже делали еще лучше. Когда атакующие подходили к совершенно целому проволочному заграждению, приказывали бросить винтовки, что волей-неволей приходилось выполнять, и тогда их по одному пропускали в окопы в качестве пленных».
Кто там ещё вякает, что большевики на германские деньги разложили царскую армию?
После царских генералов, большевикам ловить было нечего от слова «совершенно».
И третья, возможно, самая важная причина:
Слабая, даже скорее – околонулевая эффективность отечественной пропаганды.
Вражеская, действовала более успешно, что скоро заметили:
«Опросные листы свидетельствуют о том, что германские и австрийские офицеры запугивали солдат русским пленом, утверждая, будто русские всех расстреливают и добивают раненых».
«Пленение австрийских солдат и офицеров {уже в самом начале войны} сопровождалось с их стороны болезненной реакцией, в основе которой лежал страх перед русскими военнослужащими, якобы пытавшими пленных».
Наши же что?
Наши же решили, что войну можно выиграть в белых перчатках:
«…Русские войска придерживались „рыцарского кодекса“ ведения войны, в традициях которого был воспитан офицерский корпус. Отступление от кодекса считалось не только позорным, но и вредным для успеха на поле боя. Нарушители немедленно призывались к порядку».
Кроме того, существовали и чисто психологические причины массового пленения: у большинства сдавшихся в плен русских солдат, отсутствовало понятие позорности плена. Опять же это промах довоенной пропаганды: это «понятие» не потрудились вбить в сознание, понадеявшись на сознательность.
Оказалось, что напрасно надеялись.
Лишь в конце 15-го года опомнились, распространяя среди солдат вот такие листки с нижеприведёнными «тезисами»:
«Можно ли сдаваться в плен? Ни под каким предлогом! Плен для солдата — величайший позор, и сдавшийся в плен — изменник Государю и Родине. Лишь только тот может быть взят в плен, кто тяжко ранен или контужен, истекает кровью и не в силах сопротивляться».
«Какое наказание тому, кто сдается в плен? Смертная казнь».
«Как поступают немцы и турки со сдавшимися добровольно в плен? Они их или прикалывают, или вешают, или расстреливают, или же голодом морят».
«Что лучше — умереть в бою с честью и славой или в плену у немцев или турок с позором и от голода? Лучше умереть в бою, так как смерть не страшна, а страшен позор… живым в плен не сдаваться, помни, что это страшный позор»71.
Но уж поздно было алкать «Боржоми»: кадровая армия Русская императорская армия - была уже истреблена и догнивала на полях сражений… Или же находилась в лагерях для военнопленных.
Перед Советско-финской войной, да и перед Великой отечественной, дело с подобного рода пропагандой в РККА обстояло ещё хуже.
Словами генерала армии Павлова на «Разборе полётов» а мае 1940-го года:
«Наши бойцы по военной идеологии воспитаны в духе человеколюбия, а ведь не всегда это нужно. Нас научили врага любить, но надо до тех пор, пока он враг, его бить».
Смотрит боец, как взятого в плен – буквально по головке гладят и что он думает?
Что попади он сам в плен, обращение с ним будет то же самое.
Да к тому же, кто такие солдаты противника – по понятиям человека, которому начиная с октябрятско-пионерского возраста полоскали мозги?
Такие же рабочие и крестьяне – как и он сам!
Только и мечтают – как бы своему офицеру штык в спину воткнуть… Стоит только поговорить: